которых Салли обманным путем выманил их состояние.
— А его светлость сделает то, о чем ты его просишь? — прошептала Минерва. — Допустит ли он, чтобы Ньюмарш получил то, о чем просит?
— Он сообщит мне решение, когда обсудит это дело со своим начальством, — ответил Джайлс. — Но правительство придерживается строгой политики в отношении шантажа. Оно никогда не идет на поводу у шантажистов без веской на то причины.
— Однако, судя потому, что сообщил мне мистер Пинтер, лорд Ньюмарш — редкий мерзавец. Думаю, даже если он и обратится к журналистам, люди не поверят ни единому его слову.
— Ты говоришь то же, что сказал мне Рейвенсвуд, — с досадой произнес Джайлс. — И вы оба уверены, что победит правый. Но у меня такой уверенности нет. Я не раз видел, как преступники уходили от ответственности лишь потому, что у следствия не хватало доказательств.
— Именно это беспокоит тебя в деле Ньюмарша? Ты опасаешься, что он каким-то образом погубит тебя?
— Если выяснится, что бумаги выкрал я, моя карьера кончена, — с горечью проговорил Мастерс. — Адвокаты неодобрительно относятся к коллегам, которые прибегают к воровству для получения доказательств. Это незаконно и иногда карается.
— Джайлс!
— Нет, не тревожься, меня не повесят. Дело, по возможности, постараются замять, но меня действительно могут исключить из корпорации барристеров. Этот дом, эта мебель — все, что тут есть, мгновенно станет нам не по карману. Конечно, мой брат постарается обеспечить нас самым большим содержанием, какое только он сможет мне назначить, но нам до конца дней придется зависеть от его благосклонности. Если Рейвенсвуд не сумеет уговорить правительство и Ньюмаршу не позволят вернуться в Англию, а я при этом не смогу ничего придумать, твоя жизнь будет совсем не такой, как я тебе обещал.
Минерва начинала понимать, что он имеет в виду.
— Так ты именно поэтому не рассказал мне о встрече с ним в Кале? — спросила она. — Почему ты солгал мне о том, куда ходил? Беспокоился о том, как я восприму эту новость?
— Я тебе не лгал, — повторил Джайлс. — Это действительно была деловая встреча. И — да, я именно по этой причине не открывал тебе всю правду. Ну как я должен был сказать тебе, что нашей жизни, возможно, настал конец? Что твой муж может оказаться замешанным в громком скандале, из-за которого ты и твоя семья опять попадут в газеты?
— Мне на это наплевать! — воскликнула Минерва. — Для меня важен только ты!
Джайлс невесело усмехнулся.
— Каких-то несколько недель назад ты называла меня повесой и негодяем, — сказал он. — Мне понадобилось предпринять немало усилий для того, чтобы убедить тебя в том, что это неправда. И прости меня за то, что я не подумал, насколько ты будешь поражена, узнав, что я оказался именно тем пропащим типом и неудачником, каким ты меня представляла.
— Я никогда не считала тебя неудачником, — тихо проговорила Минерва. — Просто мне казалось, что ты безрассудный и беспечный, как мои братья.
— Но именно таким я предстаю в этой безобразной истории с Ньюмаршем, — возразил он.
— Это неправда.
Джайлс отвернулся.
— Я знал закон, но меня это не остановило. Я делал то, что хотел, чтобы получить мимолетное удовлетворение от мести.
— Но ведь не только желание отомстить двигало тобой? — заметила Минерва. — Ты хотел остановить сэра Джона и Ньюмарша, чтобы они не причинили зла другим людям!
— Да, но действуй я менее импульсивно, я бы нашел законный способ привлечь их к ответственности. И тогда добился бы правосудия, основанного на законе, — непоколебимого и справедливого. А не того, которое построено на песке и может погубить меня.
Минерва начала догадываться, что больше всего волновало ее мужа.
— А Рейвенсвуду было известно, что бумаги украл ты?
Джайлс поднял на нее глаза.
— Да, — ответил он. — Но почему ты спрашиваешь об этом?
— Именно его всегда считали очень осторожным, полным здравого смысла, — сказала Минерва. — И все же он рискнул воспользоваться информацией, добытой незаконным путем. Потому что Рейвенсвуд знает: иногда цель оправдывает средства.
Джайлса ее слова озадачили.
— Он сделал это потому, что он мой друг, и потому...
— Он поступил правильно! — Лицо ее мужа сохраняло непроницаемое выражение, но Минерва уверенно продолжала: — По этой причине документы так и не были использованы в суде. Так что процесс прошел законным образом. Мистер Пинтер сказал, что они использовали бумаги лишь для того, чтобы надавить на Ньюмарша и вынудить того к сотрудничеству, которое и помогло отправить Салли в тюрьму. Так что правосудие не было построено на песке!
— Да, но...
— Ты сожалеешь о своем поступке?
Джайлс недоуменно заморгал.
— Что ты имеешь в виду?
— Можно подумать, что ты сожалеешь о том, что отправил сэра Джона Салли в тюрьму.
Их взгляды встретились.
— Я сожалею о том, что не сделал этого должным образом. Я сожалею о том, что был таким глупцом и даже не попытался идти законным путем. Сожалею, что поставил себя выше закона. Но больше всего я сожалею о том, что поставил под угрозу собственное будущее ради мести за человека, который...
Выругавшись, Джайлс замолчал.
— ...За человека, который не счел нужным остаться в живых и разобраться в собственных проблемах, — тихо договорила за него Минерва.
Что там Джайлс говорил в тот день, когда Гейб уехал на бега? «...я знал все ошибки отца не хуже своих собственных».
Теперь у Джайлса был совершенно потерянный вид.
— Много лет я был таким же, как он: самонадеянным, безрассудным, я не думал о последствиях своих поступков, — вздохнул он. — А вот мой брат — нет. Он знал, что отец нас всех погубит. Он наблюдал за тем, как отец совершает необдуманные, рискованные капиталовложения, и предупреждал нас о том, что однажды нам придется собирать осколки... — Замолчав, он стал мерить шагами комнату. — И какой же была моя реакция? Я лишь смеялся и называл брата безумцем. Я продолжал веселиться, играл и волочился за шлюхами по всему Лондону. Я почти не занимался делами, сам не знаю, как мне удалось получить должность барристера. Закон ничего не значил для меня до того дня, как отец...
Его лицо заледенело.
— После того как он умер, оставив нас почти в нищете, я захотел наверстать упущенное за долгие годы, за растраченную попусту жизнь, — продолжал Мастерс. — Ньюмарш был другом моего отца. Он убедил многих своих друзей вступить в дело Салли в обмен на часть доходов. Я догадался об этом, уже когда Ньюмарш пригласил меня на свой вечер.
— Странно, что он вообще пригласил тебя, — заметила Минерва.
Джайлс горько усмехнулся:
— Он был уверен, что меня интересуют всякого рода развлечения, а не тревога за семейную честь. Он и не думал о чем-то беспокоиться. — Его голос зазвучал увереннее. — Но Ньюмарш ошибался. Я решил, что вечер — отличная возможность отомстить ему, и не преминул ею воспользоваться. А потом я отнес бумаги Рейвенсвуду, и тот сказал, что будет добиваться правосудия, если только я соглашусь...
Джайлс замолчал, на его лице появилось выражение досады.
— ...Если ты согласишься на что? — нетерпеливо спросила Минерва.
Он провел руками по лицу.
