этот дорогой костюм. Мухамед сам торговал одеждой и должен был сразу понять, сколько он может стоить. Вещей такого класса на его оптовом складе никогда и не водилось – все больше цветастое тряпье из синтетики, дешевые брюки, акриловые кофты с блестками… «Мне следовало одеться победнее, чтобы вызвать жалость. Хотя какая у них жалость ко мне! Они могут жалеть только своих, хотя к Арифу это не относилось. Но он тогда не сомневался бы, что денег у меня нет. А сейчас? Ведь он страшно скупой, может ничего не дать… Вон как смотрит!»
Но она ошиблась. Мухамед неожиданно достал из кармана пиджака маленький бумажник, открыл его и вытащил две стодолларовые купюры.
– Хватит? – спросил он, передавая их Лене так, чтобы все разглядели, сколько он дает.
«До чего любит произвести впечатление!» – разозлилась Лена. Деньги она взяла, сунула в сумочку и кивнула:
– Спасибо, ты меня так выручил… Доживу до пятницы.
– А в пятницу получишь деньги. Какая хорошенькая девочка! – Мухамед неожиданно сменил тему. Он подозвал Оксану, достав из вазочки шоколадную конфету и протянул ее ребенку: – Возьми! Не стесняйся!
Но Оксана даже не посмотрела на шоколад. Она разглядывала Мухамеда – пристально, хмуро, совсем не по-детски. Потом тихонько потянула Лену за полу пиджака и попросила:
– Пи-пи!
Та повела ее в туалет. Там девочка и вовсе ее удивила – она вдруг заплакала и попросилась к маме. Визит пришлось быстро сворачивать, Лена извинилась, взяла детей за руки и ушла. Оксана совсем скуксилась, ее пришлось нести на руках, даже в метро она не пожелала слезть с колен, Сашка тоже не проявил чудес воспитанности, так что домой Лена вернулась совершенно измученная.
Инны в квартире не оказалось, хотя до пяти было еще далеко. Целый час Лена занималась детьми – Оксану надо было выкупать и уложить спать, от еды она отказалась. Лена удивлялась, глядя на нее – ребенок живет в таком странном режиме, ест когда придется, и все же девочка здорова. «Сашка бы уже сто раз заболел! Или это мне так кажется?» Но ее сын поел с аппетитом и потом долго играл сам с собой в «дяденек, у которых мы были». Игра заключалась в том, что он рычал и быстро бегал по комнате взад- вперед. Лена не понимала, почему дяденьки оставили у него именно такое впечатление. Девочка спала беспокойно, и Сашку пришлось увести на кухню, где она готовила обед.
Был странный звонок по телефону – когда она сняла трубку, там молчали. Она решила, что звонят Инне – какой-нибудь поклонник. Потом действительно позвонил мужчина, и она не сразу поняла, что разговаривает с Сергеем. С ним она обменялась всего несколькими фразами. Он сказал, что не приедет ни сегодня, ни завтра, пусть Инна устраивается с машиной, как хочет. У него дела. Она позвонила своей квартирной хозяйке.
– Это Лена, – робко начала девушка неприятный разговор. – Мы у вас жили тогда…
– А! Ну так что? Деньги привезли?
Голос у хозяйки был совершенно равнодушный – не злой и не добрый, и говорила она так, словно до денег ей больше не было дела. «Почему? – удивилась Лена. – Мужики говорили со мной совсем иначе…» Но скоро все объяснилось.
– Вы мне уже ничего не должны, – сообщила хозяйка. – Отдадите деньги моему знакомому, Саше, вы с ним тогда встречались.
– Почему?
– Потому что он мне одолжил эту тысячу двести. Мне деньги были очень нужны. И вы теперь все заплатите ему.
– Хорошо…
– Так есть у вас деньги или нет? – В ее голосе наконец-то появился какой-никакой интерес к предмету разговора.
– Пока нет. Пока у меня только двести долларов, остальное в пятницу…
– Это какое же будет число?
– Седьмое.
– Нет, так не пойдет! И тогда вы мне голову морочили, со дня на день откладывали. Денег опять нет, что ли? Так Саша мужик серьезный, в милиции работал. Это я с вами так хорошо поступала. Я вам советую деньги найти и все ему уплатить еще пятого, как договорились.
– Но у меня не будет денег!
– Лена, зачем вы опять обманываете? – насмешливо спросила женщина. – Вы что – решили вообще не платить? Усвойте: если денег не будет, вы подпишете ему одну бумажку. И вот по этой бумажке вам на тысячу двести станут начислять проценты. Поняли? Это будет совсем невыгодно для вас. Лучше найдите деньги и заплатите сейчас. А подписать он заставит, не сомневайтесь!
– О, господи, вы столько ждали, неужели не можете подождать еще два дня! – В отчаянии воскликнула она. – Мне пришлют деньги! Иначе зачем я поехала в Москву?!
– Меня это больше не касается. Вот его телефон, рабочий. Звоните и договаривайтесь сами.
На этом разговор был окончен. У Лены к тому времени дрожали руки. Она едва смогла положить трубку на место. Потом упала на табуретку и уставилась в стену бессмысленным взглядом. Несчастья, которые валились на нее одно за другим, она воспринимала теперь только так – молча, без слез, без истерик. Лена посмотрела в блокнот, на тот номер телефона, который продиктовала ей хозяйка квартиры. Постепенно до нее стал доходить смысл ее слов. И все яснее становилось, что деньги надо срочно достать. Проценты? Исключено. Она слышала про такие вещи и понимала, что это будет пропастью, в которую она обязательно свалится – с Арифом или без него. «Да он-то как раз и уцелеет… – подумала она. – Приедет, узнает, что случилось, и решит, что себе дороже. Может быть, он окончательно забыл про долг. На него похоже! А в результате отдуваться буду я одна. Двести долларов у меня есть. А где взять еще тысячу?» Сумма была грандиозной – в ее теперешнем понимании таких денег вообще не существовало. Или уж они были предназначены не для нее. «И я ведь до сих пор не знаю, сколько прислал Ариф…»
Она набрала номер Мухамеда и торопливо заговорила, услышав его голос:
– Это опять я… Прости, у меня неприятности.
– Что такое?
– Те люди, которым мы с Арифом должны деньги… Они говорят, что заставят меня подписать бумагу, по которой я буду выплачивать им проценты с долга. Это – если деньги в среду не будут у них.
– Лена, ты не можешь поговорить с ними? – немедленно спросил тот.
Она взбесилась. Это слово «поговорить» – как оно ей надоело за годы жизни с Арифом! Он все проблемы решал с помощью него – «я поговорю с этим человеком!», «мы поговорим и все уладим», «ты должна поговорить…». Это была форма отговорки. Она не сомневалась, что Мухамед использовал это слово точно в таких же случаях.
– Разговаривать бесполезно! – отчаянно сказала она. – Ты бы меня так выручил… Мне больше не к кому обратиться… Тысяча двести долларов – для тебя не такая большая сумма…
Тут Мухамед утопил ее в потоке слов. Сумма большая! Очень большая! Сейчас дела идут совсем плохо, склад закрывается, он не может продать даже сезонную партию одежды, а у него еще столько остатков от зимнего сезона… Нет, он ничем помочь не в силах! Пусть Лена поговорит…
Она бросила трубку. Телефон зазвонил почти сразу, это был Мухамед. Он желал выяснить отношения. В конце концов девушка расплакалась, а он как будто смягчился.
– Знаешь, Лена, – сказал он, – я поищу для тебя деньги.
– Ариф приедет и отдаст тебе… – Лена вытирала злые слезы, ей было очень стыдно, что она так унижалась. – Ведь он приедет через две недели…
– Конечно, конечно…
Но в его голосе совсем не было бодрости. Она насторожилась. Вспомнились рассказы Арифа про райскую жизнь в Дамаске. Про богатую родню. Про фонтан во дворе – почему-то именно этот фонтан производил на нее когда-то впечатление. Теперь у нее мелькнула странная мысль – когда ее поздравляли со скорым приездом мужа, никто даже не обмолвился, что тот привезет деньги для уплаты долгов. А про долги знали все. И тем не менее о них умалчивали. «Или им просто неинтересна эта тема? – спросила она себя. – Но если Ариф приедет ко мне с одним билетом в кармане… Тогда расплачиваться придется кому-то
