обвинению в государственной измене. На сей раз в орбиту следствия попали члены высшего звена заговорщической организации: Н.И.Бухарин, А.И.Рыков, Г.Г.Ягода, Н.Н.Крестинский и другие, которые являлись ближайшими сподручными Троцкого, идеологами и организаторами заговора против советского политического и государственного строя.
Трудно сказать, какие показания на них дали Тухачевский и его военные коллеги, ибо процесс был закрытым и материалы не публиковались, но можно с уверенностью предположить, что данных о заговорщической деятельности членов новой группы у следствия было вполне достаточно. Органы госбезопасности длительное время следили за оппозицией, все сношения Троцкого со своими связями внутри страны давно были взяты под оперативный контроль, в чем большую помощь им оказали показания выявленных, арестованных и осужденных ранее его эмиссаров Блюмкина, Лурье и других.
Нарком Ежов не раз докладывал Сталину схему связей Троцкого с его единомышленниками и заговорщиками в Москве и других городах Советского Союза. И, естественно, главное место в ней занимали связи Троцкого с Зиновьевым, Каменевым, Бухариным, Рыковым, Томским, военными.
В центре внимания на сей раз был Бухарин, бывший идеолог партии, коллега Троцкого по соперничеству в этой области с Лениным. В самые критические моменты истории Бухарин почти всегда был против Ленина, выступал за его явку в суд в июле 1917 года, что означало для Ленина идти на гильотину. Он умело лавировал в годы НЭПа, но настойчиво пробивал свою “кулацкую идеологию”. Он отступал, но вновь лез напролом. ЦК не раз поправлял Бухарина и наконец вывел его из Политбюро и своего состава. Бухарин осуждает свою прежнюю деятельность, что позволило ему сначала работать в Наркомтяжпроме, а затем стать редактором “Известий”. Он был избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б).
Свое непостоянство Бухарин проявил и в личной жизни. В начале 1920 года он разошелся с первой женой Надеждой Михайловной Лукиной. Вторая его жена — Эсфирь Исаевна Гурвич была участницей революции, сотрудницей газеты “Правда”, экономистом по профессии. От нее у Бухарина была дочь Светлана.
В начале 1934 года этот белокурый Макиавелли женился на семнадцатилетней Анне Михайловне Лариной (Лурье). В 1936 году у них родился сын Юрий.
В феврале 1936 года Бухарин вместе с молодой женой выехал в Париж, в свою последнюю загранкомандировку. Он находился в составе делегации, которая должна была приобрести архивы разгромленной социал-демократической партии Германии, которые содержали рукописи К.Маркса.
Свое пребывание в Париже Бухарин использовал для встреч с представителями политических кругов, не обойдя в этом и меньшевистских лидеров, и в частности Ф.Дана. В беседе с ним Бухарин весьма резко и отрицательно отзывался о Сталине.
Встречался он и с родственником Рыкова, известным меньшевиком Б.Николаевским, с которым в течение многих часов говорил о политике СССР, разногласиях внутри руководства партии и страны, об убийстве Кирова. Обо всем этом Николаевский написал потом в анонимных публикациях “Письма старого большевика”.
Социалисты и меньшевики, исходя из обстановки в СССР после процесса над Каменевым и Зиновьевым, не советовали Бухарину возвращаться на родину.
В июле 1936 года Бухарин публикует свою последнюю статью “Маршруты истории — мысли вслух”. Она была своего рода итогом поездки за границу и его отношений к Сталину.
В августе Бухарин, Рыков и Томский прошли по делу Зиновьева и Каменева, хотя следствие по выдвинутым против них обвинениям в сентябре было прекращено. В январе 1937 года на втором процессе Пятаков, Сокольников и Радек дали показания на Бухарина и Рыкова как на изменников Родине. Арест Ягоды и следствие, несомненно, добавили на них немало новых обвинений. 23 февраля состоялся Пленум ЦК ВКП(б), на котором с докладом по делу Бухарина и Рыкова выступил Ежов. Оба они были выведены из ЦК и исключены из партии как наемные убийцы, вредители, диверсанты, находившиеся на службе у фашизма. Для выработки постановления по этому вопросу была создана авторитетная комиссия, в которую вошли 36 членов Центрального Комитета партии[57].
27 февраля Бухарин и Рыков были приглашены на заседание комиссии. Бухарин объявил голодовку. Все обвинения против него и Рыкова основывались на показаниях следствия по другим делам и на материалах НКВД. На предложение председателя комиссии А.И.Микояна признать чистосердечно свое участие в антигосударственной деятельности Бухарин ответил отказом и заявил: “Я не Зиновьев и Каменев, и лгать на себя не буду”.
Мало того, он стал обвинять НКВД в произволе и насилии, на что Сталин заметил: “Ну, вот мы тебя туда пошлем, ты и посмотришь ...”. Все члены комиссии единогласно постановили: “Арестовать, судить”.
Напрашивается вопрос, если так решили ближайшие Бухарину и Рыкову члены ЦК, значит они были уверены в достоверности предъявленных им обвинений. Это был партийный, товарищеский суд, на котором решалась их судьба, а обвинителями были не Вышинский и Ульрих, а бывшие соратники по партии и борьбе.
Бухарин и Рыков по окончании заседания комиссии сразу же были арестованы, после чего в течение более года по их делу шло следствие. Оно велось с тщательной скрупулезностью, сверялись новые материалы с данными прежних процессов, проводились очные ставки со свидетелями и подробные опросы арестованных.
2 марта 1938 года в Октябрьском зале Дома Союзов начался процесс по делу группы заговорщиков антисоветского “правотроцкистского блока”, который вели В.В.Ульрих и А.Я.Вышинский.
Заседания судебного процесса проходили трижды в течение дня и продолжались десять дней. На них присутствовало ежедневно более 300 иностранных корреспондентов и дипломатов.
Председательствующий Ульрих, открывая утреннее заседание суда 2 марта, объявил, что слушается дело Бухарина Н.Н., Рыкова А.И., Ягоды Г.Г., Крестинского Н.Н., Раковского X.Г., Розенгольца А.Г., Иванова В.И., Чернова М.А., Гринько Г.Ф., Зеленского И.А., Бессонова С.А., Икрамова А., Ходжаева Ф., Шаранговича В.Ф., Зубарева П.Т., Буланова П.П., Левина Л.Г., Плетнева Д.Д., Казакова И.Н., Максимова-Диковского В.А. и Крючкова П.П., обвиняемых в измене родине, шпионаже, диверсии, терроре, вредительстве, подрыве военной мощи СССР, провокации военного нападения иностранных государств на СССР, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58; 58-2; 58-8; 58-9; 58-11 УК РСФСР.
Все подсудимые подтвердили получение обвинительного заключения. Кроме Левина, Плетнева и Казакова, другие обвиняемые отказались от защиты. Дела в отношении Осинского В.В., Яковлевой В.Н., Манцева В.Н., Карелина В.А., Камкова Б.Д., Стукова И.Н., Артеменко Е.В., Запорожца И.В., Саволайнена И.М., Семенова Г.И. и Членова С.Б. были выделены в особое производство. Дело в отношении доктора Виноградова А.И. за его смертью производством прекращено. Дело в отношении Енукидзе А.С. рассмотрено было военной коллегией Верховного суда Союза ССР 15 декабря 1937 года.
В дальнейшем вся процедура суда осуществлялась в строгом соответствии с установленными процессуальными положениями и не вызывала в этом отношении никаких сомнений. Весь процесс по характеру рассматриваемых на нем вопросов можно разделить на три основные части, исходя из обвинительного заключения:
1. Шпионаж против Советского государства и измена родине, террор, вредительство.
2. Заговор против В.И. Ленина в 1918 году.
3. Убийство деятелей Советского государства и подготовка террористических актов против руководителей Советской страны.
В обвинительном заключении, которое на процессе огласил военюрист 1 ранга А.А.Батнер, говорилось: “Следствием установлено, что “правотроцкистский блок” объединял в своих рядах подпольные антисоветские группы троцкистов, правых, зиновьевцев, меньшевиков, эсеров, буржуазных националистов Украины, Белоруссии, Армении, Азербайджана, Среднеазиатских республик, что подтвердилось материалами не только настоящего следствия, но и материалами судебных процессов, прошедших в различных местах СССР и, в частности, судебных процессов по делу группы военных заговорщиков — Тухачевского и других, осужденных Специальным Присутствием Верховного суда СССР 11 июня 1937 года, грузинских буржуазных националистов — Мдивани, Окуджавы, осужденных Верховным судом Грузинской ССР 9 июня 1937 года.
Лишенные всякой опоры внутри СССР участники “правотроцкистского блока” все свои надежды
