выйдет. Даст по зубам и разбираться не станет, прав или нет. Ничего, главное – попасть в Бреславль. А там он с огромным наслаждением пошлет «хозяина» к черту.
Дохнуло горячим воздухом, и вдруг почудилось: из-под серой травы просвечивает песок, красноватый, смятый барханами. Бледные солончаки засветились янтарем. Сухо зашуршало под копытами. Ни фига себе сюрпризы!
– Ну, помоги, пресветлая Иша! – сказал Дан и положил руку на связку амулетов.
Степь истончалась, таяла. Юрка обернулся. За спиной раскинулись пески, и ветер торопливо зализывал отпечатки копыт.
– Воду без разрешения тронешь – пальцы переломаю.
Юрка дернул щекой и смолчал.
Теперь они двигались так, что тень падала наискось от левого плеча. Глаза быстро устали от монотонно повторяющихся барханов.
– Вейн, – нерешительно окликнул Юрка.
– Говори: «хозяин»!
Вот ведь… Юрка покатал желваки и с вызовом – на, подавись! – сказал:
– Хозяин, это уже другой мир?
– Да.
– А какой? Верхний или нижний?
– Понятия не имею.
Юрка опешил:
– А куда мы тогда едем?
– Вперед.
Наугад, что ли? По пустыне? Почти без воды, без фуража для коней?
– Да объясните же!
Дан раздраженно повернулся. Показалось, сейчас отрежет: «Ты мой слуга. Заткнись». Но вейн ткнул вперед и велел:
– Посмотри.
Юрка послушно глянул из-под ладони.
– Кого-нибудь видишь?
– Нет.
– И я не вижу. И никогда не видел. Кто мне скажет, что это за мир? Думать-то надо. – Дан постучал по лбу. – А если б и сказали: «Уважаемый, вы находитесь в пустыне Ибн-Шэт-его-побери-нах». Что с того?
– Тогда вы бы спросили у других вейнов, где эта пустыня. В каком мире, – упрямо возразил Юрка. Да, он мало знает, но он не дурак! – Или сравнили язык, ну, на котором вам ответили.
– В общем, правильно, – признал вейн. – Если не считать, что слова и географические названия в близких мирах схожи. Кстати, а ты что, получил новый язык?
– Н-нет, – с запинкой отозвался Юрка.
Странно. Тобиус же говорил…
– Вот именно.
– Получается, тут нет поблизости людей?
– Угадал. Это не мир – обрывок.
– Как это? – сердито спросил Юрка. Опять он ничего не понимает! – А проекция – это что, не кусок другого мира?
– Шэт… Да это тоже – проекция! Все проекции, ясно? Проекция – наслоение. А наслоиться может что угодно. Хоть нормальный мир, хоть это.
– А в чем разница?
Ну точно даст в зубы. Вейн рыкнул, однако сдержался.
– Нормальный мир как? Вошел в него, и все, обратно только через узел. А этот от края до края проехать можно. Ясно?
Юрка замороченно кивнул. Дан оглядел его с макушки до пяток и уронил с усмешкой:
– Сообразительный.
Солнце поднималось, припекая все сильнее. Морщинистая от барханов пустыня расправлялась, ее затягивало серой коркой. Под копытами хрустело, с таким звуком ломается тонкий лед. Наст крошился под лошадьми, но вскоре затвердел и стал выдерживать их вес. Впереди заблестела ровная, словно выглаженная утюгом, поверхность. Воздух над ней подрагивал.
– Почему здесь… так? – спросил шепотом Юрка и поморщился: сейчас начнется с этим «хозяином».
– Не знаю.
Голос вейна показался слишком громким для здешней тишины. Цокот копыт, дыхание коней, позвякивание пряжки на ремне, которым перетянута поклажа, – только те звуки, что они привезли с собой, и ни одного постороннего.
Дан уверенно ехал вперед.
Обернуться хотелось до судорог в спине, и Юрка сдался, посмотрел назад. Пусто. Даже ветра нет. Ничего и никого – во всем мире, покрытом слюдяной коркой. Только он и Дан. Две букашки между двух плоскостей – пустым небом и мертвой землей.
«Никого», – беззвучно шевельнул Юрка губами. Это не помещалось в голове. Он лихорадочно обшарил взглядом небо – пусть не птицу увидеть, так тень ее. Пальцы стиснули повод: послать бы коня в галоп, оглушив себя стуком копыт.
– Тут никого нет, – процедил Юрка сквозь зубы. Он боялся сорваться и заорать.
– Естественно, – отозвался Дан.
Ладонь, сложенная ковшиком, прижалась к уху, пытаясь удержать чужой голос. Но звуки протекли сквозь пальцы и растаяли.
Тишина давила на барабанные перепонки.
Юрка не выдержал:
– Никого! Вообще!
Как истеричная девчонка. Заткнул кулаком рот, давясь страхом.
Гулко стучало сердце.
– Успокойся. Кое-что тут есть, – сказал Дан. – Иначе бы я сюда не поперся.
Главное – попасть в Бреславль, напомнил себе Юрка. Посмотрел на невозмутимого вейна. Тот спросил:
– Ты петь умеешь?
– Что?..
– Ля-ля-ля. Умеешь? Если невмоготу – пой.
– Перетерплю, – огрызнулся Юрка. Еще такого позорища не хватает.
Дан хмыкнул:
– Ну, терпи. Немного осталось. Вон.
На тонкой нитке горизонта возник крохотный узелок.
– Воевать случаем не приходилось? – поинтересовался вейн.
– Нет.
– Повезло. Завидую.
То ли шутки здешнего пространства, то ли Юрка, лишенный ориентиров, обманулся, но точка быстро превратилась в холм, потом его силуэт изменился, и стало понятно, что это остатки крепости. Слева высокая стена уцелела, справа обрушилась, открыв двор и перекошенную башню. Потянуло прохладой. Увалень, разомлевший на жаре, прибавил шагу.
Подъехав ближе, Юрка разглядел, что стена не обрушилась – она расплавилась. Башня оплыла, подобно свече; застывшие каменные бугры у основания надежно закупорили вход. Прочие строения были причудливыми и жуткими. Они перетекали одно в другое, щерились пиками, превращались в изогнутые арки с проплавленными дырами и расплывались кляксами. Казалось, кто-то слепил из пластилина макет и
