Вера и теперь надолго замолчала.
— Было уже поздно, — ответила она наконец. — Я уже устроила свою жизнь без тебя. Ты ведь хотел, чтобы мы помирились. Я считала, что это невозможно. До сих пор считаю! — бросила она с вызовом, вскинув на него гневный взгляд прекрасных серых глаз.
Настал черед Николая замолчать надолго.
— Ну, хорошо, — глухо заговорил он после паузы, — меня ты простить не можешь. Но наш сын… он же ни в чем не виноват! Почему он должен расти без отца? Что ты ему сказала? Он же спрашивал, где его папа. Что ты ему ответила?
Вера вспомнила, как это было. Еще в Долгопрудном. Еще до Шайтана. Андрейке было пять лет. Он вернулся с гулянья на детской площадке какой-то подозрительно тихий и задумчивый. Обычно он, не слушая окликов Антонины Ильиничны, призывавшей его раздеться и переобуться, мчался к маме и выкладывал ей новости, а тут послушно разделся, прошел в их с мамой комнату, где Вера сидела за компьютером, и сел на ее кровать. Вера удивленно оглянулась на него.
— Мам, а где мой папа?
Она бросила работу и села рядом с ним. Ответ на этот вопрос был у нее давно готов, но сам вопрос все-таки застал ее врасплох.
— Твой папа умер, сынок.
Андрейка тут же забросал ее своими «А почему?», «А где?», «А как?».
— У всех есть папы, а у меня нет, — горько пожаловался он под конец.
— Твой папа был очень хороший, — продолжала Вера, подавив в себе ответное горькое чувство. — Очень добрый. Он погиб, когда ты был еще совсем маленький… Такой маленький, что помещался у меня в животике. Он поехал на машине, но шел дождь, был град, машину занесло и…
Она рассказывала сыну о гибели своего отца, а он слушал, привалившись головой к ее плечу, как всегда слушал, когда она читала ему сказки. Вера и сейчас как будто рассказывала сказку, ей самой так было легче.
— А где? — перебил ее Андрейка. — Где он жил?
— В Сочи, — ответила Вера. — Это такой город на юге, у Черного моря. Я тебе на карте покажу.
— Я знаю, где Сочи, — обиделся Андрейка. Он увлекался географией, рисовал очень правдоподобные карты и составлял точные планы города Долгопрудного. — Мы жили в Сочи? А почему, мам? Почему мы там больше не живем?
— Мне нужно было учиться. Я уехала в Москву.
— А почему мы не живем в Москве?
— Потому что бабушка живет в Долгопрудном. Это почти Москва.
В тот раз разговор на этом и кончился. Но это был лишь первый разговор. В следующий раз, придя с гулянья, Андрейка спросил, была ли она замужем за папой.
— Нет, не была, — спокойно ответила Вера. — Он обязательно женился бы на мне, если бы не попал в аварию. Он просто не успел. Он даже не знал, что ты у меня будешь.
Сам Андрейка довольно смутно представлял себе ситуацию «замужем — не замужем». Вера прекрасно поняла, что на подобное любопытство ее сына провоцируют дети постарше. А может, и их родители.
— Многие дети растут без отцов, — сказала она. — Бывает, родители разводятся. Слишком часто так и бывает. Наш папа любил нас, Андрюша. Он ни за что бы нас не бросил, если бы не разбился. Помни об этом.
Мальчик послушно кивнул и спросил, нет ли у нее папиной фотографии. Вера с грустью покачала головой.
— Мы не успели даже сфотографироваться. Но ты можешь увидеть его лицо, если посмотришь в зеркало. Ты очень на него похож.
Очнувшись от воспоминаний, Вера мрачно взглянула на Николая.
— Сказала, что его отец умер еще до его рождения. А что я должна была сказать? — нахмурилась она, поймав его полный ужаса взгляд. — Что его папа — человек слабый и безвольный — променял нас с ним на мою дешевую интриганку-сестрицу?
— Я бы никогда… Давай сядем, — тихо попросил Николай, и они сели на скамейку. — Ладно, я не буду спорить. Это я во всем виноват. Мне даже в голову не пришло, что ты можешь забеременеть. Я думал, с первого раза это почти никогда не бывает. Но прошло уже двенадцать лет! Сколько еще ты будешь меня наказывать? Если бы ты знала, как я уже наказан! Ты даже не представляешь, что я перенес! Как я мучился!
—
— При чем тут Долгопрудный? — машинально вырвалось у Николая, когда она снова села. Впервые в жизни он почувствовал, что у него болит сердце, и начал растирать грудь рукой.
— Там жила одна женщина — Антонина Ильинична Поливанова. Она меня приютила — беременную, без всяких условий, даже деньги не хотела брать за квартиру. А ведь она меня совсем не знала, я ей свалилась как снег на голову. Ты хоть представляешь, каково нам тогда было? Жить с ребенком на ее пенсию да на мою стипендию?
— Как же вы жили? И как ты ухитрилась родить, не прерывая учебы?
— Ну, рожала я в конце апреля, зачетную сессию сдача, а уж экзамены — никак. Написала заявление, чтобы перенесли на осень. Мне разрешили. А жили как? Меня, нет, вернее сказать, нас всех троих спас ноутбук Владика. Я все время находила надомную компьютерную работу. — Вера поморщилась, вспомнив «Анну Иоанновну» с ее скандалами и душевными откровениями. — И платили мне тогда черным налом, в конверте. Никаких налогов, — добавила она мрачно.
— А ведь я мог бы тебе помочь, — напомнил Николай. — Я был бы счастлив тебе помочь! Если бы ты сказала мне тогда, в институте… Я ненавидел свою тогдашнюю работу, считал и считаю ее дешевкой, но платили мне более чем прилично. Тоже в конверте.
— И что? Ты платил бы мне алименты? — Веру передернуло от отвращения. — Нет уж, спасибо. Кстати… я только потом сообразила… Ведь ноутбук Владика на самом деле оплатил ты? Ну, стало быть, ты мне больше ничего не должен.
— Вера, прошу тебя. Не надо меня ненавидеть.
— У меня нет к тебе ненависти. В общем, что теперь об этом говорить? Мы сами справились. Антонина Ильинична помогала мне с ребенком, пока я училась и подрабатывала. И теперь она живет здесь со мной. Для меня она — член семьи, ближе родной матери. — Вспомнив о матери, Вера опять поморщилась. — А моему сыну она стала бабушкой.
Эти слова навели его на новую мысль.
— А как быть с моими родителями? — спросил Николай. — Ну, хорошо, меня ты считаешь никчемным негодяем, но мои мама и папа… Это же их внук! Они порядочные, интеллигентные люди! Они же ни в чем не виноваты!
— Мне очень жаль, но теперь уже поздно что-то менять. Я не могу представить сыну воскресшего вдруг отца. Что я ему скажу? «Вот твой папа»?
Николай задумался.
— Хорошо, представь меня как своего друга. Уж друзьями-то мы сумели стать за последнее время? Пригласи меня в дом, скажи ему, что я — тот самый дядя-режиссер… Он же был на моих спектаклях! — Николай пристально заглянул ей в глаза. — Чего ты боишься, Вера? Думаешь, я отберу у тебя сына? Не такое уж я чудовище, — криво усмехнулся он. — Да и шансов у меня никаких.
— Я не знаю… — нерешительно начала Вера. — Вдруг ты не сдержишься, что-нибудь ляпнешь…
— Не бойся, я буду вести себя как «дядя Коля». Кстати, как ты его назвала?
— Андреем.
— Хорошее имя. А в честь кого?
