Взгляд Десмонда упал на пистолет.
— Клянусь, я видел всего лишь всадника...
— Опиши, что именно ты увидел, — велел ему Джайлс.
— Я... я не уверен, уже смеркалось...
— Если хочешь, чтобы я спас твоего сына от виселицы... — заговорил Джайлс.
— Кем бы ни был этот человек, он был закутан в плащ, — произнес Десмонд. — Я... я даже не мог понять, мужчина это или женщина.
— Тогда опиши плащ, — велел Джайлс.
— Плащ был черный... с капюшоном. Или, может, темно-синий, я не уверен. Уже темнело, и я не мог разглядеть его как следует.
— А лошадь? — продолжал расспросы Джайлс.
Десмонд оглядел четырех мужчин.
— Это был великолепный черный арабский скакун с белой отметиной на лбу, — ответил он. — И в белом «носочке» на левой задней ноге.
Стоунвилл внимательно посмотрел на него.
— И все эти годы ты никому ни слова об этом не сказал, — заметил он. — Боже, мы могли бы уже найти убийцу!
— Нет! — возразил Десмонд. — Вы не понимаете. Всадник, которого я видел, ехал по направлению к охотничьему домику.
Братья и Джайлс переглянулись.
— По направлению к домику? — переспросил Джайлс.
— Да. Я был в гостиной, когда услышал стук копыт. Выглянул в окно и увидел всадника, направлявшегося туда, — сбивчиво отвечал Десмонд Пламтри. — И тогда я выбрался из дома через заднюю дверь, чтобы убежать оттуда. Понимаете, я опасался, что этот человек, кем бы он ни был, примет меня за убийцу.
— Так, может, это был ты, Оливер? — спросил Джаррет. — Это ведь именно ты их нашел.
— Нет, я был с бабушкой, — напомнил Оливер. — И мы приехали поздно вечером. А Десмонд только что сказал, что дело было в сумерки.
— Я знаю точно лишь одно: лошадь была из ваших конюшен, — сказал Десмонд. — Это я помню.
— Он прав, — мрачно подтвердил Гейб. — У нас была такая лошадь.
— Но если кто-то находился в охотничьем домике сразу после их гибели, то почему он никому ни слова не сказал об этом? — спросил Стоунвилл.
— Вероятно, по той же причине, что и Десмонд, — промолвила Минерва. Она стояла чуть в стороне, все еще поддерживая Неда, который на глазах слабел. — Он мог опасаться, что его обвинят в убийстве.
— Да, но кем бы он ни был, он ехал туда по какой-то причине, — вставил Джаррет. — Этот человек мог знать, что привело в охотничий домик маму и папу. Не исключено, что он даже хотел присоединиться к ним. И мы должны выяснить, кто это был.
— Это будет непросто, — сказал Джайлс. — Любой из ваших гостей мог вывести лошадь из конюшни.
— И это мог быть не только наш гость, — заметила Минерва. — В поместье столько людей, что любой незнакомец мог преспокойно войти в стойло, а конюх при этом даже не заподозрил бы, что он не был одним из гостей.
— Он — или она! — бросил Джаррет. — Не будем исключать из списка женщину. Так что теперь нам придется задавать вопросы конюхам. Надеюсь, Пинтер сможет разыскать всех.
Нед застонал, и Минерва сказала:
— Мы сможем потолковать об этом позже. Нам надо вернуться в дом и вызвать к Неду доктора. Не хочу, чтобы моего мужа судили за убийство, даже если он защищал меня.
Ее слова заставили братьев действовать. Они усадили Неда на лошадь Десмонда, и Стоунвилл повел ее к особняку. По пути Джайлс все время держал Десмонда на прицеле, а братья засыпали его вопросами о том, что он увидел в охотничьем домике.
К сожалению, видел он немногое, так что едва ли мог быть им полезен. Поэтому Минерва рассказала о том, что Джайлс раньше тоже побывал там. Стоунвилл что-то недовольно пробормотал о том, что она лезет не в свое дело, но Джайлс все же рассказал о своих наблюдениях. Само собой, после этого возобновился разговор о смерти их родителей.
Стоунвилл пообещал, что наутро он первым делом вызовет в Холстед-Холл мистера Пинтера — для того чтобы сообщить ему новую информацию и узнать, что еще он может в связи с этим предпринять.
Наконец они добрались до особняка. Встревоженные жены братьев и бабушка выбежали им навстречу, чтобы узнать, что произошло.
Минерва отправила слугу за доктором, а Хетти Пламтри потребовала, чтобы ей поведали о случившемся в мельчайших подробностях. Услышав рассказ родных, она резко повернулась к Десмонду — в это мгновение пожилая женщина напоминала разъяренную львицу, защищающую своих детенышей.
— Да как ты посмел проникнуть в наше поместье и попытаться выкрасть то, что тебе не принадлежит?! — вскричала она.
— Так воровать-то было нечего! — простонал Десмонд. — Они же вам сказали: все дело в недопонимании.
— Единственное, в чем состоит недопонимание, так это в том, что они первым делом не пришли ко мне и не сказали, в чем тебя подозревают. Если бы я хоть что-то узнала, потребовала бы у тебя объяснений! — негодовала Хетти. — Черт, да я бы голову тебе снесла!
— Вы были больны, миссис Пламтри, — вставил Джайлс. — Ваши внуки не хотели вас тревожить.
Хетти Пламтри бросила на него мрачный взгляд.
— А вы, молодой человек, вы помогли им все от меня скрывать! — негодующе проговорила она. — А я-то думала, что вы на моей стороне.
— Так и есть, — сказал Джайлс. Заметив, что Минерва удивленно приподняла брови, он добавил: — В некотором смысле.
— Тогда называй меня бабушкой или бабулей — как и все остальные, — фыркнув, сказала она. — Ты теперь — член семьи. — Потом Хетти направилась к Неду, который лежал на диванчике в ожидании доктора. — Ну а ты, мой дорогой внучатый племянник!.. Как только ты посмел угрожать моей внучке и своей кузине ножом?!
— Я был вынужден сделать это, — защищался Нед. — Она собиралась все испортить — она и этот ее чертов муж!
— Прекрати браниться! И ныть тоже. Я сделала все, что в моих силах, чтобы помочь твоему отцу, а он отплатил мне тем, что наполнил твои уши ядом и обучил ненавидеть собственных родных. У него было полно преимуществ, когда он начинал: мой брат оставил ему отличную бумагопрядильную фабрику. И не вина всех остальных, что Десмонд не смог нормально управлять ею, — бушевала Хетти. — Подумать только, он нанимает на работу детей!
— Я только детям и в состоянии платить за работу, — пожаловался Десмонд.
— Ерунда! Я плачу рабочим на пивоваренном заводе, но у меня не работают несовершеннолетние, — отрезала Хетти. Она сурово посмотрела на отца и сына Пламтри. — И что мне прикажете с вами обоими делать? Я не могу допустить, чтобы вы продолжали в том же духе только из-за того, что возненавидели своих родственников.
— Вы можете передать их в руки властей, — проговорил Оливер. — Я за это.
— И я бы так поступил, — поддержал его Джайлс.
Бабушка бросила на них успокаивающий взгляд.
— И добился бы того, что о вас снова заговорили бы в газетах? Да никогда в жизни! Мне совсем недавно удалось избавить вас от сплетен, и я намереваюсь раз и навсегда покончить с ними.
— К тому же привлечение их к судебной ответственности приведет к тому, что пострадают кузина Берта и другие дети, — добавила Минерва. — А это несправедливо, потому что они ни в чем не виноваты. Если бы вы поинтересовались моим мнением, то я посоветовала бы отправить Неда и его отца домой.
