— Забудь. Не вспоминай.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ну… я все еще здесь. Это уже что-то, так я думаю. Но слушай, я жду, что в среду ты вернешься. Ты нужен.
— Я буду, — соврал я.
— Попытайся отдохнуть, а? Это для тебя сейчас главное.
— Спасибо за все, Джек. Ты всегда был лучшим.
Он почуял нотку отчаяния в моем голосе и спросил:
— Ты уверен, что все нормально, Бен?
— Просто устал. Даже больше чем устал.
— Держись, сынок.
Я повесил трубку. И вдруг осознал, что мы никогда больше не будем с ним говорить по телефону. Мое первое прощание. Дальше будет труднее.
Я тайком пробрался в дом Гари. Быстро проверил морозильник. Коснулся его серо-синих губ и услышал слабый треск. Гип-гип-ура фирме «Фриджидайр». Если нужно заморозить труп, равных ей нет. Я закрыл дверцу и обратил внимание на его темную комнату. У него было всего три камеры, не то что у меня: потрепанная «Роллейфлекс», сравнительно новый «Никкормат» и карманная «Лейка». Я сунул все три в его сумку вместе со вспышкой, двумя запасными объективами и маленьким треножником.
Я отнес сумку наверх, в спальню. В стенном шкафу я обнаружил большую спортивную сумку и напихал в нее разных джинсов рубашек, свитеров и белья. Я также прихватил его коричневую летную куртку, «Файлофакс», несессер и очки, которые он всегда носил на публике. Примерил его коричневые ковбойские сапоги от Тони Лама. Тесновато, но со временем наверняка разносятся. Сунул их в сумку с тряпьем. Последний предмет — ноутбук. Сумку для него я нашел под столом, там уже лежал портативный принтер. Я сунул туда ноутбук и поднял все сумки.
Быстро и нервно перебежал через дорогу. Оказавшись на своей подъездной дорожке, сунул сумки в багажник «мазды». Смотался в свою темную комнату и добавил в багажник зеленый чехол для машины и папку с документами Гари.
Затем, уже поздно вечером, отправился в Стамфорд. Другой полусонный служащий в будке на парковке. Он не поднял головы от «Спортс иллюстрейтед», когда я взял свой талон и въехал на стоянку. Нашел свободное место на расстоянии трех машин от джипа Гари. Никаких водителей не было, так что никто не видел, как я быстро перегрузил вещи из своей машины в машину Гари. Чтобы немного потянуть время (я не хотел, чтобы дежурный заметил, что я выезжаю через несколько минут после того, как въехал), я спустился по лестнице в индийский ресторан в соседнем переулке и час просидел над цыпленком и парой бокалов пива, постоянно прикрывая лицо сегодняшним номером «Стамфорд курьер».
Никто не обратил на меня внимания, когда в четверть двенадцатого я выехал со стоянки на своей «мазде». И когда я вернулся пешком на следующее утро, в будке сидел уже другой дежурный (я приехал на местной электричке 6.08 из Нью-Кройдона. Была пятница, я производил впечатление человека начавшего свои выходные пораньше, поскольку был одет для прогулок: сапоги, толстый свитер, за плечами рюкзак. Джип Гари завелся с одного оборота. Я отслюнил $24 за два дня стоянку и прозевал весь путь до шоссе I-95. После беспокойной ночи голова была как в тумане.
Я прилежно придерживался разрешенной скорости и благополучно добрался до въезда в Парк Харкнесса. Проехал вниз по пустой дороге, добрался до сломанных ворот брошенной фермы. Выскочил из машины, открыл ворота и поехал прямиком к деревьям. На скорости пять миль в час я втиснул джип как можно глубже в заросли дубов и вязов. Через полсотни футов я понял, что дальше ехать некуда. Я выключил мотор, развернул чехол и накрыл им машину. Затем руками набросал на чехол как можно больше листьев. Камуфляж не на уровне зеленых беретов, но должно сойти. Выйдя на дорогу, я смог разглядеть только гору листьев среди деревьев.
Я достал из рюкзака бейсбольную кепку и солнцезащитные очки, нацепил их и отправился в путь. Мне надо было пройти пять миль до Нью-Лондона. Я шел по травяной обочине вдоль дороги. Всего лишь несколько машин обогнали меня. Никто не остановился и не предложил подвезти. Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я для них был всего лишь придурковатым любителем свежего воздуха и пеших прогулок на дальние расстояния.
На вокзале в Нью-Лондоне я прождал полчаса в зале ожидания, пытаясь сосредоточиться на какой- то мусорной писанине Тома Клэнси, которую прихватил с собой. Джек Райан спасал США от чокнутых исламских фундаменталистов, грозивших сбросить на Кливленд атомную бомбу. Там была сцена в Овальном кабинете, когда президент говорит Райану: «Нация рассчитывает на тебя, Джек». Есть там и сцена, когда Райан говорит жене: «Нация рассчитывает на меня, дорогая». Еще в одной сцене Райан говорит кому-то из своих подчиненных: «Нация рассчитывает на нас, Боб». Клэнси не был писателем, он был сотрудником ЦРУ. Но я должен его поблагодарить. Одна патриотическая сцена показалась мне настолько отвратительной, что я в смятении поднял глаза от страницы и через окно зала ожидания вдруг увидел Фила, мужа сестры Бет, который стоял на платформе прямо напротив меня.
К счастью, Фил на меня не смотрел Потому что в данный момент не мог оторвать глаз от женщины лет сорока, с крутым перманентом, в обычном деловом костюме. Больше я ничего не успел разглядеть, потому что они вдруг крепко обнялись и слились в глубоком поцелуе (знаете, когда язык достает до горла). Я мгновенно вскочил на ноги и рванул к боковому выходу. И не останавливался, пока не ушел с вокзала и не оказался около ближайшего бара.
Начал я с «ерша» для успокоения нервов, отлакировал пивом. Едва не влип. Слава богу, я все еще сидел в зале ожидания, а не переминался на платформе. Разумеется, теперь я здесь застрял больше чем на два часа до следующей электрички. Но зато я знал, что мой вялый и правильный родственник — человек, который физически и духовно напоминал заточенный карандаш, — изменял этой жуткой Люси. Кто, интересно, задумался я, была эта
Когда я наконец сел в следующую электричку, то на всякий случай занял место недалеко от мужского туалета. Чтобы не наткнуться на еще одно знакомое лицо.
В Нью-Кройдоне меня ждал тяжелый и опасный труд. Открыв запертый шкаф в темной комнате, я достал химикаты, которые недавно купил. Затем выудил из кармана блокнот, в котором записал рецепт из «Кулинарной книги анархиста», и принялся за работу. Я взял миску и превратился в сумасшедшего ученого, высыпая туда различные дозы химикатов и смешивая их. Достал одну из картонных трубок и закрепил пластиковую крышку на одном конце. Заполнив трубку химической смесью, я заклеил верхнее отверстие и с помощью ножниц проделал дыру в пластиковой крышке. Взял вторую трубку и повторил всю процедуру. Закончив, я упаковал их в небольшую сумку, разорвал рецепт и похоронил обрывки в море, спустив их в унитаз.
С помощью маленькой воронки я наполнил две склянки кислотой, затем прочно их закупорил. Вытащил коробку для ленча и прикрепил бутылочки с противоположных сторон коробки. Закрепив их как следует, я закрыл коробку и сильно потряс ее. Склянки не сдвинулись с места, кислота не потекла. И я не запылал ярким племенем, хотя, когда открыл первую из шести банок пива, которые опорожнил в тот вечер (бесцельно валяясь перед телевизором), целый гейзер пены выплеснулся мне в лицо.
Эти меры предосторожности с кислотой были обязательны, так как на следующее утро я погрузил эти склянки на «Голубую фишку». Накануне вечером я позвонил Биллу и сказал, что хотел бы заранее забросить на яхту нужные вещи для того, чтобы отплыть в воскресенье. «Без проблем», — сказал Билл и пообещал позвонить начальнику порта на тот случай, если он поинтересуется, почему по шлюпу лазит незнакомец.
— Приветствую, — сказал начальник, направляясь ко мне по причалу. Ему было лет шестьдесят, невероятно худой, морщинистое лицо напоминало дешевый гранит.
— Доброе утро, — отозвался я.
— Вы приятель Хартли, верно?
