мальчишка лет десяти. Затем показались еще три человека, затем два и опять три. Начинался трудовой день жангадейрос. Минут через пять явилась команда и нашей жангады: Зе Усо Бранку и Антонио Усо Бранку. Сын и отец. Собственно говоря, полное имя старика было Антонио Патросинио ду Санто, но в Бразилии очень принято давать прозвища. Зачастую большинство и не знает, как фамилия того или иного человека, а все зовут по прозвищу. Так было и у Антонио с сыном. Усо Бранку, и никаких гвоздей. Экипаж жангады состоит из двух, а иногда из трех человек. Один управляет парусом и время от времени плещет на него океанскую воду черпаком, чтобы парус, намокнув, оказывал большее сопротивление ветру. Второй стоит на корме и веслом, выполняющим роль руля, поддерживает нужное направление, а третий готовит к работе снасти, разрезает на куски наживку и выполняет роль впередсмотрящего. Мне доверили роль третьего.
К жангаде подкатили три кругляша и, подкладывая их поочередно под переднюю часть, стали двигать ее навстречу океанскому прибою. Самое главное заключалось в том, чтобы точно рассчитать момент и столкнуть жангаду на отступающую волну, которая должна отнести судно метров на десять от берега. В это время одни из рыбаков быстро вставляет киль, а двое других, стоя в воде, стремятся не позволить следующей волне выбросить жангаду обратно на песчаную отмель. Проведя этот маневр, экипаж забирается на мокрые бревна и, быстро отталкиваясь веслами о грунт, отводит жангаду на более глубокое место. Операция постановки паруса занимает считанные секунды, и вот уже вы держите курс в открытое море. Волны свободно перекатываются через жангаду, и метров с десяти кажется, что три человека каким- то чудом стоят на гребне волны, а рядом с ними виднеется надутый ветром парус, и все — парус и люди стремительно движутся вперед, в океан.
Первое ощущение было именно такое: ты идешь «ни на чем» в противоположную от берега сторону и что долго подобное состояние продолжаться не может, следующая волна обязательно будет для жангады последней, и хорошо, что вода теплая и доплыть до берега не представляет особого труда. Но девятый вал проходил, и девятнадцатый, и сто девятый, а жангада невозмутимо шла вперед. Остальные члены экипажа не проявляли ни малейших признаков беспокойства, ловко выполняя свои обязанности и в то же время беседуя о самых будничных, земных делах. Зе жаловался на нехорошее поведение какого-то коммерсанта, который сначала назначил одну цену за мешок цемента, а когда паренек пришел забирать покупку, неожиданно повысил цену на целых 400 крузейро, и от цемента пришлось отказаться: 400 крузейро не валяются. Антонио, как видно, слушал, но мысли его были заняты другим, и он все время сворачивал разговор в сторону, негодуя на некоего Педро, требующего немедленной отдачи долга. Из дальнейшего разговора стало ясно, что жангада, на которой мы вышли в море, не принадлежит Антонио и Зе, а арендована ими у третьего лица. Оказывается, большинство рыбаков не имеют своих жангад, а берут их напрокат у коммерсантов, отдавая за это треть улова. Поймал три рыбы жангадейро — выкладывай одну владельцу сразу же после возвращения на берег. Тут же, на пляже, где пристают жангады, установлен шалашик, в котором стоят весы, и около них поджидает хозяин. Сразу же треть улова перекочевывает в его корзины. Новая жангада стоит около 40 тысяч крузейро, и многие не в силах собрать нужную сумму долгие годы. Антонио, например, рыбачит 35 лет, и за все это время он имел всего две собственные жангады, последняя из которых пропала в море года два назад, причем самого Антонио чуть живого подобрали в океане товарищи. Самый хороший лов, рассказывал Антонио, ночью, но он и самый опасный. Большинство жангадейрос гибнет именно во время ночного лова. Антонио еще повезло — у него есть взрослый сын да младший сын двенадцати лет, который тоже год назад начал ходить в море. Ему старость не страшна. Сыновья прокормят. А как быть тем, которых некому поддержать в старости? Просить милостыню? Пенсий никаких для жангадейрос не существует, профсоюзов, каких-либо других организаций тоже. Да и жизнь становится все труднее, потому что рыбы не так много. Появились лодки с подвесными моторами. С ними тяжело конкурировать. Пожарники, работающие в порту Ресифе, имеют свои служебные катера, на которых выходят в море и в два счета очищают от лангусты те места, где совсем недавно промышляли жангадейрос. А на удочку много ли поймаешь! Так жизнь и идет.
За разговорами незаметно прошло полтора часа пути, и вскоре вдали показались прыгающие на волнах черные точки. Подойдя ближе, увидели четыре жангады, расположившиеся на одной линии. Паруса были убраны и уложены вместе с мачтой вдоль бревен плота. Рыбаки стояли так уверенно на жангадах, как будто под ногами был не раскачивающийся вверх и вниз узенький плотик, беспрерывно заливаемый волнами, а по меньшей мере паркет салона океанского лайнера. Состояние океана было примерно три с небольшим балла. Зе произвел маневр и пристроился с правой стороны. Антонио моментально срубил мачту, и мы вдвоем стали отдавать «якорь», причем было два момента, когда мне казалось, что волна уже смыла меня, но потом, к своему великому удивлению, обнаруживал себя стоящим, как и раньше, на вихляющемся плотике. За годы службы во время войны на Черном море приходилось ходить и на мотоботах, и на торпедных катерах, но ни разу мне не приходилось сталкиваться с ситуацией, подобной пережитой на жангаде: эквилибристика в открытом океане, на двух ногах и пяти бревнышках. Зато когда «якорь» был отдан, вместе с ним стравлено метров двадцать пенькового троса и я пробалансировал на корму, прочно сел на заднюю банку, в душе поднялось чувство самоудовлетворения: мол, не опозорил славное племя советских матросов и свой родной Черноморский флот в частности.
На некоторое время в ряду стало пять жангад, но подходили все новые и новые. Под конец число их возросло до двенадцати. Маленькие рачки шевелились в корзинке для наживки. Антонио нацепил их на пару удочек и, размахнувшись, забросил метров на пятнадцать. Прошел час, когда в нашем распоряжении было уже с десяток маленьких рыбешек. Они должны были выполнять роль живца: подцепив одного за спину солидным крючком, Антонио опустил в океан первую леску, затем вторую и еще две. Те же операции проделывали на соседних жангадах. Воспользовавшись тем, что волнение на океане значительно утихло, я попытался сделать несколько фотографий жангадейрос, причем один из аппаратов залило набежавшей волной.
Прошел час. В корзинке для улова не появилось ни одной рыбы. Прошел еще один час.
Клев начался только около полудня. Сначала на дальней от нас жангаде, затем пришла очередь Антонио, и он вытащил килограмма на три «золотую рыбу». Потом дело пошло значительно веселей, и то на одной, то на другой жангаде вытаскивали снасть и бережно укладывали в корзинку добычу, предварительно стукнув ее чурбаком по голове. Антонио и Зе в этот день не повезло по сравнению с другими. Они, кроме первой рыбы, поймали еще одну такого же размера, как и первую, и на этом их успехи кончились. Когда в два часа дня жангада вернулась к пляжу Пино, улов ее состоял всего из двух рыб.
— Что ж, — заметил Зе, — бывает, что и с пустыми руками приходим. Раз на раз не приходится.
Оставшиеся полтора суток до приезда Шисто прошли незаметно, и вот я снова подхожу к дому № 18 на улице 7 сентября. Жена Шисто встречает меня как старого знакомого.
— Здравствуйте, здравствуйте, вы знаете, муж еще вчера вечером вернулся из поездки, но мы не могли сообщить вам, вы же не оставили своего адреса. Сейчас он ушел в магазин, если хотите, можете встретить его там.
Поблагодарив, я пошел по указанному адресу на одну из центральных улиц Ресифе. Улица была солидная, но магазинчик, скажем прямо, меня немного разочаровал, потому что вряд ли можно было назвать магазином крошечный прилавок, примостившийся в подъезде одного из домов на этой центральной улице. Америко Шисто, кругленький мужчина, с мягкими пухлыми ручками и тихим, немножко испуганным голосом, совсем не походил ни на последнего из черепаховых могикан, ни на черепахового короля.
— Так вы желали бы посмотреть, как ловят черепах? — задумчиво сказал он, выслушав мою просьбу. — Такую поездку можно устроить, но не сейчас. Придется подождать примерно полгода. Сейчас не сезон. Черепахи откладывают яйца на берегу только в положенное им время. И что еще могу я вам посоветовать? Придется самому порыскать, походить вдоль берега, скажем, в районе Белена или немножко южнее. Откровенно говоря, у меня никаких адресов нет. Я просто знаю рыбаков, а они меня тоже признают за своего человека, и, когда черепахи выходят на берег откладывать яйца, они ничуть не сомневаются, что через несколько дней к ним пожалую я. К этому времени они всегда готовят черепашьи панцири. Вот в этом и заключается моя работа. Так я ловлю пенте вердадейра. Только этот вид черепах годится для
