на него, когда он еще при свете шел через зал, там, где оркестр, и перекинулся парой слов с доктором.
— «Похожего на него»?
— Да, похожего. Это уже был другой человек. Он двигался иначе и имел немного другие габариты.
— В каком смысле?
— Был немного шире в плечах и сильнее.
— Сильнее? Как ты это определил?
— Не могу сказать… В общем, я чувствую такие вещи.
— Хорошо, примем на веру. Еще что-нибудь?
— Потом, уже без света, когда в зале горела занавеска, я видел, как он крадется, чтобы убить шефа, то есть Владимира Аркадьевича. У него был очень характерный «кошачий шаг». Неподготовленный человек так двигаться не может.
— Но там же было темно! В полумраке может показаться все что угодно.
— Занавеска горела, так что видно было нормально.
— Кстати, когда вы шли через зал, вы все были пьяные, верно?
— Да нет, мы ведь пили хорошее вино и не очень много. Во всяком случае, я был почти трезв.
— Понятно. Еще что-нибудь?
— Он более десяти минут просидел в ледяной воде с минимальным запасом воздуха. Любой неподготовленный человек на его месте должен был погибнуть с вероятностью почти сто процентов.
— Почти?
— Ну, неподготовленного в таком варианте могло спасти только чудо. Сам я этого не видел, но большого запаса воздуха, позволяющего усиленно дышать, там быть не могло. «Карман» если и есть, то минимальный, любой неподготовленный человек если не загнется сразу от шока, то впадает в дикую панику и расходует ресурс с чудовищной скоростью. А ЭТОТ владеет своим организмом на уровне мастера- йога. То есть он дышал тихо, медленно, «через раз».
— Что ж, разумно. Однако нам еще предстоит узнать, на что был способен сынишка нашего гостеприимного хозяина.
— Нет-нет, он не мог! Он просто мальчишка, шалопай…
— А ты помолчи, тебя пока никто не спрашивает. Степан, у тебя все?
— Да, как будто все.
— Хорошо. Вопрос на засыпку… Коллеги интересовались, кто такие «стилеты», когда ты открытым текстом передавал это по рации?
— Нет, никто не спрашивал. Времени не было. Я понимаю, что виноват, но… ситуация была пиковая, мы все могли погибнуть. И я знаю, что ответить, если будут спрашивать.
— Хорошо, надеюсь, что так и есть… Доктор, когда вы шли через зал при свете и ты говорил с этим… ммм… существом, ты не заметил разницы между ним и сыном хозяина дома?
— Честно говоря, не обратил внимания. На мой взгляд, он вел себя как обычно. Голос… даже и не знаю, голос, может быть, немного сыроват, но он сморкался, насколько помню, так что это не показатель.
— То есть ты не подумал, что это другой человек?
— Нет.
— Хорошо. Саша, расскажи нам о своих впечатлениях.
— Ну… Он не узнал меня.
— В какой момент?
— Да вот когда мы шли через зал при свете.
— А до этого вы общались?
— Да, до этого мы познакомились в обеденном зале. У нас даже какие-то отношения завязались, он проявил дружелюбие и явно испытывал ко мне симпатию…
— Я же говорю, он добрый мальчик! Он не мог…
— Молчать.
— Извините… Просто, понимаете…
— Понимаю. Саша, продолжай.
— Ну вот, а буквально спустя полчаса, может, чуть меньше, он прошел мимо, как будто никогда раньше меня не видел.
— Интересно… Возможно, это было вызвано какими-то особыми обстоятельствами?
О да, милорд! Разумеется, это было вызвано особыми обстоятельствами. Этот знойный мудакейро где-то на улице пыхнул «светлячка». Причем так хорошо пыхнул, что побежал всех подряд резать. Где уж тут узнавать недавних знакомых?
Но вам, милорд Серый, я об том не скажу. Во-первых, мне жалко Веню, у которого и без того такой вид, что он сейчас выйдет отсюда и застрелится. Во-вторых, вот эта маленькая никчемная деталь работает против версии Степы. А я не собираюсь подставлять боевого брата. Мы все это обсудим потом, в своем кругу, когда выйдем из этого кабинета.
— Ммм… Не знаю, чем это вызвано, но факт: он прошел мимо и не узнал меня. А вот доктора узнал.
— Да, странно… Еще что-нибудь?
— Он в секунду вырубил нас с Юрой. За себя скажу, что я довольно крепок и обучен, но вырубить меня несложно, если понимаешь в этом толк. Но выключить Юру… это примерно то же самое что подковать блоху. В свое время это пытались сделать такие «рембы», что Веник по сравнению с ними просто ребенок — и ничего у них не вышло. А этот выключил обоих. Буквально в секунду.
— Да, это интересно. Юра?
— Ну, честно говоря, просто получилось неожиданно… Тут, в принципе, любого выключить можно. Просто толкнул сильно…
Точно, мелкий диблоид, так сильно, что до сих пор голова не соображает! Неужели непонятно, что нужно по всем позициям поддерживать Степину версию?
— …а дальше я и не видел, как он двигается и все такое прочее…
— Понятно. Инженер?
— Да, я вас слушаю.
— Это я тебя слушаю. Какие соображения по поводу поломки?
— Эмм… Ну да, генератор был поврежден.
— Это ясно. А как поврежден? На что это было похоже?
— Ну… Это было похоже на поврежденный генератор.
А вот это зря. Я уже понял, что Серый глух к любым проявлениям юмора, кроме своего собственного.
— Ты до сих пор пьян? Нас интересует картина поломки. Это были хаотичные действия или работа специалиста?
— Извините, не сразу понял. Нет, это не работа специалиста. Если бы мне поручили «положить» генератор, я бы сделал все аккуратно, так что не сразу бы нашли неисправность, а когда нашли, ремонтировали бы до утра. А тут было такое впечатление, что кто-то в ярости гвоздал ломом по всему, что под руку подвернется… А починили все за полчаса!
— Понял, спасибо. Доктор, что скажешь?
— Про ярость, вымещенную на генераторе?
— Да нет, с генератором все ясно. Нас интересуют погибшие. Что скажешь насчет ран?
— По-хорошему, надо бы экспертов…
— Мы это уже обсудили, эксперты будут позже. А сейчас меня интересует твое мнение. Скажи, это могло быть случайностью — резал всех подряд, а погибли двое?
— Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Нужны эксперты. Но, знаете, в жизни всякое бывает. Это могло быть хорошо спланированной акцией, замаскированной под буйство сумасшедшего. Это с таким же успехом могло быть трагической случайностью. Просто кому-то не повезло, вот и все.
— А что скажешь про уход из полыньи?
