в драке я определенно не могла.
Чистильщик закружился на месте. Ноги у него были почти вдвое длиннее моих; чтобы уследить за мной, он крутился вдвое быстрее меня. Ответа я так и не получила.
Пятясь, я озиралась по сторонам, ища подходящее оружие. Чистильщик вмиг оказался передо мной и с силой ударил меня в живот. В последнее мгновение отскочив в сторону, я потеряла равновесие и упала навзничь.
Он подпрыгнул, собираясь обрушиться на меня всей тяжестью — как я на Чойбалсана в палатке. Сбоку от меня лежало брошенное копье. Я проворно схватила его. Чистильщик приземлился на том месте, где я только что лежала, и приготовился к новому удару. Я снова перекатилась на бок и выставила копье наконечником вверх.
Он отскочил в сторону.
На лицо мне хлынула вода. Я с трудом встала и отряхнулась. Богиня снова подает мне знак! Я обошла тела Танцовщицы и Федеро.
Чистильщик не собирался дать мне передышку. Он сразу набросился на меня. Больше он не наносил ударов кулаками; он выпустил когти, явно собираясь разодрать меня в клочья. Вцепился в плечо…
От боли я едва не выронила копье.
Как Септио и остальные служители Чернокрова, я умела превозмогать боль. Переложив копье в другую руку, правой я старалась удержать равновесие. Наконец я поняла: пора!
Мне казалось, что все происходит очень медленно. Чистильщик подпрыгивал и кружился, как лист на ветру. Он то возникал у меня перед глазами, то отскакивал мне за спину.
— Я забираю то, что твои сородичи украли у моих, — хладнокровно сказал он, снова бросаясь на меня.
Я выставила вперед копье, едва не выронив его.
Чистильщик снова очутился у меня за спиной и зарычал:
— Я забираю то, что поклялась вернуть мне Танцовщица!
Я перевернула копье древком вперед и ударила его, когда он пролетал у меня над головой. Чистильщик грохнулся на мостовую. Я вскочила ему на спину, между лопатками. Его подбородок ударился о камень.
Послышался треск — громкий, как будто сломалось дерево.
Поскользнувшись на его меховой спине, я упала, ударившись о камни раненым плечом, и взвыла от боли.
Чистильщик встал, тряся головой. Удар оказался сильным; теперь он двигался не так быстро. Кривясь от боли, я осторожно приближалась к нему, глазами подыскивая на улице, среди раненых, подходящее оружие. Копье сломалось, зато я подняла с земли меч. Рукоятка была большая, лезвие слишком тяжелое, но я все же сжала его в руке.
Чистильщик не стал нападать на меня. Шатаясь, он побежал к Стойкому. Путь ему преградил Бескожий, но Чистильщик мощным ударом отшвырнул аватара в сторону.
Буйвол даже не опустил рога. Он лишь стоял и смотрел на пардайна — в его темно-карих глазах мелькали молнии. Чистильщик бросился на плечо Стойкого, как охотничья пантера, которая собирается убить добычу.
Я с трудом побежала к буйволу, волоча за собой тяжеленный меч. В последнее мгновение выпустив меч, я из последних сил бросилась вперед и схватила Чистильщика за хвост.
— Помогите мне остановить его! — закричала я. — Не дайте ему убить нашего нового бога!
Ко мне подошел Управляющий. Рядом с ним я увидела двух городских стражников, Чоудри, какого-то конторского служащего — лицо у него было в саже и ожогах. Трактирщика. Незнакомого пардайна. Матушку Железную.
Все вместе мы напали на Чистильщика. Мы хватали его за костяшки, вплетенные в мех на груди, как за костяные пуговицы. Мы выдирали клочья меха, рвали его на части.
Наконец, Чистильщик выпустил Стойкого. Буйвол громко заревел и бросился прочь, во мрак. За ним последовали аватары. В тех местах, где кровь буйвола капала на мостовую, между камнями расцветали маленькие цветочки.
Я отошла в сторону; дюжина рук пригвоздила Чистильщика к земле. Меня трясло и мутило. Дрожа всем телом, я положила руки на колени и наклонилась вперед.
Наконец я выпрямилась и огляделась.
Чистильщик все еще лежал; теперь его удерживали на земле мечи, арбалеты и пистоли. Буйвол ушел, как и остальные божества и призраки. Вначале нас окружало совсем немного людей. Постепенно вокруг собралась целая толпа — многие горожане прибежали на Песчаную улицу.
— Кто еще хочет получить божественную силу? — устало спросила я.
Трактирщик подошел ко мне и взял меня за руку:
— По-моему, все кончено.
— Вот и хорошо. — Я понятия не имела, о чем он говорит.
Люди стекались со всех сторон; пуст был лишь переулок, в котором после убегающего бога остались крошечные серебряные лилии. Среди людей я не заметила ни одного выжившего советника. Не было ни священников, ни банкиров. Меня окружали простые горожане.
Нас осыпали вопросами. В гуле голосов я поняла, что они спрашивают самих себя, друг друга и меня, что случилось. Несмотря на множество убитых и раненых, никто не боялся.
— Позвольте, я расскажу вам историю, — тихо сказала я.
Почему-то мой голос услышали все, и вокруг воцарилось молчание. Все смотрели на меня и внимательно слушали. Над нашими головами, щебеча, летали ласточки.
— Позвольте, я расскажу вам историю, — повторила я, — об одном племени, которое давным-давно уступило свою силу. Один горожанин отобрал, похитил ее у них. Некоторые смирились, но не все.
Люди по-прежнему молчали. Я продолжала:
— Тот человек сделался правителем нашего города. Он правил очень долго, на протяжении нескольких поколений. Время его правления стало временем мира, процветания и покоя. Боги молчали, потому что похищенная сила укутывала их, словно одеялом. Она окутала и местных жителей, ведь боги складываются из тех, кто в них верует. Люди утратили свободу выбора, потому что божественная сила заботилась только о себе. И все же такое существование устраивало почти всех.
Со временем несколько видных горожан составили заговор. Они решили лишить правителя его силы. После этого, говорили они, город освободится, а боги проснутся после долгого сна… Люди заново откроют свои души и поймут свою силу.
Я замолчала; все внимательно слушали меня.
— Все пошло не так, как задумали заговорщики. А может, силу снова украли. Она перешла в другое… вместилище. Много столетий заменяя собой всех городских богов, она сама возомнила себя богом. Сила управляла человеком, в котором поселилась, как черви управляют собакой, в которой размножаются. Новый бог призван был сеять страх во всех землях, от Медных Холмов до краев блюда мира… Сила пожелала сделаться титанобогом. Недоставало лишь последнего осколка старой силы, последнего кусочка божественной сущности.
Сегодня новый бог ушел из мира, забрав с собой своего несчастного владельца. На его месте возник бог терпения. Впервые за много столетий родился новый бог — буйвол Стойкий. Бог не имеет голоса; к нему нужно прислушиваться. Он не имеет рук и не посылает армии в бой. Зато новый бог способен вести за собой плуг, который вонзается в землю и делает в ней глубокую борозду, закладывая основу для новой жизни.
Воздайте молитву Стойкому! Помолитесь за душу человека Федеро. Воздайте молитву Стойкому! Помолитесь за город из моей сказки. Воздайте молитву Стойкому, чтобы он спокойно нес вас за пределы смерти, как давным-давно он унес мою бабушку.
Я склонила голову. Люди начали расходиться. Никто не радовался и не возмущался. Горожане лишь тихо переговаривались между собой.
С улиц собрали раненых и мертвых. Мостовые очистили от крови и грязи. Кое-кто забирал на память обгорелые обломки. Перед развалинами Текстильной биржи горели факелы; одни уходили, другие
