вот второй месяц отдыха, «за свой счет», никто предоставлять не собирался. Ну, и в силу, опять же, своего характера, я сказал: «Ладно, тогда до свидания», и ушел с работы.
Мы съездили с группой на юг, а потом я попытался устроиться звукооператором на киностудию Минобороны, поскольку мой дед имел, в свое время, косвенное отношение к этому ведомству. Он был управляющий делами наркомата авиационной промышленности. Все шло к тому, что я получу там работу. В цехе звукозаписи меня ждали, создали соответствующую штатную единицу. Я прошел проверку, сдал какие-то экзамены. И вдруг началась очень странная история. Больше трех месяцев меня мурыжил отдел кадров. Подробности опущу, но было весьма неприятно. Тут появились и милиционеры с намеками на мое тунеядство. Напряглись они, что я, вроде, нигде не работаю, хожу лохматый, личность в районе известная… И затем выяснилось, что проблемы мои исходят от полковника, возглавляющего тот самый отдел кадров. Когда я пришел к нему, он, без особого смущения сказал, глядя мне в глаза: «Вам объяснить, почему я вас не оформляю на работу или сами все поймете? Что у вас записано в пятом пункте анкеты? Еврей…» Что я мог сказать? Хотел ему пресс-папье залепить по башке со всей дури. Но сдержался. Правильно сделал. В семье были примеры – несдержанность одного моего родственника во время войны повлекла за собой штрафбат.
В общем, на киностудию я не устроился. Зато получил приглашение от Тульской филармонии. И ушел из «Машины» без всяких конфликтов. Просто ушел и все. Мне было интересно попробовать, что такое профессиональная сцена. И я научился там многому из того, что отсутствовало в московском рок- андегрунде. Скажем, умению правильно выстраивать репетиции. И потом, приятно же, когда тебя приглашают из самодеятельной группы в профессиональную.
«Если делить историю „Машины“ на какие-то этапы, – размышляет Макаревич, – то первый закончился в 1975 году». Пожалуй, так оно и есть. За шесть самых романтических, наивных, бескомпромиссных, бессребренических лет своего существования «Машина» отъехала на приличное расстояние от той обочины, с которой стартовала. Те «монстры» столичного рока «палеозойской» эры, на которых «машинисты» равнялись или взирали, словно на полубогов, так, в сущности, и остались на прежних позициях. Со всем своим исполнительским умением, на порядок превосходившим квалификацию основных участников «МВ». Добротные копиисты, версификаторы англоязычного рока, без собственного языка и идей, они постепенно отступали на второй план и в воспоминания аксакалов московского андеграунда. Макар пошел другим путем. И повел за собой тысячи адептов. Недавний школьный ансамбль понесли на руках. «Марионетки» и «Черно-белый цвет» в 75-м уже являлись всесоюзными хитами, при том, что у «Машины» еще не появилось не только какого-нибудь официального «миньона» (про диск-гигант и речи не шло), но даже качественно записанного, полновесного магнитоальбома. И выступала группане дальше, чем в ближайшем Подмосковье. Однако, слово и интонация, предложенные «Машиной», оказались универсальными для молодежи 70-х и нигде более в ту пору в родимом роке не звучали.
Отдельным достижением «МВ» в данный период оказалось попадание самого раннего хита группы – «Ты или я» – в блестящую кинокомедию Георгия Данелии «Афоня». Мало того, что это был прецедент выхода на всесоюзный экран композиции самодеятельной рок-команды, так еще и гонорар «машинистам» выписали солидный. «Данелия купил у нас две песни, потому что, видимо, хотел нам заплатить, – говорит Макар. – Я получил рублей 600, бешеные по тем временам деньги. Зашел в комиссионку, приобрел 4-х дорожечный магнитофон „Грюндиг ТК46“. На нем можно было с дорожки на дорожку переписывать. Вот мы с ним сидели и сами занимались записью. Такое у нас было саундпродюсерство. Конечно, нам изначально хотелось бы звучать хорошо. Но прежде все разбивалось о полную невозможность этого. Что можно сделать на одном магнитофоне?»
Примечательно, что именно в эту раннюю шестилетку ротация состава в «Машине» была наиболее интенсивной. Кроме однокашников – основателей, в команде возникали и ассы со стороны, вроде Дегтярюка, Фокина или Саульского. Пробовались новые инструменты, например, скрипка, на которой играл Николай Ларин. Однако, не прижилось. К лету 75-го в «Машине» осталось лишь двое ее отцов – Макар и Кава. Но тут нашелся Гуля, он же – Евгений Маргулис, которому суждено было стать еще одним ведущим колесом этого механизма.
Глава вторая
От Таллина-76 до «Маленького принца» и развала
Евгений Маргулис
Мой близкий друг Костя Корнаков, царство ему Небесное, работал в Москонцерте и за десять- пятнадцать рублей сдавал в аренду разным группам аппаратуру, принадлежавшую великому артисту Кола- Бельды. Ему требовался помощник в качестве подсобного рабочего, каковым и был я. Мы за упомянутые денежки ставили аппаратуру, в том числе «Машине». И, следовательно, контачили с «машинистами», пили с ними портвейн, общались с девками, играли на гитарах, ну, в общем, весь набор…
Андрей Макаревич
Мы с Кавой отыскали телефон Маргулиса и пригласили его в гости. Он приехал, сделал на гитаре какой-то пассаж и сказал: «Вот и весь Хендрикс, ептыть…». Мы поняли, что надо его брать. Сказали: «Женя, мы тебя берем, но нам не нужен гитарист, нам нужен басист». Он ответил: «Я не умею на басу играть, хочу на гитаре». На что я пояснил: «Нет, Женя, на гитаре буду играть я». У нас в репертуаре уже было около 20 авторских песен. Я мог их петь, только играя на гитаре. С бас-гитарой в руках я бы их не спел.
Евгений Маргулис
В какой-то момент, когда мы, наверное, уже год были знакомы, пошли к Макару в гости, купив алкоголя. Чего-то сели, начали, опять-таки, играть на гитарах, и тут я получил приглашение в «Машину Времени». На тот момент они были в состоянии такого легкого расхода. Кутиков куда-то свалил, еще кто-то свалил. Лешка Романов, который был там солистом в то время, тоже навострил лыжи…
Тебя такой расклад не насторожил?
Ты знаешь, нет. Не насторожил. Мне было девятнадцать лет. Меня в очередной раз выперли из института, и мне все было абсолютно по фигу. Заняться нечем, ну и почему бы не поиграть в группе, если музыка доставляет тебе удовольствие. Мы взяли и стали играть. Басистом я поначалу был абсолютно никаким. Макар мне давал первые уроки, Кава объяснял, как играть те песни, которые я не знал. Дрючили меня, естественно, со страшной силой. Но таким образом я стал бас-гитаристом и членом вышеупомянутого коллектива. И на четыре года завис в этой компании.
Все в том же переломном 1975-м «Машине», уже с Гулей, предоставляется возможность сделать свою первую, по-настоящему профессиональную запись. Инициативная телеведущая советского ЦТ Элеонора Беляева задумала пропихнуть «МВ» в свой популярный «Музыкальный киоск». В решающий момент затея, конечно, провалилась. Но «машинисты» успели зафиксировать в студии семь отборных своих вещей: от каэспэшно-романтичных «В круге чистой воды» и «Из конца в конец» до тех самых, ехидно-уверенных «Марионеток» и «Черно-белого цвета».
Впрочем, «переломность» 75-го бледнеет на фоне следующих четырех лет «Машины», буквально катапультировавших ее в авангард советского рока и фактически определивших дальнейшую судьбу группы вплоть до дня сегодняшнего. Именно в этот максимально контрастный период «Машина Времени» пережила ключевые трансформации состава, была на волоске от исчезновения, создала львиную долю своих «нетленок», поныне входящих в ее концертную программу, победоносно показалась стране, стала, в силу ряда факторов, наверное, самой высокооплачиваемой любительской командой Союза и… свалила на профессиональную сцену. Непримиримые хиппаны и другие индепендент-сообщества долгосрочную вербовку в Росконцерт «машинистам», в сущности, так и не простили. Но, что характерно и весело, слушать «Машину» не перестали.
В год XXV съезда КПСС и выхода альбома «Hotel California» группы The Eagles комсомольское руководство Эстонии неожиданно затеяло прогрессивное мероприятие под вывеской «Таллиннские песни молодежи-76». С «молодежными песнями» в столицу независимого ныне балтийского государства прикатил пестрый российский десант, где, среди прочих, были и начинающий питерский «Аквариум», и впервые уехавшая так далеко от Москвы «Машина», официально делегированная на фестиваль Министерством мясомолочной промышленности РСФСР, в здании которого «машинисты» на тот момент репетировали. Именно «МВ» и присудили первое место на данном форуме.
