интересует. После смерти Джошуа я так и осталась вдовой. Однако, когда я обнаружила, что забеременела, я не смогла заставить себя избавиться от ребенка, хотя его отца едва удар не хватил, когда я ему об этом сказала. Этот ребенок, – она провела рукой по животу, – все что у меня есть. Ведь дочь я, как ты правильно сказал, бросила.
Нерожденный ребенок… был ли это мой дед? От этой мысли словно холод пробрал меня до костей. Будет ли Джессика по-прежнему любить этого своего не рожденного еще ребенка, если я помогу ей встретиться с Викторией? Не случится ли так, что, если я опять вмешаюсь в ход истории, мой дед, а следовательно и я сама, никогда не появится на свет? Я оперлась рукой о стол, моля про себя свою прабабушку, чтобы она не передумала и не пошла к какому-нибудь эскулапу, нелегально делающему аборты. Впрочем, она вовсе не казалась той бессердечной женщиной, какой я ее себе представляла. Что-то здесь не сходилось.
– Ты, конечно, не ждешь, что я буду аплодировать твоим моральным принципам, Джессика, – голос Натаниэля прервал мои размышления.
Мне стало не по себе от его циничного тона.
– Может, ты перестанешь на нее нападать? – спросила я, раздираемая между чувством долга по отношению к кровной родственнице и лояльностью к мужчине, которого любила. – Совершенно очевидно, что Джессика беспокоится о Виктории. Кроме того, сейчас она ждет ребенка, а никудышный отец, похоже, не потянет на звание отца года. Ей и так многое пришлось пережить, а ты обращаешься с ней как с убийцей.
Натаниэль, нахмурившись, скрестил руки на груди.
– Уверен, в твоем нынешнем положении ты сделала оптимальный выбор, но проявление материнского инстинкта по отношению к ребенку, которого ты носишь, не оправдывает того, что ты бросила мою сестру.
В глазах Джессики вспыхнул огонь, отчего их изумрудно-зеленый цвет, так похожий на цвет моих глаз, стал еще насыщеннее.
– Мне не следовало оставлять Викторию тогда, много лет назад, что бы он ни говорил.
– Что бы кто ни говорил? – Натаниэль нахмурился,
– Никто. Ты мне все равно не поверишь. Единственное, что имеет сейчас для меня значение – это найти свою дочь.
Я глубоко вздохнула и заговорила, решив довериться собственной интуиции.
– Джессика, если вы хотите знать, где Виктория, вы должны убедить Натаниэля в том, что вам можно доверять. Вы могли бы начать с объяснения, почему много лет назад бросили мужа и ребенка.
– Тейлор! – Натаниэль бросил на меня предостерегающий взгляд.
С минуту Джессика колебалась.
– Что же, это справедливо, – наконец согласилась она. – Мне бы следовало еще тогда рассказать Натаниэлю эту отвратительную историю, но он был слишком молод. Но предупреждаю тебя, Натаниэль, я не потерплю, чтобы обо мне пошли новые сплетни. Это может запятнать репутацию моей дочери. Достаточно уже мое имя склоняли повсюду в городе.
Натаниэль кивнул с настороженным видом.
– Хорошо. Но я тоже предупреждаю тебя, Джессика. Никакой лжи.
– Нет, – сняв шляпу, она села за стол и, глубоко вздохнув, начала: – Боюсь это неприглядная история. Как вам вероятно известно, я встретила Джошуа, когда была актрисой. Кстати, я так ею и осталась.
– И хорошей актрисой, как я слышала, – вставила я, вспоминая рассказы отца о его жившей в начале века бабушке-актрисе, которая буквально завораживала публику, особенно мужчин.
Она пожала плечами.
– Джошуа тоже так считал. Он увидел меня на сцене и после спектакля пришел ко мне в уборную с огромным букетом роз. Я подумала тогда, что в жизни не встречала более очаровательного человека – это была любовь с первого взгляда.
– И что же случилось?
Глаза ее гневно сверкнули.
– Его брат.
– Эфраим? – Натаниэль сдвинул брови, складки у рта стали глубже.
Я же вздрогнула, вспомнив свой опыт общения с дядей Натаниэля.
– Да. Однажды после спектакля он пришел ко мне, не зная, что я обвенчалась с его братом. Он попытался соблазнить меня, а когда я отказалась, он… – Она замолчала, прижав к губам руку в белой перчатке. – Об этом невозможно говорить.
– Он изнасиловал вас, – мягко сказала я, обменявшись взглядом с Натаниэлем, который выглядел так, словно на бегу налетел на каменную стену.
Джессика кивнула.
– Да, – хрипло прошептала она, – Господи помоги мне, да. Я пыталась сопротивляться, но… Но как вы догадались?
– Да очень просто. Я поймал своего дядю на том, что он пытался проделать с Тейлор то же самое здесь, в этом доме, – объяснил Натаниэль. Глаза его были широко раскрыты, он в полной мере осознал то, что рассказала Джессика. – Жаль, что я не задушил негодяя.
– Ну, в случае со мной он, благодаря вмешательству Натаниэля и моей собаки, получил лишь синяки на лице да пару пинков в зад, – добавила я.
Джессика уставилась на меня.
– Хорошо бы это послужило уроком старому вонючему козлу. Вам повезло, что Натаниэль вовремя вмешался, мисс Джеймс. Так что вы можете понять. Я ненавидела этого человека, я желала ему смерти.
– Но почему ты не пришла и не рассказала мне все это тогда? Или моему отцу? – требовательно спросил Натаниэль.
– Кому бы ты поверил – мне или Эфраиму? – вопросом на вопрос ответила Джессика.
Натаниэль переступил с ноги на ногу.
– Не знаю.
– Вот видишь. Поэтому я и молчала, вышла замуж за Джошуа и никогда ни слова не сказала ему о том, что произошло.
– Джессика, – Натаниэль шагнул к ней, в голосе его слышалось напряжение. – Я должен знать. Кто отец Виктории?
– О, ее отец Джошуа, я в этом уверена. Видишь ли, – Джессика опять покраснела, – я уже была беременна, когда Эфраим изнасиловал меня. Но, узнав, что я стану матерью, он почему-то уверовал, что ребенок от него. Он ненавидел меня, хотел расстроить мой брак с его братом. Когда родилась Виктория – на три недели раньше срока – он стал буквально терроризировать меня, угрожая рассказать Джошуа о том, что мы были любовниками и что он, Эфраим, отец ребенка, если я не уеду навсегда. Он считал, что я не гожусь в жены его брату, и даже пригрозил обвинить в воровстве, если я останусь. Я отказалась уехать. Я думала было взять Викторию с собой, но на какую бы жизнь я ее обрекла? Тогда он придумал новую угрозу – заявил, что добьется опекунства над Викторией. На такой риск я не могла пойти. Мысль о том, что он может сделать с моей дочерью, особенно когда она станет старше…
Я сжала ей руки в ужасе от того, через что ей пришлось пройти.
– Я вам верю. Он ужасный человек, и вы поступили так, как считали правильным.
– Я любила Джошуа, но свою дочь я любила больше, – Джессика вся дрожала. – С тех пор не было дня, чтобы я не думала о Виктории. Но я должна была защитить ее.
– И тебе это удалось, – мягко проговорил Натаниэль. – В последнее время выясняется, что я обо многих вещах судил неверно, и о тебе, Джессика, тоже. Подумать только, Виктория все эти годы росла без матери по вине моего порочного дядюшки, будь проклята его жалкая черная душонка. Я должен извиниться перед тобой, Джессика, хотя одного извинения тут мало.
– В таком случае, – Джессика вытерла слезы, – теперь твоя очередь говорить, Натаниэль. Скажи, где моя дочь.
Он кивнул, откашлявшись.
