— Лорд Саммервиль пригрозил оскопить меня, если я выпущу вашу светлость из виду, — спокойно, ничуть не убоявшись грозного тона герцога, объяснил русский. — Один раз я вас подвел, больше ничего подобного не повторится.
— Ты никого не подвел, — смягчился Стефан. — Я давно взрослый и в няньках не нуждаюсь. Что бы там ни думал мой брат.
— Слуг и карету, если хотите, можете послать в Санкт-Петербург, но я останусь с вами.
— А ты не думаешь, что, если с тобой что-то случится, кастратом кого-то сделает Жанет?
Борис усмехнулся:
— Она обвинит во всем своего твердолобого мужа и скажет, что я получил по заслугам.
Стефан закатил глаза. Он и не сомневался, что Борис не отстанет от него ни на шаг.
— Хорошо. Найди мне надежную лошадь, а я поговорю со слугами.
В мае 1703 года, впервые оказавшись на острове, царь Петр вряд ли думал, что построит на этом месте новую столицу России. Его железная воля столкнулась здесь с непреодолимой силой самой природы. Жестокие штормы и непредсказуемые наводнения в паре с постоянными ветрами, дующими с Финского залива, разметали в пух и прах все мечты о великом городе.
В конце концов он построил крепость на Заячьем острове и дворцы на материке, но от первоначального замысла так и не отказался. Объявив Васильевский территорией знаний, Петр основал на восточной стороне музей, обсерваторию и первый университет.
Западной стороне повезло меньше. С годами унылый пейзаж дополнили причалы и склады, приведшие с собой грязные толпы матросов, рабочих и подавшихся на заработки крестьян.
Такое место определенно не притягивало к себе русскую аристократию.
Прокладывая путь по темному лабиринту узких улочек, Геррик Герхардт и его верный страж Грегор постоянно ощущали на себе недобрые, откровенно неприязненные взгляды здешних обитателей. Целью их был заброшенный склад у набережной.
— Если бы я захотел, чтобы вам перерезали горло, то, наверное, нашел бы с десяток человек, которые с удовольствием сделали бы это в более приятном месте, — пробормотал Грегор.
Геррик улыбнулся и остановился перед узкой дверью склада. Его спутник категорически и с полным на то основанием возражал против встречи с Дмитрием Типовым в самом сердце уголовной империи последнего. В конце концов, многие из тех глупцов, кто горел желанием раз и навсегда покончить с Царем Нищих, бесследно исчезли в этой негостеприимной стороне.
К сожалению, Геррик был не в том положении, чтобы диктовать свои условия. О встрече просил он, а поскольку Типов вовсе не спешил попасть в какую-нибудь ловушку, Геррику не оставалось ничего иного, как принять правила преступного мира.
— Ты бы, наверное, предпочел Летний дворец? — съязвил он.
— Летний дворец, Зимний дворец, Сенатскую площадь, Казанский собор, Адмиралтейство, Петропавловскую крепость…
— Боже мой, — с усмешкой прервал спутника Геррик. — Неужели у меня столько врагов?
— Только не притворяйтесь, будто вы этим не гордитесь.
Геррик пожал плечами:
— Если бы ко мне не питали ненависти, это значило бы, что я плохо делаю свою работу.
— Если бы другие хорошо делали свою работу, вам не пришлось бы рисковать собственной жизнью, — возразил Грегор.
— Милые фантазии, не более того, — мягко укорил верного помощника Геррик. Какого бы мнения он ни был о нынешнем императоре, на первом месте для него всегда стоял долг. Такого же отношения к делу он требовал и от остальных. — В мире всегда будут те, кем руководит жажда власти, и они не успокоятся до тех пор, пока не наденут на голову корону.
— А вы намерены сохранить ее на голове Александра Павловича?
— Из двух зол выбирай меньшее.
Оспаривать заключенную в этих словах истину Грегор не мог, а потому лишь сдержанно кивнул.
Нерешительный по натуре, колеблющийся и сомневающийся, Александр Павлович нередко раздражал как своих министров, так и глав других держав. Никто не стал бы спорить и с тем, что с годами он стал рассеянным и во многом утратил прежнюю живость. Но он искренне любил свой народ и всегда твердо отстаивал интересы России.
— Вам виднее.
Геррик уже поднял руку, чтобы постучать, но дверь распахнулась вдруг сама, и перед ним возник плотно сбитый мужчина с твердым лицом и выправкой бывалого солдата. В данный момент на нем были бриджи и свободного кроя рубаха, хотя Геррик и поставил бы последний рубль на то, что куда больше незнакомец привык к иной форме.
Казак. По крайней мере бывший.
— Ты — Герхардт? — отрывисто спросил он, мельком оглядывая гостя, скромное облачение которого могло обмануть разве что простака.
— Да.
Незнакомец посмотрел на Грегора:
— Тебе сказали прийти одному.
— Он со мной. Ему можно доверять.
— Ты пойдешь со мной, а он, — незнакомец ткнул пальцем в Грегора, — подождет здесь.
Грегор напрягся:
— Нет, я…
— Полегче, старина, — не сводя глаз с опасного незнакомца, сказал своему спутнику Геррик. — Если бы Дмитрий Типов желал моей смерти, я бы уже лежал в придорожной канаве.
Незнакомец презрительно хмыкнул.
— Хозяин предпочитает избавляться от врагов с соблюдением приличий. Только пустозвоны и дураки оставляют трупы на всеобщее обозрение.
— Приму к сведению, — сухо заметил Геррик. — Останься здесь, Грегор.
Пруссак нахмурился:
— Вы играете с огнем.
— Мне не впервой. Незнакомец приоткрыл дверь шире и кивнул:
— Сюда.
Хотя в потайном кармане черного сюртука у него лежал пистолет, а за голенищем сапога прятался кинжал, порог Геррик переступил не без некоторого беспокойства. Единственным источником света, проникавшего в просторное помещение через разбитые окна, была луна, и в темных углах могли таиться любые сюрпризы и неприятности.
Не говоря ни слова, человек с военной выправкой подвел гостя к другой двери, у которой стояли двое парней, чьи цепкие взгляды выдавали закоренелых воров. Они молча расступились, но Геррик все же похвалил себя за предусмотрительность — выходя из дому, он не взял с собой кошелек.
За второй дверью находилась узкая лестница, поднявшись по которой и пройдя мимо еще двух вооруженных охранников, Геррик добрался наконец до логова самого Царя Нищих.
Что он ожидал увидеть?
Кучку отпетых уголовников, теснящихся у огня в грязном притоне? Подвал с крысами?
Во всяком случае, не бдительного часового с выправкой испытанного солдата и не апартаменты с гостиной, столовой и библиотекой, собрания которой вызвали бы зависть у многих русских дворян. Вот вам и заброшенный склад.
Удивленный донельзя, Геррик даже не заметил, что сопровождавший его человек вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Впрочем, понять такую рассеянность нетрудно, поскольку внимание гостя сразу же привлекло висевшее над украшенным резьбой мраморным камином живописное полотно кисти самого Рембрандта.
