ребенку. Наташка сосредоточено тыкала пальцем в линзу балдуринских очков, видимо, пыталась проковырять 'окно в Европу'. - Давай киндера, все-таки меня попросили за ним присмотреть.
- Да мы вроде как прошли уже процесс обнюхивания и приступили к стадии привыкания, - тем не менее, Федор вручил мне младенца.
- Идем, - я примостила Наташку на бедре и прошла в зал. Сестра с зятем жили в неплохой трехкомнатной квартире с большой кухней, теплой лоджией и приличным залом. Две спальни были небольшими, основное место после перепланировки отдали залу. Теперь там можно было устраивать сборище родственников человек так на тридцать без каких-либо проблем с размещением. А спальни (это мое мнение) должны быть небольшими и уютными. Каковыми они и были у моей сестры и зятя. Во второй спальне пока никто не жил, она была гостевой. А Наташкина кроватка прочно обосновалась рядом с двуспальной кроватью родителей.
- Ого, какая площадь, - восхитился Федька, когда вслед за мной зашел в главное помещение этой квартиры. Отделку зала Петр отдал на поруки жене, и Света проявила здесь свою любовь к светлым и золотистым тонам. Обои были бежевого оттенка с золотистыми цветами, люстра была с молочными рожками, на которых посверкивали золотистые витки. Диваны, кресла, мягкие стулья - все это было из гобелена кофейного цвета с обязательным тиснением чего-нибудь золотистого. Я потом долго доводила сестру до белого каления дурацкой шуткой 'Золотистая херня по всему залу расцвела!!! Ля-ля-ля!'. На что Светка сердито бурчала, что мне медведь оба глаза оттоптал, и ни черта я не понимаю в дизайне и интерьере. Петр тихо рыдал в кулак и басил, что жена у него умница и у нее замечательный вкус. Конечно, после трех лет встреч, Петр уяснил, что со Светкой иногда лучше не спорить. Я через пару недель заткнулась, особенно, когда к нам приехали как-то родители Петра, которые пели дифирамбы на тему того, как Светка оформила зал. Что ж, если им понравилось, значит действительно классно.
- Да, зал у них шикарный, - я села в кресло, усадила Наташку на колени, взяла ее за ручки и начала слегка раскачивать.
- Перепланировка? - Федор медленно прошелся вдоль зала. Развернулся и подошел ко мне. - Круто смотришься!
- Только попробуй! - попробовала я пресечь попытку задавания глупого вопроса, но Федька оказался быстрее.
- Не думала своего завести? - брякнул Федор и засмеялся. Я краснела, качала Наташку и придумывала ответ.
- Маленькая я еще киндера своего заводить, - пискнула я, ловя съезжающую с колен Наташку. Федор метнулся мне под ноги, и мы больно стукнулись лбами.
- Е...- я вовремя вспомнила, что при ребенке никто не материться, и прикусила язык. Федор зажмурил глаза и тер лоб.
- Хорошо ты меня приложила.
- Хорошее начало отличного дня. Кофе Якобс, - процитировала я рекламу, пытаясь одновременно вернуть Наташку в исходное положение на моих коленях и потирать лоб. Федька легко поднялся на ноги и ушел куда-то вглубь квартиры. Вот так! Сразу сбежал от ребенка, как только появилась возможность!!!
Прикосновение чего-то мокрого и холодного к моему пострадавшему лбу заставило меня перестать мысленно четвертовать Федьку. Парень нашел ванную в квартире, смочил полотенце холодной водой и принес мне.
- Чтобы не было синяка, - тихо пояснил Федя, глядя мне в глаза. Сейчас он стоял передо мной на коленях и прижимал полотенце к моему лбу. Я почти с умилением посмотрела в ответ и едва не рассмеялась.
- Что? - наморщил лоб Балдурин.
- Картина маслом! - все-таки захихикала я. - Я с ребенком, ты на коленях - и феерия-феерия - мокрое полотенце на моем лбу. И чем это мы тут занимаемся!!!
- Действительно, - парень улыбнулся в ответ.
Наташка подозрительно тихо сидела у меня на руках, что-то разглядывая на розовых носочках, что были надеты на ее ножки.
- Тебе идет сидеть с ребенком на коленях, - на губах парня появилась хитрая улыбка. - Давай сфотографирую?
- Сейчас, разбежался, - шепотом рявкнула я, стараясь не потревожить замершего ребенка. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. - Ты ж потом не удержишься, и по всему факультету фотки распространишь!!! Тиранить меня будешь, шантажировать!!!
- Ты за кого меня принимаешь! - сделал попытку оскорбиться Федька. Но тут он поймал какой-то чересчур внимательный взгляд Наташки и потянулся носом к ребенку.
- Лиля, - каким-то замогильным голосом позвал меня Балдурин. Я же пальцами поглаживала приятный пушок на вязанной кофточке Наташки, явно мамина работа.
- Чего? Ты оторвал меня от астрала, неверный! - театрально ткнула я пальцем в Федьку. - И если твоя просьба ничтожна - гореть тебе в аду.
- Кажется, она покакала.
Я сделала большие глаза и принюхалась к затихшей Наташке. Она по-прежнему увлеченно рассматривала свои носочки. От ребенка ощутимо несло узнаваемым запахом.
- Атас! - возопила я и сунула ребенка Федьке. Федька секунду посмотрел на очутившуюся у него в руках девочку и тут же всунул ее обратно мне. Я снова насильно передала Наташку Федьке. Он - мне. 'Передай какашку' закончилась в тот момент, когда Наталье Петровне надоело изображать мяч, и она громко разревелась. На руках у Федора. 'Попался!!' - злорадно поерничала я про себя, размышляя, как аккуратно и без потерь переодеть укаканую Наталью Петровну. Решать надо было быстро, пока на Наташкины вопли не сбежались соседи.
- Почему она плачет? - услышала я за спиной голос ботаника, полный страданий. Обернувшись на секунду, я вынуждена была с позором ретироваться из зала, потому как ошарашенно-тоскливый вид Федора ничего, кроме как нездорового смеха не вызывал. Я нырнула в спальню Светки и Петра, быстро расстелила на пеленальном столике клеенку, достала свежий памперс, влажные салфетки и чистое боди. Плач Наташи все еще раздавался в зале.
- Федь, неси ее сюда!!! - крикнула я в коридор. Тут же послышался топот слонов и в спальню вбежал взъерошенный Федор с орущим ребенком на вытянутых руках. В глазах парня читалась 'Паника! Паника! Мы все умрем!!', а тело и руки судорожно придумывали, куда девать орущее нечто. Мозг в процессе не участвовал. Властной рукой я остановила готовящегося упасть в обморок (мне так показалось) Федьку и направила его к пеленальному столику.
- Клади! - раздалась зычная команда, и Наташка аккуратно, словно драгоценная корона английской королевской семьи была уложена на расстеленной на клеенке пеленке.
- Раздевай! - снова раздалась зычная команда, но тут заработал мозг ботаника. Как, блин, не вовремя!!!
- Я не буду! - судорожно отдернул руки Федька от пускающей пузыри Наташки. Кажется, этого ребенка забавлял мега-растерянный вид ботаника. Я же беззвучно хихикала за спиной несчастного.
- Чего это не будешь?! Поторопись, а то эта вертлявая егоза все какашки по попе размажет. Мыть ее еще придется! - мой тон не терпел никаких возражений.
- Почему я-то?! Ребенка тебе доверили!
- Но он же у тебя в руках оказался после того, как сделал приятственное дело! Тебе и убирать! - не отступала я. Честно говоря, подобные подгузники я терпеть не могла менять Наташке. Все остальное - пожалуйста, но какашки?!
- Нет! - почти с мольбой в голосе выкрикнул Федька. - Я никогда этого не делал! Я боюсь сделать ей больно!!
- Ничего, пацан, сейчас ты всему научишься! - проговорила я басом и похлопала ботаника по плечу. - Курс молодого папаши никому еще не вредил. И не переживай, от одного неумелого переодевания подгузника мазохистка из Наташки не вырастет. Приготовились!!!
Внезапно Федор оказался у меня за спиной, подтолкнул к пеленальному столику и прижался сзади. Очень сильно прижался. У меня перехватило дыхание, а из головы вылетела спитч размером на А4 с
