смогут освободить его и убить пресмыкающегося.
Чаще охота производится так. Выследив змею, охотники делают ловушку, приманкой к которой служит небольшой козленок. Змея, заметив приманку, бросается на легкую добычу. Позавтракав (или пообедав), змея уползает отдыхать и как бы впадает в летаргический сон. Тут уж она не представляет никакой опасности для охотников. Видимо, змея, напавшая на брата Сурдо, еще не обедала и не ужинала.
Однако утром, когда перед отъездом из гостеприимной хижины Сурдо было высказано предположение, что его брат подвергался очень большой опасности, потому что змея была голодна, все три брата дружно рассмеялись.
— Нет, что вы, никакой опасности никто не подвергался. У нас у всех есть амулеты, предохраняющие от всяческих бед, особенно от насильственной смерти.
— Что же это за талисман?
— Самый сильный! — ответил Сурдо. — Косточка инумас.
Мне уже второй раз приходилось встречаться в Гоясе с этой приметой. Когда-то птица инумас была очень распространена в районе реки Арагуаи. Сейчас же в этих местах она представляет настоящую редкость, так как нет такого охотника, который не мечтал бы подстрелить инумас. О ней сложено множество легенд и сказаний, с ней связаны многие народные приметы. Местные жители считают, что обладающий любой костью птицы будет на всю жизнь застрахован от укусов ядовитых змей, от объятий жибойи, никогда не утонет в реке, может не бояться дурного глаза и вообще у него немало преимуществ по сравнению с человеком, не имеющим такой косточки. Вера в эту примету особенно распространена на севере штата Гояс. На посту в Токантиниа товарищи убитого солдата с удивлением говорили:
— Как мог наш сослуживец умереть от пули, когда он все время носил на шее кость птицы инумас? Ведь она же предохраняет от случайной смерти!
И когда доктор осматривал тело убитого солдата, то к нему подошел крестьянин, живший неподалеку, и попросил подарить талисман, висевший на шее у убитого.
— Видите ли, в чем дело, — объяснил он, — у меня только что родился сын, и я хочу ему дать этот талисман, потому что он будет предохранять его в течение всей жизни от всех бед, которые только могут случиться с человеком в этом краю.
И нужно было видеть, с какой завистью остальные солдаты наблюдали за тем, как мы передавали крестьянину косточку. Видимо, они сами с большим удовольствием взяли бы себе талисман, считая, что сила его не утрачена, несмотря на смерть солдата…
До Арагарсаса дошли быстро, за каких-нибудь два часа. Наступил момент расставания с Мануэлом, который должен был идти дальше, к острову Бананал.
— В следующий раз, сеньор, — сказал Мануэл, — вам повезет больше, и мы обязательно найдем «шапеу до падре». Вы не расстраивайтесь, что за эти несколько дней не смогли найти больших алмазов.
Он завел мотор, вывел лодку на середину реки и помахал на прощание рукой. «Счастливого пути, Мануэл!» Мое путешествие к гаримпейрос на этом заканчивалось.
Раз уж мы начали рассказ о добыче драгоценных и полудрагоценных камней, то не следует останавливаться на полдороге, и, видимо, вам будет интересно узнать, как же добываются бразильские самоцветы, к тому же, как вы помните, коммерческий директор фирмы «X. Штерн» снабдил меня рекомендательным письмом к сеньору Овидио из шахты «Космополитана». Было бы неразумным не воспользоваться такой возможностью.
…Городок Говернадор-Валадарнс оказался расположенным в стороне от основных шоссейных магистралей, и на межгородской автобусной станции Белу-Оризонти посоветовали пересесть на самолет. Хорошим советом пренебрегать нельзя, и вот уже через три часа корреспондент выходил из маленького самолета, приземлившегося в Говернадор-Валадарнсе. Шофер такси, которого я попросил доставить меня прямо на шахту «Космополитана» или, по крайней мере, в управление шахты, с какой-то хитрецой посмотрел и переспросил:
— Так куда же ехать, на шахту или в контору?
Конечно, разумнее всего было сначала заскочить в контору. Таксист показал рукой на полуснесенный остов здания на другой стороне улицы:
— Здесь помещалось до недавнего времени управление шахтой «Космополитана» и другими предприятиями Штерна в Говернадор-Валадарисе. Новое здание будет построено примерно через год на этом же месте.
Положение осложнялось.
— Если же вы хотите проехать на шахту, то давайте договоримся о цене. Это примерно часов шесть езды в одну сторону.
Посещение шахты «Космополитана» отпадало само собой. Между тем водитель, заметив трудное положение, в которое попал пассажир, сжалился и сказал:
— Вам что, именно в эту шахту нужно? А то я знаю в округе много шахт не хуже «Космополитана», и на них можно купить камни по такой же цене.
Ему тут же было разъяснено, что речь идет не о коммерции, а о творческой журналистской командировке и что совершенно безразлично, какая шахта и кому она принадлежит. Важно, чтобы на ней добывали бразильские самоцветы. И второе, очень важное условие — чтобы к ней можно было бы поскорее добраться.
— Знаю такую шахту! — воскликнул шофер. — Если хотите, то завтра утром поедем в фазенду «Горконда». Там находится шахта, где добывают зеленый турмалин. Очень красивый камень.
Так был найден приемлемый выход из создавшегося затруднительного положения.
На другой день рано утром мы уже находились в пути. «Горконда» действительно оказалась не так далеко, километрах в пятидесяти от Говернадор-Валадариса. Когда до цели оставалось совсем недалеко, Армандо (так звали шофера) остановил машину и показал на видневшийся километрах в двух склон невысокой горы. Он был весь испещрен пятнами. Представьте себе серый склон горы, и на ней ровными рядами заметны желтые пятна.
— Желтые пятна, — сказал Армандо, — это шахты. Там ищут и добывают зеленый турмалин. Разработки принадлежат компаньонам Педро Синта и двум братьям, одного из которых зовут Жозе, а второго не знаю как.
Через минут двадцать мы подъехали к дому шахтовладельцев. На шум мотора вышел из дверей невысокого роста мужчина в застиранной полотняной рубахе, брезентовых брюках и тапочках на босу ногу.
— Добрый день, сеньор Жозе! — приветливо крикнул Армандо.
Тот в ответ лишь хмуро кивнул головой и выжидательно остановился, приготовившись выслушать мотивы нашего визита. Предложение написать о его шахте не вызвало на лице Жозе каких-либо эмоций. Он помолчал немного, а затем невнятно произнес, что шахту можно посмотреть и, мол, за показ денег не просят. Видно было, что популярности здесь не жаждут и рекламы не ищут. В это время из дома вышел паренек лет восемнадцати и с любопытством уставился на нас.
— Это мой племянник. Он может вас проводить к разработкам, — кивнул на паренька Жозе, махнул нам рукой и пошел во двор.
Тропинка вела между низких выжженных кустарников вдоль склона горы. Было довольно жарко, по крайней мере температура поднялась до тридцати пяти градусов. Племянник Жозе (имени его я не запомнил) по дороге рассказал, что разработки зеленого турмалина ведутся на шахтах фазенды «Горконда» уже несколько лет и временами дела идут очень хорошо, когда нападают на хороший участок. Сейчас же работают всего пятнадцать человек. Они пробивают шахты в надежде добраться до породы с турмалином. Когда же натыкаются на такой участок, то для разработки жилы требуется много народа, и тогда на территорию фазенды съезжаются несколько сот человек, примерно триста-четыреста. Едут семьями, с пожитками, роют землянки и ставят палатки, где и живут вместе с женами и детьми по нескольку месяцев, пока не истощится найденная жила и они станут не нужны хозяину. Тогда лишние люди покидают «Горконду» и остаются работать всего несколько человек, которые роют новые шахты. Добытый зеленый турмалин отвозят на машинах в Говернадор-Валадарис, где и перепродают скупщикам фирмы Штерна, а уж в его мастерских изготовляют различные украшения для прекрасного пола, выставляют для продажи в
