— Ничего, сынок, ты справишься, — подбодрила его мама. — До сих пор как-то справлялся? Вот и теперь все обойдется. А что ты собираешься ставить?
— «Короля Лира».
— Модно, — заметил отец. — А почему именно «Лира»?
— Мне кажется, самое для него время. Но я не буду с этого начинать. Мы с Фимой посоветовались и решили, что было бы неплохо поставить «Закат» Бабеля.
— Одесский вариант «Короля Лира», — подсказала Вера.
— Точно! — обрадовался Николай. — И еще один проект у меня есть. «Карьера Артуро Уи».
— А это не слишком опасно? — встревожилась мама.
— В смысле аллюзий? Нет, не думаю. Был такой исторический анекдот… Его рассказывали еще во времена короля Луи-Филиппа, а может, и того раньше, потом он благополучно перекочевал к нам. В общем, идет пьяный и на всю улицу горланит: «Как же мне надоел этот проклятый старикашка! Житья от него нет! Дохнуть не дает! Шагу ступить! Когда же он сдохнет наконец?» Его арестовывают и спрашивают, кого он имел в виду. Он говорит: «Моего тестя, чтоб ему провалиться. А вы на кого подумали?»
Все засмеялись.
— Я вам больше скажу, — продолжал Николай. — Для начала — так, для разогрева — я поставлю «Недоросля». Тот самый мюзикл. — Он весело подмигнул Вере. — В том театре не дали, а здесь я теперь хозяин-барин. Как пожелаем, так и сделаем.
После ужина Наталья Львовна позвала Веру к себе в кабинет.
— Вот, — она достала из орехового секретера ювелирную коробочку, — это принадлежит вам, Вера.
Открыв коробочку, Вера увидела кольцо — четырехгранный сапфир в обрамлении мелких бриллиантов.
— Но… — начала было она.
— Даже не спорьте, — улыбнулась Наталья Львовна. — Думаете, это мое кольцо? Нет, это переходящий вымпел. В семье Галыниных оно принадлежит жене сына. Когда-то его вручили мне, теперь я передаю его вам.
Вера помрачнела, вспомнила о неприятном. Вернулась в прошлое. Когда-то, еще при папе, у мамы появилось похожее кольцо, да плюс к тому еще и серьги — сапфиры, усыпанные бриллиантами. Целый гарнитур или, как говорила мама, «сет». Папа с мамой из-за него поссорились.
— Откуда? — спросил папа, увидев «сет».
— Да это я купила по случаю у Яшки-ювелира, — небрежно отмахнулась мама.
— И сколько это стоит? — допытывался папа.
— Да ерунду, не бери в голову.
Папа тогда маме не поверил. Он взял одну серьгу — мама на него страшно кричала — и отнес знакомому ювелиру. Ювелир сразу определил, что сапфир не настоящий. То есть это сапфир, а не стекляшка, тот же оксид алюминия, та же формула — AI2O3, — но не природный, а искусственно выращенный. Проще говоря, оказалось, что он ничего не стоит. А вот бриллианты были настоящие, вся поделка вместе с металлом стоила тысячи полторы советскими деньгами.
Папа молча вернул серьгу маме. Они потом долго не разговаривали, а это было ничем не лучше скандала. В конце концов история забылась, но Вера заметила, что мама боится надевать свой «сет» при папе. Они редко ходили куда-то вместе, но, уж когда ходили, мама надевала что-то другое, а «сет» оставляла дома. Вера знала, что на самом деле Яшка-ювелир тут ни при чем: «сет» подарил маме ее друг, секретарь горкома партии. Однажды, в папино отсутствие, мама громко ему выговаривала по телефону, что он «кинул ей дешевку».
Потом папа умер, и мама стала надевать «сет» при каждом удобном случае. В конце концов, рассудила она, никто ж не знает, что сапфиры не природные, смотрится все равно богато. Все мамины подруги восхищались и завидовали ей. Одна даже умоляла продать, но мама не соглашалась.
И вот однажды, когда Вера училась уже в седьмом классе, мама ушла куда-то отмечать Новый год. Вернувшись домой под утро, она, по ее собственным словам, сняла серьги и кольцо и вдруг подумала, что в доме нет места, где такие драгоценности можно было бы спрятать. Обвела глазами комнату… Кажется, это было в гостиной. Мама называла ее салоном. Она точно не помнила, но вроде бы это было в салоне. Больше она не помнила ничего. Она куда-то спрятала «сет», а потом — сколько ни искала, сколько ни ломала голову — не смогла вспомнить куда.
Опять был крик, скандал, слезы, мама перевернула весь дом, но «сет» так и не нашелся. Прошло еще два года. Казалось, «сет» исчез бесследно. Но как-то раз Вера делала уборку и решила обтереть книги. Вынимая том за томом, она обнаружила на верхней полке бархатный мешочек. Мама книгами не интересовалась. Тогда, в новогоднее утро, ей показалось, что это самое подходящее место: никто туда не полезет. И в самом деле, на этой полке стояли отцовские книги по морскому праву. После его смерти их никто не читал.
Вера нашла сапфиры и отдала маме. Тогда же, правда, в другом месте, она нашла и родительское свидетельство о браке и кое-что для себя уяснила, но до поры до времени молчала. И вот — неприятное воспоминание вернулось.
— Примерьте, — попросила Наталья Львовна. — В чем дело? Оно вам не нравится? Носить все равно придется, — добавила она со смехом, — раз уж вы выходите замуж за моего сына.
— Нет-нет, мне очень нравится, — торопливо пробормотала Вера.
Ей не нравился мамин «сет». Во-первых, из-за скандала, во-вторых, она уже тогда понимала, что это безвкусный новодел. Бриллианты были слишком крупны, золотая оправа — массивна и сделана так топорно, будто ее в кузне молотом ковали. А тут в оправе тонкой работы светился темно-синим огнем настоящий сапфир, словно кусочек ночного неба, осыпанный, как звездами, крохотными бриллиантиками, не затмевающими, но лишь оттеняющими его красоту. И все-таки у нее душа не лежала носить это кольцо.
«Вам пойдут холодные камни», — промелькнуло в памяти.
— Скажите спасибо, — прервала ее тягостные размышления Наталья Львовна, — что я не отдала это кольцо вашей сестре. Зацените, как говорят мои студенты.
Вера примерила кольцо.
— Мой одиннадцатилетний сын употребил бы слово «пролайкать», — улыбнулась она и тут же смутилась до слез, вся съежилась и виновато опустила голову.
— Все в порядке. — Наталья Львовна ласково обняла ее. — Я все понимаю.
— Ему одиннадцать, а вы его даже не знаете. Это все я виновата…
— Ничего, мы это исправим. Главное, не затягивать. И вы ни в чем не виноваты. Я вам честно скажу, Вера, в этой истории я на вашей стороне. И уж совсем-совсем по секрету: я вам даже завидую немного. Мне тоже в свое время хотелось уйти, но я не решилась. А вы проявили характер. Ладно, забудем. Не стоит портить такой чудный вечер. Идемте, а то мужики там заскучали.
— Нет, вы не понимаете. — Вера мучительно подыскивала слова. — Я не говорила сыну, что Коля его отец. Он не знает. И теперь…
— Ничего, вы поженитесь, и я стану бабушкой ex officio note 18.
Вера сказала, что не хочет официальной регистрации.
— Мы этот вопрос как-нибудь по-другому уладим, — заверила ее Наталья Львовна. — И в любом случае, что за дело мальчику до этих тонкостей? Нет уж, я твердо вознамерилась быть бабушкой и баловать внука самым бессовестным образом. А для начала… Не перейти ли нам на «ты»?
— Ой, я не смогу, — испугалась Вера.
— А мы выпьем на брудершафт.
И, весело подмигнув, Наталья Львовна увела ее обратно к мужчинам.
Когда женщины вернулись, Николай высказал вслух то, что поразило его с самой первой минуты. Он
