Остров моих сновидений

сказал ей? Потому что это правда и он опасался ее реакции? Вместо того чтобы просто рассказать ей обо всем, окружил себя холодной, непробиваемой стеной. Представить только, что подобное унижение может сделать с человеком!

Эту дрянную историю она прочитала в газете. Какая-то женщина один раз оставалась на ночь в его квартире в Сантьяго. У нее есть свидетели, способные это подтвердить. Все эти грязные детали… Ким с отвращением отбросила газету. Услышать бы всю правду от Сэма, а не прочитать в газете гнусное изложение очередной сенсации.

Трудно представить, чтобы Сэм – она все-таки знает его – попал в такую переделку. Респектабельный, состоятельный бизнесмен, электронный барон, как его называли, воспользовался наивностью молоденькой секретарши – затащил ее в постель после приема в собственном доме, да еще намеренно напоил. Секретарше все же двадцать четыре года – так ли уж она наивна?

Черт побери Сэма – почему он сразу все не рассказал?

Ник взял на себя нелегкую задачу немного отвлечь ее и развеселить. Ким согласилась: Ник – отличная компания, чтобы развеяться.
Однажды они пошли вдвоем посмотреть на огромный Боробудур, старинный буддийский храм, одно из десяти чудес света; преодолели несколько сот ступеней к самой вершине. Ник фотографировал Ким, все время щелкая фотоаппаратом.
В отель вернулись порядком выдохшиеся и сразу упали на диван, не в силах сделать еще хоть шаг.
Голод заставил Ника подняться и заказать обед из ресторана отеля. Он заплатил наличными, не позволив Ким разделить с ним затраты или записать их на счет. Когда с едой было покончено, Ник неохотно поднялся.

– Я, пожалуй, пойду. – Он улыбнулся ей, синие глаза потеплели. – Сегодня был потрясающий день, Ким. Я так рад, что ты пошла со мной.

– Я тоже. – Она подавила зевок, потом рассмеялась. – Извини, Ник.

– Иди-ка ты спать, Ким. Поговорим завтра. – Ник направился к двери.

Но дойти до двери он не успел – она открылась, и появился Сэм – его высокая фигура заполнила дверной проем, – в джинсах, рубашке «поло» чемоданом и ноутбуком; очевидно, вернулся раньше времени.

Несмотря ни на что, все существо Ким рванулось к нему: он излучал мужскую привлекательность и сексапильность. Сердце ее забилось сильнее, дыхание на миг замерло; все чувства обострились до предела, она забыла об усталости. Ким впитывала взгляд темных вопрошающих глаз; видела каждую морщинку на лице, контур широких плеч, мускулистые ноги, обтянутые джинсами. За один короткий миг она почувствовала, как ее омывает волна тепла и отчаянной жажды любви, понимания, чуда…

Сэм остановился у двери, глядя то на Ника, то на Ким; лицо словно окаменело; глаза темные и холодные, как пещеры.

– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Ник.

Сэм стиснул зубы.

– Что, черт побери, вы здесь делаете?

– Составляю компанию вашей жене, – спокойно ответил Ник. Голос его звучал совершенно нейтрально, как будто он объявил, что пришел починить раковину.

– Убирайтесь вон из моего номера! – произнес Сэм, четко выговаривая каждое слово; темное безумие слышалось в его голосе.

Ник лишь склонил голову.

– Я как раз собирался уходить. – Его, кажется, не оскорбила грубость Сэма. – Доброй ночи, Ким. – Ник прошел через открытую дверь мимо Сэма и тихо прикрыл ее за собой. Как и Сэм, Ник никогда не хлопал дверью.

Ким встала и поставила пустые чашки из-под кофе на столик – надо сделать что-то, чтобы сдержать клокотавшую в ней ярость; руки ее дрожали. Возмутительно – Сэм пусть на минуту, но заставил ее чувствовать себя почти виноватой, как будто ей есть в чем оправдываться. Как будто он застал их с Ником обнаженными, во время сексуальных упражнений на диване. Это смешно, ей не в чем себя винить; даже если бы и так, ему-то что за дело?

– Ты не имеешь права так обращаться с моими друзьями! – заявила она, стараясь говорить как можно спокойнее, но слыша, как голос ее дрожит. – Это просто неслыханно и совершенно необоснованно!

– Это с твоей стороны неслыханно развлекать мужчин в моем номере, пока я в отъезде.

Ким рассмеялась – не смогла удержаться.

– Что в этом смешного? – грозно проговорил Сэм.

– Ой, брось! Ты словно из викторианской эпохи. Придется тебе напомнить, что мы с тобой живем в одном номере, а это, между прочим, даже более неприлично – разумеется, с точки зрения викторианской морали.

– Я не хочу, чтобы в этом номере появлялись другие мужчины! – отрезал он. – Эта фраза тебе больше подходит?

– Нет! – в том же тоне возразила Ким. – Не подходит! Я здесь живу. Куда еще мне приглашать своих друзей?

Его глаза сузились, челюсти сжались.

– Он тебе не друг. Разве я похож на идиота? Этот тип в тебя влюблен. Если хочешь продолжать с ним роман, делай это где-нибудь в другом месте! – И Сэм прошел мимо нее в спальню, прежде чем Ким успела сказать хоть слово, и захлопнул за собой дверь.

Руки Ким сами собой сжались в кулаки, кровь бросилась в лицо.

– Я ненавижу тебя! – прошептала она закрытой двери; злые слезы жгли ей глаза.

Повинуясь неведомому порыву, Ким подошла к двери и распахнула ее настежь, моргая, чтобы смахнуть слезы с ресниц. Сэм стоял, склонившись над чемоданом, и что-то искал; он поднял голову – брови сошлись на переносице при виде ее внезапного вторжения.

– Послушай, – четко произнесла она, расставив ноги и положив руки на бедра. – Я знаю, ты в большой беде. И потратил бог знает сколько времени, пытаясь из нее выбраться. Но ты не вправе срывать злость на мне или на моих друзьях! – Ким резко повернулась и, хлопнув дверью, вылетела из комнаты. Как ни странно, ей стало намного легче.

Но облегчение длилось недолго. Много часов она проворочалась в постели,