– Я поняла, насколько мне важна дружба. Наверно, я немного завидовала Холли, но, думаю, дружеская близость дороже физической. Я хочу, чтоб ты знал, что я не буду больше нервничать, с кем бы ты ни пошел на свидание. Твоя личная жизнь меня не касается, я хочу, чтобы так оно и оставалось.
Вот именно. Никаких изменений. Патрик опустил голову, скрывая разочарование:
– Великолепно.
– Я еще не отблагодарила тебя должным образом за все, что ты для нас делаешь, Патрик. Ты устроил нам замечательную жизнь. Дети счастливы. Благодаря тебе мы с Фенни провели чудесную неделю. И этот изумительный стол…
Патрик тяжело осел на стуле и закрыл глаза, когда она нагнулась и поцеловала его в щеку, очень бережно.
– Спасибо. Только таким поцелуем я буду благодарить тебя; ты не бойся, я больше не буду пугать тебя всякими эмоциями. Я рада, что в тот вечер мы не стали заниматься любовью. Лучше быть близкими друзьями, правда?
Что он мог ответить?
– Да, гораздо лучше, – бесцветно отозвался Патрик.
– Ну? Как у вас с Патриком идут дела? – Мейриса сидела за кухонным столом и подпиливала ногти, Лу готовила ужин. Они собирались пойти куда-нибудь, как только Патрик вернется с работы.
– Прекрасно. Просто великолепно.
Действительно великолепно. Дети выбрали Менорку, Патрик благосклонно одобрил их выбор. У Лу с Патриком почти восстановились прежние дружеские отношения, и, вернувшись с работы, он уже не спешил куда-нибудь уйти.
Хотя не однажды она перехватывала взгляд Патрика, и ей казалось, что ему хочется не просто дружбы. Иногда Лу, к своему удивлению, вдруг вспоминала тот дикий поцелуй (уж не мечтает ли она о нем?). Казалось бы, теперь можно расслабиться, но она ничего не могла с собой поделать: когда он входил в комнату, у нее внутри что-то поджималось.
Приходилось напоминать себе о победе духа над плотью.
– Все еще «только добрые друзья»? – Теперь Мейриса занялась заусенцами.
– Да. А что?
– Да ничего. Просто в тот день я видела твое лицо, когда вошел Патрик.
– В какой «тот»?
– Сама знаешь. В день рождения Грейс.
– А-а, тогда. – Лу нырнула в холодильник, но от подруги ничего не могло укрыться.
В тот дождливый ноябрьский вечер Патрик вернулся из офиса и попал в теплую, светлую, полную смеха кухню. Грейс пригласила трех самых близких подружек, и те вместо традиционного праздничного обеда потребовали блинов. Поэтому по всей засыпанной мукой кухне стояли миски с тестом.
Лу надзирала и руководила процессом. Мейрисе, изображавшей крестную мать Грейс, велено было пить шампанское и держаться подальше от плиты, поскольку Том учился переворачивать блины броском над сковородой.
И когда Патрик вошел, ему шумно обрадовались.
– Патрик, давай, включайся, – заорала Грейс и потащила его к столу.
– Грейс, дай ему хотя бы пальто снять, – возмутилась Лу, но ее никто не слушал. Патрика силой заставили сбросить пиджак и закатать рукава.
– Я не умею, – отбивался он, но галстук с него тоже сняли.
– Это очень трудно, – поделился с ним Том. – Только мама умеет, а у остальных не получается.
– И я умею! – немедленно вспыхнула Грейс. – Почти. А ты ему покажи, мам.
И Лу учила Патрика наливать тесто в сковороду, покачивать ее, выравнивая слой, переворачивать блин, подкидывая, а потом быстрым движением сбрасывать его в миску.
Она стояла так близко к нему, что видела волоски на руках и дневную щетину на подбородке, морщинки возле глаз. И дышать было тяжело. В такую минуту трудно вспомнить, что дух обязан побеждать плоть.
Патрик сделал испуганное лицо, подбросил блин, с трудом поймал его на сковороду и с поклоном повернулся в ожидании аплодисментов.
– Получилось! – радостно заорали дети.
– Новичкам везет, – оправдывался Патрик и с улыбкой смотрел на Лу. – И учительница хорошая!
Утром он подарил Грейс на день рождения ботинки, которые как раз пригодились бы ей в лыжном походе, и лицо девочки светилось, когда она крепко обняла Патрика.
Патрик смеялся, потому что дети заставляли его съесть блин, который он так ловко подкинул. Грейс посыпала блин песком, а Том прижался к его плечу, и сердце Лу сжалось при виде этой картины.
И, конечно, Мейриса все видела.
– И сколько ты собираешься притворяться, что не любишь? – Мейриса отставила руку, критически осматривая ногти.
– Я его не люблю.
– Лу, посмотри на меня.
