поняла, вспомнив виденные мною старые фотографии, гостиной. Влетев в комнату, Аполлон тут же кинулся к элегантной молодой женщине в розово-сиреневом костюме. Передо мной была словно сошедшая с картинки журнала настоящая «Гибсоновская девушка [4]». Пруденс…
– Аполлон! – С криком рванулась я к нему, пытаясь поймать, прежде чем он успеет еще что-нибудь натворить.
В следующее мгновение, наступив на развязавшийся шнурок кроссовки, я запнулась и рухнула лицом вниз на лежащий посреди гостиной обюссонский ковер.
Тут же подняв голову, я увидела, что смотрю прямо на блестящие узконосые туфельки Пруденс Пратвелл.
Глава 4
– И-и-и! – визжала Пруденс, отчаянно махая руками в попытке прогнать Аполлона. – Уберите от меня это отвратительное создание! Что за чудовище ты взял к себе в дом, Натаниэль? Это же вы… вылитая горгулья!
От стыда я готова была провалиться сквозь землю. Внезапно до меня дошло, что Аполлон собирается сделать.
– Прекрати сейчас же! – громко скомандовала я. – Аполлон, не смей…
Не обращая на меня никакого внимания, Аполлон обнюхал подол платья Пруденс, потрогал его лапой и, тут же подняв заднюю лапу, пустил струю.
– Натаниэль… забери его! – завопила Пруденс при виде медленно расплывавшегося на подоле влажного пятна и ударила Аполлона зонтиком по голове. – Убей его!
Испугавшись, как бы он и в самом деле этого не сделал, я вскочила на ноги, сгребла Аполлона в охапку и повернулась лицом к невесте Натаниэля.
Итак, передо мной была женщина, которая, не прождав и года после предполагаемой смерти Натаниэля, выскочит замуж за другого; женщина, чье легкомыслие станет причиной разрушения дома и благосостояния семьи Стюартов. Пруденс… [5] женщина, которой совершенно не подходило ее имя.
Перестань думать об этом, приказала я себе. Ты не должна относиться к ней предвзято. В конце концов, ты судишь о ней только со слов Виктории.
Я попыталась посмотреть на нее непредубежденным взглядом. Пруденс не была жеманницей с сюсюкающей речью, какой я ее себе представляла, хотя, надо признать, выглядела она намного более красивой, чем на старых фотографиях. Вне всякого сомнения, она могла бы доставить немало неприятных минут Мисс Америке, благодаря своим изящным чертам лица, нежно-розовой коже и темным волосам под элегантной шляпкой с розовыми страусовыми перьями, которых вполне хватило бы на хорошую метелку. Невольно я подняла руку и коснулась своих волос: резинка сбилась набок у основания шеи и непослушные пряди, выбившись из-под нее, торчали во все стороны. В этот момент в своем старомодном сером платье, с растрепавшимися волосами я чувствовала себя уличным голубем рядом с диковинной экзотической птицей. Даже при том, что она верещала, как ощипанный австралийский попугай.
Прекрати, вновь прикрикнула я мысленно на себя. Дай же ей шанс. Несомненно, ты тоже бы взвилась, если бы чей-то пес помочился на твой подол.
– Простите, ради Бога, – проговорила я извиняющимся тоном. – Не могу понять, что такое на него нашло.
Пруденс, очевидно уже успокоившись, вздернула свой идеально напудренный носик и произнесла надменным тоном:
– Натаниэль, прикажи своей прислуге сейчас же унести отсюда это отвратительное создание.
Я откашлялась.
– Я не прислуга…
Натаниэль встал между нами.
– Вам, что на роду написано вечно попадать впросак? – спросил он у меня шепотом, забирая Аполлона. – Надеюсь, вы не выпиваете?
– Конечно же, нет! – негодующе прошептала я в ответ, невольно подумав об отце. – Я не алкоголичка… Я…
Но он уже не слушал меня, повернувшись к своей невесте.
– Пруденс, дорогая. Я понятия не имел, что ты собираешься зайти ко мне сегодня утром…
Внезапно из глубин небольшого диванчика за спиной Пруденс вынырнула весьма пышная особа и, выступив вперед, окинула нашего хозяина презрительным взглядом с головы до ног.
– Право, Натаниэль! Это уже выходит за рамки приличия. После женитьбы на моей дочери вам надлежит навести порядок в этом… в этом вашем зверинце.
Бросив на меня яростный взгляд, Натаниэль повернулся к своей будущей теще.
– Уверяю вас, миссис Пратвелл, такого больше не повторится. – Он дернул за шнурок колокольчика, и в следующую же минуту в ответ на его зов в гостиной появилась служанка.
– Уберите все здесь, – приказал он ей, – и потом посмотрите, нельзя ли найти для мисс Пратвелл чистое платье.
– Да, сэр, – ответила служанка и принялась за уборку.
– Надеть платье прислуги?! Ни за что, Натаниэль. – Пруденс надула губки и сложила руки на груди. – Мое любимое платье… Я уверена, оно непоправимо испорчено!
На лице Натаниэля появилось недовольное выражение.
– Перестань! В конце концов это всего-навсего платье.
Губы Пруденс моментально раздвинулись в улыбке и, хлопая ресницами, она проворковала:
– Да-да, ты, разумеется, прав. Как глупо с моей стороны забыть… Когда мы поженимся, ты купишь мне, я уверена, любое платье, какое я только пожелаю.
Меня едва не затошнило. Как мог Натаниэль влюбиться в подобную женщину? Она была такой же мелкой, как приливная вода на скалах, и еще более прозрачной. Но как бы там ни было, Натаниэль ее любил, ведь так? Может у нее были незаметные на первый взгляд достоинства, компенсирующие ее недостатки? Ради Натаниэля я должна была это выяснить.
Внезапно Аполлон принялся извиваться в руках Натаниэля, напомнив тем самым тому о взятой на себя миссии. Уже у самой двери Натаниэль вдруг обернулся и сказал Пруденс, которая в этот момент разглаживала, похоже, каждый черный волосок на своей головке.
– Прости, дорогая, во всей этой суматохе я совсем забыл о своих манерах. – Он махнул в мою сторону. – Пруденс, позволь представить тебе мою кузину Тейлор Джеймс. Она приехала на свадьбу. Мисс Джеймс, познакомьтесь с моей нареченной, мисс Пратвелл, и ее матерью Грейс.
На лице Пруденс появилось выражение, с каким она, вероятно, могла смотреть на крысу в кладовке.
– Странно, – протянула она, сверля меня холодными голубыми глазами, – Натаниэль никогда не говорил нам о каких-то кузинах.
– Я вижу, почему, – прошипела ее мать, окидывая меня таким же презрительным взглядом.
Натаниэль закрыл ладонью пасть Аполлону, который тихо ворчал, не сводя глаз с Пруденс.
– Думаю, будет лучше, если я все же отнесу этого возмутителя спокойствия в его новые апартаменты, – сказал он, поймав мой взгляд. – Располагайтесь, как вам будет удобнее, дамы, – он сделал ударение на последнем слове, явно давая мне тем самым понять, чтобы я вела себя прилично.
Служанка, убравшись и замыв платье Пруденс, на котором в качестве напоминания о произошедшем осталось лишь небольшое влажное пятно, удалилась вслед за Натаниэлем. Не успела она выйти, как в гостиную, неся в руках серебряный чайный сервиз и блюдо со свежеиспеченными булочками, вошли две служанки.
Горя решимостью произвести, ради Натаниэля, приятное впечатление, я села на обитый декоративной
