этом, меня заметили куда как более нежелательные лица: мачеха Ядвига и нареченный Альберт. Они шли по коридору, мило и эмоционально о чем-то беседуя. Мне стало прямо интересно.
— Здравствуйте, любезная мачеха, — пропела я, отвешивая от щедрот небольшой поклон. — Вижу, вы уже нашли общий язык с моим женихом? — очень хотелось спросить, на какую же тему они его нашли? Уж не моего ли торжественного усекновения?
— Здравствуй, дорогая дочка, — с чувством сказала Ядвига, женщина еще молодая и красоту сохранившая вполне. По её глазам было видно, что с куда большим удовольствием она удочерила бы таракана. Но, увы, перед ней обреталась я. — Мы с принцем (какой милый у тебя жених!) обсуждали новые сорта роз. Он в них прекрасно разбирается!
— Да, дорогая княжна, — перебегая ко мне, и пытаясь хотя бы взять меня за руку, отозвался Альберт. — Видите ли, по традиции каждый принц должен овладеть каким-либо ремеслом. Меня привлекло мастерство садовника.
— Похвально, весьма похвально, — ответила вежливой улыбкой я. — Что ж, не буду мешать вашей познавательной беседе о цветоводстве, — я уже совсем было хотела уйти, как нелегкая принесла слугу с водой. Альберт, заметив это, и, словно бы что-то вспомнив, шустро ухватил меня за руку, и, рассыпавшись в любезностях мачехе, отвел меня в сторону.
— Светлая княжна, что это значит? — грозно поинтересовался он.
— О чем это вы? — изобразила недоумение я, внутренне жалея, что это не он вчера попался в тайном ходе под горячую руку воеводы.
— Вода, — широким жестом указал принц на слугу. Тот неуверенно посмотрел на меня, и, похоже, приготовился проглотить всю жидкость вместе с берестяной кружкой. Я покачала головой, и жестом приказала ему приблизиться.
— Ах, вы об этом, — улыбнулась я. — Пить захотела. В тереме ужасно душно, не правда ли? — и для наглядности сделала небольшой глоток.
— И вы не собирались относить её пленнику? — подозрительно спросил жених.
— Что вы! — ужаснулась я. — Я не служанка — носить кому бы то ни было питье или еду!
— Отрадно это слышать, — пробормотал принц. — И еще, — он сурово сдвинул брови. — Я не желаю, чтобы впредь вы при свидетелях, или без оных позволяли себе разговаривать со мной в непочтительном тоне! Вы — моя будущая жена, и должны быть милы и послушны.
— Вы правы, принц, — начала я. — Я — ваша будущая жена. И, ко всему прочему, законная наследница этого терема и этой страны. А потому, наверное, все-таки я буду принимать решения, всех важных вопросов, происходящих здесь. Будь мы сейчас в вашем дворце — я не позволила бы себе там командовать, поверьте.
— Вы удивительно дерзки и непочтительны, княжна! — возмутился принц. — Похоже, вашим воспитанием здесь никто не занимался. Но после свадьбы это исправиться, даю вам слово, — а вот это уже угрозы. Я такое не люблю.
— Милый принц, — плотоядно улыбнулась я. — Не кажется ли вам, что выяснение отношений на виду у всех также не способствует повышению вашего реноме среди моих людей?
— Мы еще поднимем с вами эту тему, княжна, — вежливо процедил Альберт. Поцеловал руку, с таким намерением, будто хотел её вообще откусить, и, расцветая в улыбке, снова вернулся к Ядвиге.
— Поднимем, — пробормотала я. — Непременно поднимем…
Внутри меня бушевала сдерживаемая холодная ярость. Ах так! Значит, хотим видеть рядом с собой послушную куклу? Не бывать! Все дело в том, что воспитывали меня, как наследницу, а значит, как активную правительницу, а не всего лишь тень своего мужа. Потому, привыкнув к определенной свободе, я с большой неприязнью восприняла слова жениха. Да, впрочем, Короед бы с ним! Меня волновало другое.
О том, чтобы лично доставить воду Колдуну теперь и речи быть не могло. Приходилось буквально на ходу менять планы. Зайдя к себе в покои, я, даже не накидывая плаща, побежала по тайному ходу к Ратмиру. Благо, тех стражников, что я сняла с поста у него уже не было, и воин сидел в своем кабинете. Все дело в том, что Ратмир, как лицо, наделенное полной ответственностью за всю охрану, должен был почти постоянно присутствовать на месте, ибо к нему стекались донесения со всех уголков терема. О том, чтобы помуштровать во дворе солдат старый воин мог только мечтать. Большая должность несет на себе много ответственности, увы.
— Ратмир, дело важное, — с ходу начала я, вваливаясь через потайную дверь. Воевода поднял брови. — В темницу к Колдуну нужно пронести воду и напоить его. Ты можешь это организовать, я знаю.
— А ты, княжна, до этого сама пыталась, что ли? — как-то нехорошо спросил воевода. Я почувствовала себя нашкодившей семилетней девчонкой, которую ругают не за пакость, а за то, что не смогла её совершить так, чтобы отвести от себя все подозрения.
— Сделала робкую попытку, но быстро поняла всю абсурдность своих намерений, — с достоинством попыталась отказаться я.
— Иногда мне кажется, что я ничему тебя не учил, — тяжело вздохнул Ратмир.
— Учил! — возмутилась я. — Если бы не учил — я бы не пришла сейчас к тебе, а так бы и пыталась навести справедливость самостоятельно… Ничего такого, принц лишь видел меня с кружкой воды.
— Да, а перед этим ты при нем отзывалась о нем в весьма нелестной форме, — начал перечислять мужчина. — Активно защищала его пленника, и вообще, провела неделю во дворце Колдуна!
— Меньше, — буркнула я. — И это никого не касается!
— Касается, Ярослава, и ты это прекрасно понимаешь. Твоя жизнь, так или иначе, касается всех.
— Ратмир, — я подняла на него глаза, в которых не было ни капли вины или стыда. — Да я чуть не совершила ошибку, ты прав, что указал мне на это. Но я больше не маленькая девочка. Пожалуйста, несмотря на все мое уважение к тебе, не надо меня воспитывать.
— Конечно, Светлая княжна, — поклонился воевода.
— Замечательно. А теперь, пожалуйста, выполни мою просьбу, — я не была обижена на Ратмира, да и он тоже не рассердился на мои слова. Другое дело, что он, как человек, знавший меня с младенчества, зачастую забывался и перегибал палку. Да, я тоже человек, и тоже могу делать ошибки, но не надо устраивать будущей княгине подобные выволочки!
Кивнув, я выскользнула из комнаты воеводы — туда могли зайти в любой момент, а если учесть, что в тереме находится непонятное количество глаз и ушей моего будущего мужа… в общем, давать им пищу для размышлений не хотелось.
Остаток дня прошел на удивление спокойно. Я посетила скромные (все же князь при смерти), но торжественные обед и ужин в мою честь. Точнее, я просто не могла их не посетить, так как там собрался цвет боярства. Альберт цвел, пах, рассыпался в комплиментах, и, похоже, пытался очаровать всех бояр разом. Те посматривали на верткого чужака не без подозрения. А ну как Всеволод умрет, на трон взойдут новая княгиня с мужем — и воровать не позволят? Как же-с, государственные устои пошатнутся! Ибо, если не воровать и не пить — то какое же это Княжество?
После ужина, на котором бояре попытались осторожно затронуть тему: «А каким же быть Княжеству при новой княгине?», я чувствовала себя откровенно вымотанной, ибо потребовалась вся моя дипломатия и все мое красноречие, чтобы, не сказав ничего определенного, успокоить всех.
Когда я уже готовилась отходить ко сну, в моей спальне образовалось дивное видение: Король- Колдун, средней побитости, с обрывками цепей на руках и ногах. Правда, я настолько привыкла к его эксцентричному поведению, что даже не удивилась, а только присела на краешек кровати, похлопав рукой по одеялу, приглашая, таким образом, мужчину присесть.
— Вижу, освобождение прошло удачно, — светским тоном начала беседу я.
— О, вашими усилиями, — отозвался Колдун.
— Ой, а на вас синяки рассасываются, — с детским любопытством я следила за интересным процессом, когда расцветившие лицо Короля побитости исчезали сами собой.
— Да, вода вернула мне колдовскую силу, отнятую железом, — кивнул Колдун.
— Я рада, что смогла помочь, — улыбнулась я. — Вы сможете так же переместиться в свой дворец?
