этом.
А уж когда он уселся рядом с ней на сиденье, Минерва почти болезненно ощутила тепло его бедра. Попытавшись взять себя в руки, она стала наблюдать за тем, с какой ловкостью он управляется с лошадьми, которые послушно пустились рысью следом за экипажем Гейба.
— С тобой все в порядке? — тихо спросил Джайлс.
Минерва напряженно выпрямилась. Неужели он прочел ее мысли?
— А почему со мной должно быть что-то не в порядке? — ответила она вопросом на вопрос.
— Потому что ты только что слышала, как твоего брата практически обвинили в убийстве.
Ах, вот он о чем!
— Да нет, все хорошо. Я просто беспокоюсь за Гейба. — Она вспомнила, какое у того было выражение лица, когда он разговаривал с сестрой Роджера. — Я понимаю, почему мисс Уэверли сердится, но она не имеет права обвинять Гейба в смерти брата.
Мастерс промолчал, и Минерва раздраженно спросила:
— Ты не согласен со мной?
Он задумчиво посмотрел на нее.
— А ты стала бы обвинять Четуина, если бы Гейб сегодня погиб?
Это замечание выбило Минерву из колеи, но она попыталась взять себя в руки.
— Ну, поскольку это именно он бросил вызов Гейбу... пожалуй, я могла бы обвинить его... Но на ту гонку мистера Уэверли позвал не Гейб.
— Ты в этом уверена? Тебе сам Гейб об этом сказал?
Минерва долго молчала, вспоминая все, что рассказывал ей об этой истории брат, и в конце концов тяжело вздохнула:
— Нет, я просто решила... — Она подняла глаза на Джайлса. — А ты знаешь?
— Никто этого не знает, кроме двух друзей Гейба, но они не говорят правды. Так что не исключено, что именно Гейб был инициатором бега. Если бы вызов бросил Роджер, им не было бы смысла это скрывать, ведь он погиб.
Минерва сердито посмотрела на него.
— Терпеть не могу, когда ты так логично рассуждаешь, — сказала она.
Легкая улыбка тронула его губы.
— Дело в том, что ты становишься слепа, когда дело касается твоей семьи, — заметил Джайлс.
— А мисс Уэверли разве не такая же?
— Я этого не говорил. — Он бросил на нее быстрый, задумчивый взгляд. — Но полагаю, ты лучше других понимаешь, что значит искать справедливости для тех, кого любишь, особенно когда ты не сомневаешься в том, что законными средствами этого не добиться.
— Мы все еще говорим обо мне и о моей семье?
Лицо Мастерса вмиг стало безучастным.
— Разумеется, — кивнул он, — Ты же хочешь знать правду о том, что произошло с твоими родителями, и готова пойти на что угодно, лишь бы выяснить все до конца. Например, пробраться в комнату Десмонда. В этом отношении вы с мисс Уэверли очень похожи.
Почему у нее появилось ощущение, что он чего-то недоговаривает?
— Она хочет не справедливости, а мести.
— Но ведь и ты хотела бы того же, если бы не сомневалась в том, что Десмонд убил твоего отца.
— Возможно. — Она внимательно посмотрела на Джайлса. — А ты бы хотел отомстить за смерть своего отца?
Лицо Мастерса оставалось непроницаемым.
— Он сам убил себя... Как можно за такое... отомстить?
— Я не знаю, поэтому и спрашиваю тебя. Ты говоришь, что я становлюсь слепой, когда дело доходит до ошибок моей семьи. Вот мне и захотелось узнать, не можешь ли ты стать таким же слепцом, когда речь заходит о твоем отце, — сказала Минерва.
— Едва ли. Но я знал все ошибки отца не хуже своих собственных.
Ледяной тон Мастерса охлаждал любопытство Минервы.
— Да-а? А каковы же твои ошибки, Джайлс? Если, конечно, не считать твоей привычки проводить вечера в борделе и неспособности серьезно воспринимать жизнь?
Уголок его рта чуть дернулся.
— Ты говоришь таким тоном, будто мои ошибки уже известны тебе, — сказал Джайлс. — Так что, пожалуй, бессмысленно говорить что-то, это лишь увеличит твой список.
Минерва постучала пальчиком по подбородку.
— Ну-у, — протянула она, — не знаю, считать ли твое умение вскрывать замки ошибкой или достижением. Хотя твоя потрясающая способность лгать ради собственной выгоды — это, без сомнения, ошибка.
— Ну да, в этом мы с тобой схожи, — сухо промолвил Джайлс.
— Что ты имеешь в виду? — переспросила Минерва, взглянув на него.
Джайлс бросил на нее проницательный взгляд.
— Ты сказала брату, что дверь в комнату Десмонда была незапертой, и он тебе поверил, — напомнил он. — Так что твои способности лгать ничуть не слабее моих.
Минерва опустила глаза. Похоже, в этом он ее обошел. А Джайлс с удовольствием продолжал:
— Но если бы ты сообщила братьям о моих сомнительных талантах, это пошло бы тебе только на пользу. Оливер, к примеру, отправился бы напрямик к вашей бабушке, чтобы оспорить нашу помолвку. Понять не могу, почему ты не воспользовалась этой возможностью.
— Я тоже, — кисло заметила Минерва.
— Стало быть, ты не собираешься сказать мне, какова истинная причина, заставившая тебя солгать о том, что замок взломал я? — проговорил Мастерс.
— Что еще за истинная причина? — спросила Минерва.
Джайлс пожал плечами.
— Ты хочешь меня защитить, — сказал он. — Несмотря ни на что, ты все же мне доверяешь.
Неприятно признаваться в этом, но он чертовски близок к правде.
— Я не доверяю ни одному мужчине, — сказала Минерва. — А уж о тебе и говорить нечего.
— Зачем же ты лгала?
— А зачем много лет назад ты украл бумаги? — Джайлс промолчал, и Минерва аккуратно разгладила юбки. — Так же, как и я, хочешь что-то о себе сказать. Но, скрывая правду, не можешь ждать, что я вдруг разоткровенничаюсь.
Тем временем они приблизились к Холстед-Холлу, и экипаж Оливера притормозил, чтобы сделать поворот.
— В таком случае мне, вероятно, следует показать тебе свою другую сторону. — В голосе Джайлса зазвучала железная решимость. — Может, после этого ты начнешь доверять мне.
— О! И что же это за сторона? — удивилась Минерва.
Джайлс криво усмехнулся:
— Не пожелаешь ли ты завтра посетить судебное заседание, на котором я выступлю в роли адвоката защиты?
Минерва была в восторге от этого предложения, ведь она никогда не бывала в суде.
— А что за дело будет слушаться? — поинтересовалась она.
— Думаю, оно тебе понравится, учитывая темную сторону твоего ума, — промолвил Джайлс. — Я буду защищать человека, которого обвиняют в убийстве жены. Поскольку последние несколько недель я занимался изучением этого дела, чтобы убеждать суд, что он этого не делал, завтрашнее заседание обещает быть весьма любопытным.
Судебное заседание по делу об убийстве! Что же, это очень интересно.
— А как долго будет слушаться дело?
— Не больше одного дня, я полагаю, поскольку оно открывает работу суда в этот день. — Его голос звучал жестче. — Некоторые заседания занимают всего несколько минут. Порой правосудие бывает не
