— Ваша гордость, Стефан, непробиваема.
— А вы — настоящая мастерица уходить от ответа. Но больше эти фокусы не пройдут. — Лицо его затвердело. — Вы скажете мне, зачем приезжали в Суррей и, что еще важнее, почему кто-то пытался меня продырявить?
Она покачала головой, лихорадочно размышляя, как выиграть время.
— Вернитесь в Мидоуленд. Там вы будете в полной безопасности.
— В Мидоуленд я вернусь, так что не беспокойтесь. И вы поедете со мной.
Стефан произнес это спокойно, тоном абсолютной уверенности, и от этого тона по спине как будто пробежали холодные ножки. В этот момент у нее не осталось никаких сомнений, что при необходимости он запросто свяжет ее, бросит в карету и отвезет в поместье.
— Нет. Мне нужно в Санкт-Петербург.
— Почему?
— Я уже говорила, что нужна матери.
— Очень жаль, но ей придется подождать. До тех пор, пока я не получу удовлетворения… — он выдержал многозначительную паузу и прошелся по ней оценивающим взглядом, — полного удовлетворения, вы останетесь со мной.
Она скрипнула зубами. Таких упрямых, твердолобых, безрассудных мужчин ей встречать еще не доводилось.
— Вы понятия не имеете, чем рискуете.
— Могу представить. — Он посмотрел на раненое плечо.
— Нет, не представляете, — прошептала Софья, даже не пытаясь скрыть страх, не отпускавший ее с самого отъезда из Англии.
Герцог напрягся и несколько секунд только пристально смотрел на нее. Потом негромко сказал:
— Так объясните мне.
Как бы ей хотелось это сделать. Рассказать обо всем.
Облегчить душу. Поделиться всеми своими тревогами и бедами со Стефаном. При всех его угрозах и насмешках он был джентльменом, на которого всегда и во всем можно положиться. С ним она добралась бы до Петербурга, ничего не опасаясь.
А еще она ненавидела ложь. Тайны, постоянные шарады. И больше всего те барьеры, что мешали ей быть с единственным мужчиной, сумевшим тронуть ее чувства.
Поддалась бы она внезапной прихоти или нет, осталось неизвестным. Губы уже раскрылись, когда короткий порыв безумия оборвал стук в дверь.
— Проклятье, — проворчал Стефан. — Что там еще? Софья сглотнула комок сожаления.
— Я заказала чаю.
— На карнавале покой найти легче, — буркнул он.
— Мадам? — подала голос горничная. Стефан крепко выругался.
— Открывайте же.
Софья приоткрыла дверь и взяла из рук служанки поднос с чашкой и блюдцем.
— Что-нибудь еще? — осведомилась та, пытаясь заглянуть в номер.
— Нет, больше ничего. — Софья решительно захлопнула дверь и, повернувшись, с искренней озабоченностью посмотрела на Стефана. Герцог, похоже, едва держался на ногах. — Садитесь и выпейте.
— Точь-в-точь моя няня, — вздохнул он, но все же послушался и сел на кровать.
— Вы бледны и очень слабы. — Софья протянула ему чашку. — Подкрепитесь. Должно помочь.
Стефан потянулся за фляжкой и моргнул от боли.
— Все, что надо, у меня с собой.
Она вздохнула. Ну конечно, он просто не способен делать то, что ему говорят.
— Выпейте чай, и я расскажу вам все, что вы хотите знать.
Он недоверчиво прищурился.
— Хмм.
— Что?
— Подозреваю, что не все здесь так просто. — Он пожал плечами, добавил в чашку щедрую порцию бренди и сделал глоток. — Что ж, дам вам еще один шанс.
Она отвернулась, вытерла о юбку влажные от пота ладони и постаралась уверить себя, что никакого вреда от опия ему не будет. Любой врач именно опий бы раненому и прописал.
Тем не менее чувство вины не проходило.
— Или что?
Стефан допил остатки чая и поставил пустую чашку на столик у кровати.
— Или отвезу в Мидоуленд и буду держать там, пока не признаетесь.
— Вы же вроде бы намеревались в любом случае вернуть меня в Мидоуленд.
— Да.
— Вы… — Софья раздраженно всплеснула руками.
Он поймал ее взгляд.
— Начинайте. Либо рассказывать, либо собирать вещи. Выбирайте сами.
Она не ответила, но, подойдя ближе, потрогала его лоб, оказавшийся, к счастью, прохладным и сухим.
— Вам больно?
— В меня стреляли.
— Вот. — Она подвинула подушку. — Прилягте.
Он поупрямился, но потом вздохнул, опустился на подушку и даже не стал жаловаться, когда она подняла на кровать его ноги и накинула одеяло.
— Было бы удобнее, если бы легли рядом, — пробормотал Стефан, наблюдая за ней из-под полуопущенных век.
— Вы же хотели поговорить.
— Говорить легче, когда вы рядом.
Ее тянуло к нему, тянуло то самое чувство, что еще раньше вцепилось в сердце, но Софья твердо сказала себе «нет». Хватит. Однажды она уже уступила его домогательствам, соблазнилась его ласками, и он едва не погиб. Больше такая ошибка не повторится.
Она отошла в угол комнаты, раскрыла чемодан и начала собирать разбросанные по комнате вещи.
— Если я буду рядом, мы совсем ни о чем не поговорим.
— Пожалуй что так, — согласился он и, заметив, что Софья направилась к небольшому шкафчику, спросил: — А что это вы делаете?
— Хочу собрать вещи. Раз уж вы сказали, что мне придется вернуться в Англию…
— А вот это уже по-настоящему подозрительно, — усмехнулся Стефан. Язык у него уже начал заплетаться. — Боже, да оставьте вы эти жуткие платья. Вы всех в поместье перепугаете, если вернетесь в черном крепе.
— Вам, ваша светлость, слишком нравится раздавать указания.
— Я… — Он замолчал, словно сбился с мысли и не может вспомнить, что хотел сказать. — Да, мне много чего нравится, мисс Софья.
Закончив укладывать вещи, Софья медленно повернулась и обнаружила, что глаза у герцога уже закрыты.
Подойдя к кровати, она с тревогой склонилась над ним и прошептала:
— Стефан?
Глаза остались закрытыми, но губы тронула слабая улыбка.
— Когда я в первый раз вас увидел, то принял за ангела.
— Нет. — Сердце дрогнула от стыда. — Я не ангел.
— Я бы хотел…
— Что?
