Тэлли села в постели. Ты помолвлена с другим, строго сказала она себе. Нечего думать о Джи Ди Тернере! Он ей не жених. Надо реально смотреть на вещи. Реальностью для нее были Догвуд-Холлоу, преподавание в школе, Герберт Хенли и его магазин скобяных товаров. Она выбрала Герберта в качестве надежной опоры.
Тэлли решительно схватила телефон и набрала номер Герберта. В два часа ночи он всегда спит. Она чуть не положила трубку после восьмого гудка, но тут сонный голос ответил.
– Привет, Герберт, это Тэлли.
– Тэлли?
Она представляла, как он шарит вокруг в поисках очков, смотрит на часы.
– Что-то случилось?
– Нет, просто хотела услышать твой голос.
Долгое удивленное молчание.
– Да? Когда зазвонил телефон, я подумал, что-то случилось в магазине.
– Нет, я соскучилась.
– О боже!
Ну а чего она ожидала в два часа ночи?
«Я тоже очень скучаю, Тэлли»?
После долгого молчания он произнес:
– Как доехали?
Ему пришлось спросить это. И что она ответит?
«Я пережила безумный миг свободы, и, боюсь, мне это понравилось»?
– Нормально, – сказала Тэлли.
Неужели их беседы всегда настолько пресны и лишены чувств? Разумеется, нет! Но ведь она звонит в два часа ночи! Жизнь, которую она себе намечтала, приводила в отчаяние.
– Мне кажется, Герберт, мы должны назначить дату.
– Дату? – переспросил он озадаченно. – Дату чего?
– Нашей свадьбы!
Она услышала истеричную нотку в своем голосе.
– Свадьбы? А чего спешить?
Внезапно Тэлли почувствовала, что спешить надо. Иначе может произойти непредсказуемое.
– Я подумала, может, нам оформить наши отношения?
Да, очень романтично, что и говорить.
– Обсудим это в другое время, а?
Его голос звучал жалобно. Даже панически, или это ей только показалось? Как будто Герберт не хотел назначать дату! Конечно, нет. Он просто полусонный и удивленный.
– Но… Что ты думаешь насчет осени?
– Этой осенью? – прохрипел предполагаемый жених.
– Или зимой, или весной?
– Не похоже на тебя, – сказал он.
– Я знаю, – согласилась она печально.
– Может, поговорим об этом, когда вернешься?
– Отлично.
– Пока, любимая.
Герберт повесил трубку неподобающе быстро.
«Пока, любимая» – не то же самое, что «Я люблю тебя». Говорила ли она когда-нибудь Герберту, что любит его? Кажется, нет. Это было не в их стиле. И не было цветов, поцелуев украдкой, ночных звонков. Тэлли поняла, что не говорила Герберту «Я люблю тебя», так как не любила его. Он ей нравился. Она его уважала.
– Ты его используешь, – сказала она себе и ощутила волну ужасного стыда.
Но почему она должна стыдиться? Он знал, что Тэлли не сходит по нему с ума. Но знал ли Герберт, что ей просто нужен надежный дом для племянника, за воспитание которого она отвечала? Знал ли он, что выбран не потому, что тронул ее сердце, а потому, что был человеком, от которого нельзя ожидать безумных поступков и который не станет толкать ее на безумства?
В Тэлли всегда жил страх. Страх того, что где-то внутри нее скрыт источник безумия, который мог разнести ее мир на части. Ведь она была сестрой Эланы!
В этот момент девушка почувствовала, как шевельнулось это безумие. И одновременно – глубокая обида
