— Да. Я переболела ею в детстве. У меня даже рубцы остались.
— Где?
— Выходит, ты их не заметил, когда увидел меня в ванной.
Люк молчал.
— Не говори об этом! — наконец донесся его голос. — Такое воспоминание — это слишком!
Теперь замолчала Саския.
— Ты меня слышишь? — спросил Люк.
— Да, — тихо сказала она. — Я просто еще не могу к этому привыкнуть.
— К чему?
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— О да, Сасси! — Слышно было, как он судорожно вздохнул. — Когда ты собираешься ко мне переезжать?
— Я выхожу на работу в следующий вторник.
— Может быть, ты приедешь в воскресенье? Я тебя встречу на станции. Только приезжай пораньше.
— Все зависит от того, когда вернется Сэм. Я не могу оставить маму одну с Джонти и Мэттом. Ребят так жалко, все покрыты сыпью, которую постоянно расчесывают.
— Я позвоню завтра узнать, как они. Постарайся отдыхать хоть иногда.
— Попробую. Они сейчас тихие, поскольку плохо себя чувствуют. Но врач сказал, что это ненадолго. Веселье начнется, когда они поправятся.
Люк засмеялся.
— Могу представить! Но к тому времени уже подъедет Сэм, а он самый лучший отец.
Полностью с тобой согласна, — сказала Саския и тихонько вздохнула. — Честно говоря, мне очень жаль, что близнецы не смогут поехать в субботу. Да и самой мне хотелось пообедать в «Воздушном шаре», — добавила она.
— Как неудачно все сложилось. Скорее бы воскресенье!
Саския подняла голову и увидела, что Марина спускается вниз по лестнице.
— Ну, ладно, Люк, мне пора идти. По-моему, мама пошла, готовить что-то вкусненькое.
— Передавай ей большой привет.
— Хорошо.
— Ладно, созвонимся завтра. Пока, Сасси.
— Это звонил Люк, — сказала Саския, вой на кухню.
В это время Марина взбивала соус. Она подняла глаза на Саскию.
— Так это с Люком ты так долго разговаривала?
— Да. Он передает тебе огромный привет.
Мам, может, мне сделать салат?
Марина кивнула и внимательно посмотрела на дочь. Ты в самом деле собираешься жить с Люком?
— Я просто буду жить в его доме. — Саския усмехнулась. — Это разные вещи.
— Я понимаю. Брось, пожалуйста, макароны в кастрюлю. Некоторое время Марина продол жала сосредоточенно взбивать соус. — Да, между прочим, на прошлой неделе тебе несколько раз звонил Фрэнсис.
Саския резко обернулась.
— Надеюсь, ты ему не сказала, где я?
— Нет, конечно. Ты же меня просила не говорить.
— Извини, я забыла. Ну и что он сказал?
— Он, конечно же, поинтересовался, где ты. — Несмотря на усталость, Марина несколько оживилась. — Такой раздраженны. Я думаю, он был просто вне себя еще и потому, что не мог излить на меня свой гнев.
— А второй раз?
— С ним разговаривал Сэм. — Марина тихонько засмеялась. — Он поговорил с ним очень сухо, ничего не объясняя, и дал понять, что не имеет ни малейшего желания обсуждать с кем-либо твои планы. По- моему, Сэм поставил Фрэнсиса на место.
— Ему было, отчего злиться, — задумчиво сказала Саския. — Ведь он же не знает, почему вдруг я так неожиданно исчезла.
— Но ты собираешься сказать ему?
— Конечно, я не буду звонить ему и говорить:
.Извини, Фрэнсис, я застала тебя в постели с твоей бывшей женой
— Послушай, а Люку ты все рассказала? — спросила Марина, накрывая на стол.
— да. Он чувствует себя виноватым за то, что познакомил нас. А теперь давай спокойно поужинаем, пока дети спят. Кстати, хотела тебе сказать, — добавила Саския и погрустнела, увидев синяки под глазами матери, — я сама встану к малышам ночью, если будет необходимо. Выспись хорошенько!
Саскии пришлось вставать ночью несколько раз — дети просыпались, хныкали, просили пить. Близнецы очень любили Саскию, и она, не тревожа мать, быстро успокаивала их.
Следующий день был нелегким для всей семьи. Домработница, закупив продукты, готовила обед, а Марина и Саския весь день занимались близнецами.
Джонатан и Мэттью Армитаж были очень симпатичными малышами с голубыми глазами, как у отца, и темными волосами. Но сейчас их бледные мордашки были усыпаны ужасными красными пятнами. Обычно дети каждый день ходили в детский сад, где вы часть энергии, но сейчас они были вынуждены сидеть дома.
— Мне очень жаль, что вы не можете выходить, — с сочувствием сказала Саския. — И маме тоже. Давайте поиграем здесь. К вечеру Марина и Саския так измотались, что, когда мальчики уснули, без сил повалились на диван.
— Надеюсь, ты все еще не раздумала иметь своих собственных детей, — сказала Марина.
— Конечно, нет. Ветрянка проходит.
— Да. Но с малышами очень трудно, даже когда они здоровы. — Внезапно Марина улыбнулась Саскии. — Поверь мне, в сорок с лишним очень сложно рожать и воспитывать детей, особенно близнецов. Так что лучше с этим не затягивать.
— А в семье Сэма до этого были близнецы?
— Наверное да. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Что-то я не слышала о том, что среди наших родственников были близнецы. — Раздался телефонный звонок, и Саския бросилась в коридор. — Наверное, это меня.
Она подняла трубку и услышала голос Сэма Армитажа, а не его сына, как она надеялась. Саския мило с ним поболтала, испытывая в душе горькое разочарование, и передала трубку Марине.
Пока ее мать разговаривала, Саския приняла ванну и почувствовала себя гораздо лучше.
— Мам, ты не против, если я проваляюсь весь сегодняшний вечер? — спросила она.
— Неплохая идея. Я, пожалуй, сделаю то же самое. — Марина явно повеселела. — Сэм пообещал, что завтра днем приедет домой сразу после лекции. — Она устало потянулась.
— Сейчас дети спят, так что отдыхай. — Заботливо сказала Саския. — А поужинаем позже.
Проверив, спят ли близнецы, Саския спустилась вниз. Почему не звонит Люк? Может быть, он работает допоздна? Или забыл, что обещал позвонить? В конце концов, решив, что он где-нибудь развлекается с какой-нибудь женщиной, она с мрачным видом села смотреть телевизор. Раздался звонок в дверь. Так поздно мог прийти только один из студентов Сэма, которому что-то понадобилось, но ему явно не повезло. Что ж, придется его огорчить.
Саския потуже завязала пояс своего темно-зеленого халата и вышла в коридор. Дверь открылась, и она увидела Люка Армитажа, с улыбкой державшего в руке ключ.
— Люк! — испуганно сказала она изменившимся голосом.
Он закрыл за собой дверь, поставил на пол большую дорожную сумку и протянул к ней руки. Она кинулась в его объятия и прижалась своими губами к его губам. Возможно, она ждала этого поцелуя с пятнадцати лет?
