Джаспера Литтона разбудил непрекращающийся громкий стук в парадную дверь пансиона «Олбени», где он снимал комнаты. Прижав руку к голове, он напрасно пытался избавиться от ощущения, будто его мозг пронзили стальные ножи. Он открыл один воспаленный глаз, рукой нащупал часы, лежавшие на столике у постели. Джаспер осторожно посмотрел в окно. Светло. Значит, уже день.
Стук прекратился. Должно быть, его слуга уже открыл дверь. Наверное, явился кредитор. У двери раздался шорох, затем вошел слуга:
— Какой-то джентльмен желает вас видеть.
— Меня нет дома, — резко ответил Джаспер и, поморщившись, сел.
Помимо ножей, в его голову угодила раскаленная кочерга.
— Я сказал джентльмен, а не кредитор, — нетерпеливо ответил слуга.
Такой хозяин, как Джаспер, задолжавший ему зарплату за два квартала, не заслуживал вежливого обращения.
— С-скорее джентльмен и кредитор, — сказал Хьюго Ленгтон, протиснулся мимо слуги и закрыл дверь перед его носом.
— Что тебе надо? — устало спросил Джаспер.
— Мне н-нужны деньги, — сердито сказал его бывший друг. — Из достоверного источника мне стало известно, что твой кузен вот-вот женится, и я хочу получить свой долг до того, как ты сядешь в тюрьму Флит.
— Веришь сплетням Чарльза Авсбери? — с ухмылкой поинтересовался Джаспер. — Он несет чушь.
— Так сказал не Авсбери, а моя сестра, — ответил Ленгтон. — Она узнала это от новенькой модистки, которая сейчас пользуется огромным спросом. Какая-то француженка, она только что прибыла из Хай- Найтсвуда, если тебе угодно знать.
— Что?
Джаспер выбрался из постели, и схватился за голову.
— Я так и думал, что тебя это заинтересует, — ответил Ленгтон. Чем увереннее он становился, тем меньше заикался. — Модистка сообщила моей сестре, что она приехала из Франции вместе с этой молодой леди, которая какое-то время уединялась с твоим кузеном в Найтсвуд-Холле.
— Его очередная пассия, — небрежно сказал Джаспер, хотя знал, что это неправда.
— Нет, я уже думал об этом, — с жаром возразил Ленгтон, — этого не может быть. Твой кузен не чокнутый, он не стал бы держать любовницу в собственном доме. Дело серьезное. Говоря без обиняков, Литтон, тебе конец.
— Не будь столь уверен, — ответил Джаспер с коварной улыбкой. — А теперь убирайся, мне надо одеться.
Не обращая внимания на возражения Ленгтона, Джаспер вытолкнул его из комнаты и велел слуге принести воды для бритья. Когда Джаспер спустя час, ближе к вечеру, вышел на улицу, он забыл о гневе, все рассчитал и уверенно зашагал к своей цели.
Со смешанными чувствами Серена приехала к Николасу на Кевендиш-сквер. Хотя Серена когда-то надеялась войти в светское общество, она больше не была уверена, что сейчас желает этого. Это общество покажется чуждым по сравнению с той средой, где она воспитывалась. Николас раздражал ее своим слишком очевидным стремлением избавиться от угрызений совести, сбагрив ее своей сестре. Ей также не нравилась бесцеремонная попытка Николаса распоряжаться ее жизнью и то, что он то отталкивал ее, то снова приближал к себе. Но больше всего она сердилась на себя за то, что позволяла ему так поступать. Хорошо понимая, что она лелеет тщетные надежды, Серена все же не отказалась от них.
Таким образом, здравый смысл и нездоровое любопытство взяли над ней верх. Серена могла совершить глупость, влюбившись в него, но во всем остальном она была весьма практичной. Было бы глупо в порыве раздражения отказаться от благоприятной возможности, которую сулило его обещание познакомить ее с нужными людьми. Если честно признаться, продлить общение с Николасом на несколько недель, дней, часов, чем бы оно ни закончилось, все-таки лучше, чем остаться совсем одной.
Чаепитие прошло хорошо. К счастью, Мелисса поинтересовалась обстоятельствами, приведшими Серену в Англию, и ее отношениями с Николасом. Радуясь тому, что нашла чуткую собеседницу, она рассказывала Серене о преимуществах сельской жизни, распространялась о возможных прекрасных результатах, к которым может привести диета лорда Байрона, состоящая из уксуса и картофеля. Мелисса рекомендовала услуги какого-то доктора Леланда, которого находила весьма приятным, если Серена, подобно ей, начнет страдать от ужасных головных болей.
Серена добродушно кивала и улыбалась, все время избегая взгляда Николаса, ибо боялась расхохотаться. Лишь один раз, когда Мелисса предложила ей старый семейный рецепт от подагры, она с трудом подавила смех, зажав рот платком, и наотрез отдалась отвечать на вопрос Николаса о состоянии собственных суставов, не подверженных приступам подагры.
От острого взгляда Джорджианы ничто не ускользнуло. Леди Серена была очень красива. В отличие от Джорджи ее брат обычно не интересовался светскими женщинами. Джорджи с самого начала заподозрила, между Николасом и Сереной скрыта какая-то интрижка, и вскоре нашла подтверждение тому, что оба находятся в близких отношениях. Она не обманулась своих подозрениях.
Пока Серена, казалось, внимательно выслушивала перечень последних симптомов болезни Мелиссы, Джорджи поймала взгляд — мимолетный — между гостьей и ее братом. Оба смеялись над какой-то шуткой. Когда Николас уделял Джорджи свое внимание, сестра не раз замечала, что Серена мечтательно поглядывает на ее брата. Джорджи была уверена, что речь идет о несчастливой любви, требующей ее вмешательства.
Серена долго не задержалась, но и этого было достаточно, чтобы она понравилась Мелиссе. Та пригласила ее пойти вместе на вечерний прием, который состоится на следующий день.
— Это будет скромное мероприятие, встреча близких друзей. Моя дорогая Серена, вам ведь это знакомо. Вы не будете возражать, если я стану обращаться к вам по имени, поскольку ваш отец и мой муж были большими друзьями. — Мелисса резким движением руки поднесла к глазам льняной платок с кружевами. — Вы понимаете, там не будет никаких танцев. Только игра в карты и приятная компания.
Вздохнув, Мелисса рухнула на диван и попросила Николаса проводить гостью.
Николас встал и подал Серене руку.
— Я бы советовал вам держаться подальше от ломберных столиков, — сказал Николас, весело поглядывая на нее. — Мне не хотелось бы услышать, что вы до нитки обчистили всех друзей Мелиссы.
— Если друзья Мелиссы хоть чем-то похожи на нее, у них не хватит сил играть в карты, так что об этом можно не беспокоиться.
Они разговаривали тихо, но у Джорджи был острый слух.
— Почему Серена не должна играть в карты? Она мошенничает?
— Джорджи, у тебя слишком длинный язык, — резко сказал Николас. — К тому же ты очень невежлива к нашей гостье.
— Ах, извините. — Джорджи присела в реверансе и зацепилась за край ковра. — Однако мне кается, что вы отнюдь не обиделись, леди Серена, правда? Я слышала, как вы с Николасом смеялись над мамой, считая, что никто об этом не догадывается.
— О боже, тогда я должна извиниться перед вами, мисс Литтон.
— Не надо глупить. И зовите меня Джорджи. Надеюсь, мы станем друзьями.
— Тогда все в порядке. Спасибо за чай, до встречи на приеме.
Она вышла, опершись о руку Николаса, и вопросительно взглянула на него:
— Могу я надеяться, что вы тоже там будете?
Николас покачал головой.
— Зайдем сюда. Мне надо поговорить с вами, — сказал он и увлек Серену в небольшую гостиную нижнего этажа.
— Николас, о чем вы сейчас хотите поговорить? — спросила Серена и тут же насторожилась.
Она не знала, какие теперь, по его мнению, правила приличия она нарушила.
— Нас не должны видеть вместе.
