Они отправились к Деметрио, где снова занимались любовью, затем забылись сном, проснулись около трех, опять любили друг друга и снова дремали.
В девять утра Деметрио подскочил на кровати.
Опоздал?!
– Я позвоню тебе, – выбегая из комнаты, крикнул он, забыв о прощальном поцелуе.
Дома Натали натолкнулась на Барбару.
– Могу ли я осмелиться спросить вас о том, где вы провели ночь, леди, – спросила она, – или мне стоит предположить худшее?
– Для тебя, возможно, и худшее, а для меня лучшее.
– Ты была с ним, – с отвращением скривила губы Барбара.
– И планирую быть с ним так часто и так долго, сколько он захочет.
Барбара содрогнулась, отпила кофе и поморщилась, словно это уксус.
– Не могу понять, что так привлекло тебя в этом типе.
– Он приличный человек и не боится тяжелой работы. Качество, которое, кстати, я думала, ты и твои друзья высоко цените в людях.
– Уважать труд – одно, а панибратство… – Барбара передернула плечами. – Не представляю.
– Все ты представляешь, бабушка. Вспомни свою первую ночь любви. Или ты всегда откладывала удовольствия ради бизнеса?
Леди Уэйд проигнорировала вопрос и закатила глаза к небу.
– Как ты могла пасть так низко?
– Он отличный человек, и придет время, когда вы это осознаете, – взвилась Натали.
Барбара приподняла одну бровь.
– Боюсь, на это уйдет больше времени, чем вся твоя интимная история.
– Почему? В чем его преступление? Он меня не насиловал, не принуждал. Я достигла совершеннолетия несколько лет назад, и то, чем я с ним занимаюсь, касается только нас. Для всех остальных он – наш сосед, реконструирующий особняк своих предков. Что в этом плохого?
– Ничего. И мы рады, что он обновит свою виллу, и она перестанет уродовать нашу территорию. Но ничто не изменит того факта, что он здесь чужак и навсегда им останется. Он не нашего круга.
– Он моего круга, поэтому привыкай! Деметрио знает свои желания и не боится следовать им. И он в курсе, что вы все думаете о нем… И он не собирается угождать вам или производить на вас впечатление.
– Моя дорогая, похоже, он впечатлил тебя.
– Потому что он настоящий мужчина, – краска бросилась Натали в лицо. – И откровенно говоря, последнее время их не часто встретишь.
– Ему стоит вручить премию. За одну неделю он достиг того, чего Льюису Мэдисону не удалось за несколько лет, – прищурилась Барбара. – Как ты его защищаешь! А вот Льюиса и не нужно было защищать, у него безупречная репутация.
– О, бабуля! – Натали брезгливо поморщилась. – Почему ты не оставишь Деметрио в покое? Он заслуживает, чтобы к нему относились с уважением, несмотря на старый автомобиль и отсутствие членской карточки. Одно твое слово – и общественное мнение о нем изменится.
– Ты слишком многого от меня требуешь, дорогая.
– Люди смотрят на тебя, им важна твоя оценка.
– И?
– Я хочу, чтобы ты устроила праздник и пригласила его.
– Его и… приличных людей?
– Да! – крикнула девушка. – Или ты считаешь, я имею в виду его и его собаку?
– Он не примет приглашение!
– Если я попрошу, примет, и тогда для него настанет новая эра.
Барбара Уэйд с жалостью посмотрела на внучку.
– Ты глупеешь на глазах. Он, возможно, не знает, как пользоваться столовыми приборами. Если ты, милочка, не в состоянии сказать себе «нет», то я должна сделать это за тебя.
– Ты несправедлива! Деметрио заслуживает шанса доказать свою значимость.
– Тогда пусть доказывает ее за чужим столом, а не в компании моих друзей. Извини, Натали, это мое последнее слово.
Это «последнее слово» стало камнем преткновения в отношениях бабушки и внучки. Они говорили друг с другом подчеркнуто вежливо, но сдержанно. На вилле «Розамунда» началась холодная война.
А за забором буйно цвела любовь. Натали разбивала клумбы, сажала розы в розарии, петрушку и базилик в огороде, тренировала Пиппо и расчесывала его шерсть до блеска, пока Бертолуччи столярничал и плотничал. После работы на заднем дворе они наслаждались простым обедом из хлеба, оливок, сыра и свежих фруктов и слушали щебет птиц.
