— А почему тогда? — уставился он на нее.
Лена посмотрела на него. Как она не хотела его разочаровывать. Как не хотела!..
— Я не могу тяжести поднимать… У меня ребенок будет… — всхлипнув, она прикрыла глаза. — У меня уже был выкидыш, я не могу… не могу больше рисковать! Понимаете?! — голос ее сорвался. Сама она находилась на грани истерики. — Я не могу больше рисковать… Не могу, — шептала она, как заклинание.
А Николай, смотрел на нее, долго, пристально, кажется, даже не удивившись, а потом прижал ее к себе.
— Ну, что ты, что ты? — похлопывая ее по спине, пробормотал Николай. — Все образуется, не плачь ты.
— Я так не хотела вас подвести, — прорыдала Лена. — Я не хотела, но так получилось. Я несколько дней назад узнала!.. Понимаете?… Я думала, что справлюсь, что смогу, но… но… — и вновь заплакала в кулачок.
— Да ладно тебе, не реви! — воскликнул Николай, отшатнувшись от девушки. — Не ты первая, не ты последняя, чего реветь-то?!
— Но я вас подвела… — хмыкнув носом, пробормотала Лена.
— Ну и ладно, — махнул он рукой. — Придумаем что-нибудь… А ты пока это… возвращайся за прилавок, я Тамарке скажу, чтобы она товар принимала, — окинул ее быстрым взглядом. — Слезы утри и не реви больше!
Всхлипнув, Лена кивнула, а Николай, задумчиво качая головой, удалился, громко стукая сапогами.
Лена вытерла слезы, хотя так и не смогла избавиться от предательских красных пятен, выступивших на лице, и вернулась к работе. Как теперь быть?… Ее теперь уволят за непригодностью? Или она сама уйдет, чтобы не мешаться? А как дальше жить? Платить за жилье, питаться, да и зима уже через пару дней!
Что ей делать?…
Но увольнять ее никто не собирался, о чем Николай Иванович поспешил сообщить на следующий день. Более того, он ее несказанно удивил, заведя разговор, которого она от него никак не ждала.
— Слушай, Лена, — начал Николай с ходу, как только ее увидел, — а пойдешь в столовую работать? Правда, в городе она, эта столовая, — почесав подбородок, сказал он, — там завод у нас есть, вот при нем столовая. Им повар нужен был, вроде. Там дочка моя работает… Пойдешь? Ты ж у нас повар по специальности? А?
Лена уставилась на него. Ее не увольняют?… Или хотят, чтобы она сама ушла таким образом?…
— Я… я, конечно, пойду… — пробормотала она. — А вы меня выгоняете?… — едва разлепила губы она.
Мужчина, казалось, удивился, уставившись на нее широко раскрытыми глазами.
— Нет, конечно! Ты хороший работник, и нравишься ты мне, — почесав подбородок, признался он. — Но ты же сама сказала, что не можешь больше на меня работать… — он запнулся. — Ну, в положении и все такое…
Лена смущенно отвела взгляд. Почему-то под его взглядом ей становилось неловко.
— А если я с Тамарой договорюсь? — проговорила девушка. — И она согласится одна товар принимать? — она посмотрела ему в глаза. — Тогда можно я останусь?
— Хм… Ну, если так… — задумчиво выговорил он. — Мне-то даже лучше, и искать никого не надо и тебя уже знают здесь. Только что Тамара скажет? — поморщился он. — Она баба с характером, сама же знаешь!
— Я поговорю с ней, можно? — осторожно проговорила Лена, зная, что Тамара не откажет.
А Николай, сделавший акцент на этом разрешении, которое она у него спрашивала, вдруг разозлился.
— А почему ты у меня спрашиваешь? — нахмурился он, поджимая губы и начиная пятиться. — Говори, если хочешь, я-то тут причем?! Я ни причем, сами с этим разбирайтесь!..
Лена лишь улыбнулась сквозь слезы. Она-то понимала причем, отлично понимала.
Она видела те отношения, что развилась между ее подругой и начальником. Они вздорили, ругались, бросали друг на друга негодующие взгляды, но стоило им остаться одним… что-то начинало искриться, проскальзывая змейкой в маленьком пространстве на расстоянии вытянутой руки, когда они стояли рядом.
И сколько бы они не пытались это скрывать, вуалируя чувства под масками равнодушия и беспечности, скрыть очевидное было очень сложно. И Лена видела и легкие прикосновения, и жар глаз, и шептание губ. Что-то было между ними. Что-то сильное, чему они не хотели сдаваться, уступая и смиряясь. Оба чересчур упертые, упрямые, чтобы сдаваться! Но рано ли, поздно плотина не выдержит и прорвется, и хлынет поток.
Но Лена не хотела вмешиваться в их жизнь, она слишком сильно была поглощена своей, такой трудной, непонятной, наверное, неправильной и удручающей.
Перед ней по-прежнему стояло много вопросов, и ни на один она не могла найти однозначного ответа.
Как быть? Рассказывать ли Максиму о том, что он станет отцом? Но какой реакции ждать на свои слова? Не осудит ли он, не обвинит ли, как девять лет назад?… И как пережить новый удар судьбы, разговор с ним, а, может быть, и встречу? Как?! Или не рассказывать ни о чем?… Но это неправильно, это нечестно. Он отец, пусть и не хотел малыша, он должен знать!.. Или не должен?… Что это решит для них? Может быть, она вовсе ему не нужна? Может, он уже подал на развод, отпустил ее, нашел себе новую жену?… И если она сейчас скажет ему, что беременна, это все разрушит…
Но, с другой стороны, как она может промолчать?! Будет осуждать себя, винить, корить — опять?! Нет.
Душераздирающие внутренние стоны рвали ее сердце в клочья. Она терялась, падала, не находила… Ее терзали противоречия и нелогичности, несовпадения и прошлые ошибки. Оборачиваясь назад, она видела все, словно со стороны, а потому боялась совершить новые. Она боялась сделать все не так, как нужно, боялась опять ошибиться, а потом… потом вновь, как и девять лет назад, расплачиваться за них!
Нужно было сделать правильный выбор. Но сейчас все было слишком субъективно, слишком часто она еще вспоминала, не забыв, слишком часто болело сердце, слишком часто она была… не собой.
С решением этой проблемы неожиданно помогла Тамара. Ее персональный ангел-хранитель.
Казалось, она видит и замечает все, даже то, что другие заметить или увидеть были не в состоянии.
— Думаешь, сказать ему или нет? — будто читая ее мысли, поинтересовалась она у Лены, застав.
Лена удивленно вскинула на нее покрасневшие глаза. Тут же потупилась, смущенно покраснев.
— Да я же вижу, — без злобы проговорила подруга. — Я ж такое тоже пережила, у самой вон дочка без отца растет. Я-то своему сказала тогда, а что толку? — Тамара равнодушно и как-то беспечно пожала плечами. — А ему-то что? Что было, что не было. Лишние проблемы на голову. А я тогда и решила, что сама буду воспитывать, — она нахмурилась. — Только сложно это. Да и неправильно. У ребенка отец должен быть в равной степени, как и мать. Не дело это, когда девка, а уж тем более, пацан без отца растет! Не дело. Я тогда своему сказала, так он рукой помахал и только открытки на дни рождения и присылал, пока и про них не забыл… — она замолчала, а потом вдруг спросила: — А твой что? Так же отреагирует?
Даже, наверное, хуже…
— Он не хотел детей, — тихо проговорила девушка.
— Нуу, не хотел, — протянула женщина, — а, может, он из тех, кто их боится просто? Вон, как у Динки, я тебе не рассказывала? — и Лена отрицательно покачала головой. — У Динки муж был… то есть как был, он у нее и сейчас есть. Сын у них сейчас растет и дочка, — поведала Тамара. — Муж ее, Вовка, такой весь из себя гусак, главарь, лидер, и все у него ладится, и все получается. А детей не хотел, — заявила Тамара. — А Динка хотела, очень хотела. Ну, мало ли что он не хочет, подумала она. Не хочет — заставим,
