Чувалов сдержанно, но мрачно заметил:
— Зачем же так? Я вполне поддаюсь дрессировке и даже вот, пожалуйста, готов работать над собой. Не надо меня так сразу записывать в безнадежные, — и проникновенно-нежно добавил, обращаясь к Соне: — Ты скажи, каким надо — я стану!
Соня расплакалась, повторяя:
— Это любовь! Это любовь!
И что оставалось Барбаре? Только смириться.
— Ну и идите. Черт с вами!
На прощание Чувалов попросил подарить ему диск с песнями бабы, «что берет за душу».
Бася молча протянула ему диск Эворы.
Глава 18
УЛЫБКА АНГЕЛА
Странная воцарилась тишина… Такая, какую можно ощутить-представить лишь после безумной ночи, до краев наполненной событиями и людьми… А потом все ушли и стало тихо-тихо…
У Баси было ощущение, словно ее контузили.
Ага, контуженая, или, как говорят, стукнутая. В голове — полный бенц, все смешалось. Кажется, за эту ночь она прожила целую жизнь, а на то, чтобы осмыслить произошедшее и со всем разобраться, уж точно понадобится, как говорят в футболе, «дополнительное время».
Вот ведь какой форменный фокус произошел этой ночью — будто где-то в сложных механизмах Вселенной сломалась пружинка или винтик, и все вдруг закрутилось с такой бешеной скоростью, что просто страшно.
Вот — в метре от нее мужчина, с которым она знакома каких-то несколько часов! А у нее ощущение, что они знают друг друга давным-давно и ему известны все ее секреты. Ничего удивительного — на его глазах она сегодня страдала, любила и разлюбила (вот оно, то самое слово!), а такие вещи сближают людей.
Молчит, улыбается — не мужчина, а сущая прелесть. Откуда он вообще взялся такой? И почему не уходит?
— Все ушли… Безумная ночь заканчивается. А вы почему остались? — спросила она.
Иван с улыбкой поинтересовался, хочет ли она, чтобы он ушел. Как ей показалось, это прозвучало с какой-то странной интонацией.
Она тут же поспешила заверить, что нет, не хочет:
— Я вам больше того скажу — не надо никуда уходить. Может, мне, учитывая контузию и общую неустроенность в судьбе, вообще сейчас противопоказано оставаться одной. Ну что вы, Иван, кривляетесь со своей вежливостью: сказано же вам — оставайтесь. Кстати, пора перейти на «ты». Вы так не считаете? Уж вроде столько друг о друге знаем, так к чему экивоки и выканья… Ах, считаете? Ну вот, извольте… Ты, Иван, не желаешь чаю выпить? Тогда пойди на кухню, сделай даме чай… Видишь, дама совсем не в себе…
Иван уточнил — надо ли чего к чаю.
— Надо. Хорошо бы яду, но у меня нет.
Он погладил ее по руке и сказал, что вместо яда принесет какой-нибудь еды.
— Необходимо поесть — это избавит тебя от гнусных суицидальных мыслей.
Ушел. Хороший какой мужчина, дрессированный, вот бы ей раньше его встретить, глядишь, и вышло бы что…
Знобит… И сильная усталость… Да еще ребенок этот… Не рассосавшийся… За событиями этой ночи она как-то подзабыла о нем, бедняжке, но ведь он есть и, кстати, ни в чем не виноват.
Бася заревела… Холодно и одиноко… Она сама себя ощущала этим… Робинзоном Крузо. В смысле, что чувствовала себя как после кораблекрушения на необитаемом, диком острове. Куда бежать, как прикажете спасаться?
Люди, SOS!
Вместо каких-то там абстрактных людей пришел Иван, принес чай и укрыл ее пледом. Бася даже почувствовала благодарность по отношению к человечеству — наверное, лучшего представителя к ней послали. Ответственного. Надежного. Сильного.
Она глотнула чай и вмиг согрелась. А что там, кстати, сделал этот горемыка Робинзон, после того как немного оправился от шока? Вбил в землю столб и начал все сначала. Угу. Прямо психотерапия. Впору самой себе повторить слова Марианны про новый жизненный период. Голубой. А может, полосатый. Но ведь как-то и впрямь должно все устроиться… Вот был шторм. Кораблекрушение. И ощущение разбитой жизни, но надо как-то жить дальше… Собраться с силами…
— О чем ты думаешь? — негромко спросил Иван.
Она пожала плечами.
— Так, корабли, острова, чушь какая-то… Но вообще, прости за банальность, я думаю о том, как все глупо.
— Что — все?
— Эта ночь. Нелепая ситуация, в которой я оказалась.
Она всхлипнула.
Он подошел, взял ее за руку, подвел к окну.
— Смотри, как красиво! И снег до сих пор идет!
Бася вздохнула: в самом деле, волшебно, удивительно. Сходит небо с чердака.
— Да, Иван! Снегу столько, сколько не бывает. И вообще история, как будто специально кто-то подстроил. Тебе не кажется?
Иван рассмеялся и обнял ее. Не иначе пытался нагло приставать!
— Так точно, пани Барбара! Есть! Определенно есть какая-то литературность в этой истории. И со снегом намудрили. Столько насыпать, это ж с ума сойти! Не пожалели! — И без всякого перехода (обрадовался, что по морде не дала за приставания, что ли?) объявил, что остается у нее.
Главное, уверенно так сказал. Очень по-мужски. Мол, останусь — и все дела, потому что снегу намело столько, что до отеля не добраться. Хотя идти до него минут пять. Но это неважно.
Бася растерялась и даже не подумала возразить. Остаешься? Хм… Странно, конечно, и в целом неожиданно, но, в общем, почему бы и нет?
Он сказал по-мужски, а она в ответ одарила его очень женским взглядом — внимательным и оценивающим. С прицелом на будущее.
А будущее с таким мужчиной определенно возможно. Хотя, конечно, с Эдом — писаным красавцем его не сравнить. В смысле внешних данных, каковым она до сего дня придавала уж слишком большое значение, Иван — мужчина типа Бельмондо, — красивым не назовешь, зато бездна обаяния! Одна улыбка чего стоит! Плюс какая-то внутренняя сила — он словно излучает спокойствие и уверенность.
А эти красавцы… Тьфу на них.
Бася, у которой был роман с одним из самых красивых мужчин отечественного кинематографа, со всей ответственностью теперь может сказать: «Бабоньки, в эту сторону даже не глядите! Чистая засада эти писаные красавцы, сторонитесь их, как чумных. А ежели все-таки, на беду свою, уже начали встречаться с подобной заразой, то бегите прочь во всю прыть. Ибо ваш писаный красавчик, от рождения помешанный исключительно на собственной персоне, с обворожительной улыбкой на прекрасных устах, будет заворачивать вам такую поганку, что мало не покажется. Поймите, у него особый взгляд на то, как устроен космос. Центр его вселенной — это он сам, единственный и неповторимый. А вокруг вращаются прочие планеты и звездочки. И вам в его холодном космосе отведена роль маленькой планетки, которой суждено вращаться вокруг этого центра. Устраивает? Ну тогда вращайтесь… А все же бы лучше переместиться в другие планетарные системы».
Иван прервал ход ее мыслей неожиданным вопросом: что она для себя хочет в Новом году.
