остановился прямо перед ней.
— Неважно, как все началось — я рад, что так произошло. И потом, когда мы оказались в постели…
Собеседница недоверчиво прищурила глаза.
— Почему я тебе не верю?
— Может, боишься?
Она приподняла бровь и отбросила с лица влажные волосы.
— Чего именно?
— Меня. Моей семьи. Богатства. Но нам не обязательно так жить.
Губки девушки приоткрылись. Она словно собиралась возразить что-то, но потом передумала и стала пристально вглядываться в лицо собеседника. Только теперь Джеймс осознал, как боялся больше никогда не увидеть ее. При взгляде на размазанную по лицу косметику и потекшую тушь — Симона наложила макияж, чтобы сделать приятное его матери, — у парня сердце сжалось от нежности. Он даже хотел предложить подруге край своей рубашки, чтобы отереть лицо, но решил, что теперь не самый подходящий момент.
— Возможно, я испугалась, — ответила она, — но теперь это уже не имеет значения.
Ближе подойти было уже нельзя — Джеймс и так пересек невидимую линию, которую Сим нарисовала в воздухе, и сразу почувствовал, что нельзя находиться так близко к женщине, которая его больше не любит. Мужчина оперся об оконную раму над головой у Симоны, с трудом удерживаясь, чтобы не поцеловать девушку.
— Черт возьми, мне действительно требовалось полное преображение, — неожиданно пробормотал он.
— Зачем? Ты ведь из семьи Гаррити.
— Вот именно, — ответил он, добавив про себя, что девушке уже удалось преобразить его сердце. — Гаррити, не оправдавший надежд всех своих родственников. С волосами до плеч и работой охранника в парке.
— Это был твой собственный выбор.
— Вот здесь ты права, Симона. И еще, у нас с отцом есть негласный договор — если брат завалит дело, я приду на помощь.
Джеймс замолчал, жадно вдыхая ее соблазнительный запах.
— В таком случае я займу его место, возглавлю бизнес и начну все с чистого листа. Кстати, знаешь, у меня ведь диплом по экологии и МВА. Я закончил Гарвард, — мужчина замолчал, потом добавил с усмешкой: — Мой отец учился в Йельском университете, так что выбор другого учебного заведения — тоже акт протеста.
Джеймс вздохнул.
— В любом случае, я не понимаю, как это влияет на твое отношение ко мне.
— Это как раз все меняет! Ты не сказал сразу, кто ты и из какой семьи. Наши отношения с самого начала строились на обмане. Но все гораздо хуже. Дело не только в тебе, дело еще и во мне. Ты должен понять, что я…
Что может быть еще хуже? Парень и так сгорал от страсти. Симона собиралась бросить его, а он терял голову от одного взгляда ее удивительных глаз, потемневших от гнева. Теперь Джеймс понял, чем Сим так понравилась его матери — своим твердым характером. Далеко не каждая женщина способна отказать мужчине из семьи Гаррити, особенно когда он без ума от нее.
— Иди сюда, — тихо сказал Джеймс, — у тебя косметика по лицу размазалась.
С этими словами он поднял край рубашки и стал вытирать потекшую тушь. Девушка пробовала протестовать — получилось очень сексуально. Она по-прежнему выглядела несчастной, но все же откинула голову назад, позволив мужчине вытереть бесформенные расплывшиеся пятна. Он не торопился, потому что давно уже мечтал снова прикоснуться к ней.
— Вот так.
Он отвел руку, но сразу опять коснулся ее лица — так не хватало ему этого прикосновения. Поэтому Джеймс провел ладонью по нежной женской шее и поднял лицо за подбородок. Заглянув девушке в глаза, он спросил охрипшим от волнения голосом:
— Так ты не хочешь узнать, почему я не сказал тебе сразу?
На лице красавицы отразилась полная нерешительность, как будто она предпочла бы сейчас оказаться в любом месте земного шара, только не перед этим мужчиной, чья рука так соблазнительно скользила по шее, а нога осторожно раздвигала ее ноги. Когда Джеймс запечатлел на губах Симоны жаркий поцелуй, она прошептала:
— Почему?
Слегка отстранившись, мужчина пожал плечом:
— Ты не представляешь, что это значит — родиться в семье Гаррити. — В его голосе боролись страдание, нежность и боль. Не отрывая глаз от милого лица Симоны, он начал объяснять: — Самые разные женщины постоянно вешаются тебе на шею и готовы вцепиться друг другу в волосы — и все ради того, чтобы ты пригласил их на свидание. Причем ни одна из них в глубине души не испытывает к тебе не то что любви, но даже элементарной симпатии.
Представляю себе, какое для тебя было развлечение — смотреть, как члены семейства Гаррити устраивают мышиную возню, пытаются незаметно цапнуть друг друга, и все для того, чтобы привлечь внимание отца, произвести особое впечатление. А он сидит молча, как зритель в театре человеческой комедии. И знаешь, почему? Все это из-за денег, — прошептал он. — Наследство Гаррити. Каждый хочет быть уверенным, что ему причитается солидный кусок. Это не для меня, я хочу жить настоящим. А по поводу женщин…
— Женщин? — едва слышно переспросила Симона.
— В студенческие годы я часто уходил из университетского городка. Надевал что-нибудь попроще, обычно старые джинсы и футболку, и шел в местные бары — просто, чтобы попить пива. А когда со мной знакомились девчонки в барах, то представлялся вымышленным именем — обычно Джо Смит или Кевин Джоунс. Понимаешь, мне даже начало казаться, что это я и есть. И вот тогда-то стало понятно, как мне претит змеиная возня в семействе Гаррити. — Джеймс пристально вглядывался в лицо собеседницы, пытаясь узнать, понимает ли она его. — Я хочу быть самим собой.
— И поэтому ты не сказал мне всей правды?
Сим по-прежнему не могла этого уразуметь. Мужчина поднял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.
— Неужели ты не понимаешь, Симона? Это так же, как тогда, в университетских барах. То, что ты не знала моего имени, позволило нам наслаждаться близостью друг друга. Все, что мы пережили вместе, было абсолютно настоящим. Я не пытался обмануть тебя, просто мне хотелось, чтобы груз моего происхождения не помешал тебе увидеть меня настоящего. Ты даже представить себе не можешь, Симона, что ты сделала для меня.
— В этом-то вся проблема, Джеймс, — ответила она едва слышно, напряженно глядя в глаза собеседнику. — К сожалению, я слишком хорошо представляю себе, что сделала.
Только теперь Джеймс посмотрел на пол. Воздух в комнате уже почти проветрился, и на ковре стал хорошо заметен магический круг, выложенный из соломинок. Внутри лежали колокольчик, свеча, связка сушеной травы, от которой, как он понял, и было столько дыма. Рядом мужчина заметил раскрытую толстую книгу в кожаном переплете. На черном фоне обложки было хорошо видно тисненое золотом название: «Справочник начинающей ведьмы». Когда он наклонился, чтобы поднять книгу, Сим печально прошептала:
— Я сейчас все объясню.
— Что ты собираешься объяснять?
— Ты больше не любишь меня, — ответила девушка с невыразимым страданием в голосе. Ее душили слезы. — Тебе только кажется, что ты любишь меня. Может, еще несколько мгновений ты даже будешь что-то чувствовать. Это как остаточное явление после болезни…
Черт возьми, что она такое несет? Джеймс поднял книгу с пола, и из нее выпал лист бумаги,
