Месяц в королевской спальне

Калли продолжало изумлять, что Леон не только интересовался ее семьей, но и пригласил всех на свадьбу, даже сестру, несмотря на то, что относился с предубеждением к журналистам. Конечно, удивление Калли не могло сравниться с удивлением Джен, когда та узнала о предстоящем событии.

– Замуж?! За принца Монтеза?! – воскликнула Джен после того, как в сотый раз извинилась за то, что прослушала просьбу сестры не печатать ничего в газетах о ее работе над полотнами Ренара. – Но… если не ошибаюсь, ты считала его негодяем!

– Бывает всякое, – рассмеялась Калли. – Но я влюбилась в него, Джен, и… У нас будет ребенок. В марте.

У дворца их встретил Бойэ и сразу бросился помогать Кали, разбирать привезенные вещи. Их было огромное количество, в том числе и детская кровать – подарок на прощание от Микеля, Селин и остальных сотрудников галереи.

«Я всегда буду вспоминать с радостью друзей, приобретенных в Париже, – подумала Калли, пересекая двор. – Однако уезжать оттуда оказалось гораздо легче, чем когда-то из Монтеза». Конечно, ей предстояло привыкнуть к жизни во дворце, но она теперь постоянно вспоминала слова родителей, что ни социальное положение, ни состоятельность в отношениях не имеют значения. Любовь – ответ на всё! И Калли хотелось верить, что она не ошиблась, поверив в счастливый конец сказки.

Пусть даже за последние несколько дней у Леона иногда возникал странный взгляд, и он, как будто уходил в себя, ставя между ними стену. Калли уверила себе, что появлявшаяся временами холодность с его стороны – явление вполне объяснимое. Они оба не привыкли жить с кем-то, так что на притирку им потребуется время. Она пыталась подавить страх, который прочно сидел в ее душе: а вдруг он всегда будет держаться на расстоянии от нее, а потом?.. Леон ни разу не спросил об ее чувствах к нему. Думал, что еще рано об этом спрашивать и она не готова ответить на этот вопрос? Или его не интересовал ответ?

– Bonjour, mademoiselle.

Калли вздрогнула и улыбнулась мужчине, который услужливо открыл перед ней дверь.

– Bonjour, Boyet, да va?

– Out, да va bien, merci, – ответил Бойэ, несомненно впечатленный улучшением ее произношения. (Впрочем, такие фразы, как «Добрый день!» и «Как дела?», Калли уже столько раз говорила в Париже, что было бы странно, если бы они у нее плохо получались!) Затем дворецкий повернулся к Леону: – Я случайно наткнулся на одну газетную статью, которая может заинтересовать ваше высочество. Сегодняшние газеты, как и всегда, на столе на террасе.

Леон кивнул:

– Спасибо, Бойэ.

Они вместе вошли во дворец, но Калли направилась в ванную комнату, а Леон сразу же проследовал на террасу. Она нашла его там стоящим у стола. Настроение его заметно ухудшилось.

– Что там написано? – с беспокойством спросила Калли.

Он оторвал взгляд от статьи, и Калли удивили его холодные глаза. Ей даже показалось, будто он смотрит на нее так, как если бы никогда не видел раньше, однако в следующую секунду лицо Леона разгладилось, и он даже немного улыбнулся.

– Ничего, cherie, – произнес он, сложив газету и положив ее к себе в карман пиджака. – Ничего интересного. Но боюсь, мне нужно срочно изучить несколько документов в министерстве финансов. Да, дай мне наше разрешение на брак, я заеду по пути к отцу Морису. День был изматывающим. Почему бы тебе не отдохнуть пока?

«Почему бы тебе не рассказать мне, о чем статья, которую ты читал?» – нервно подумала Калли, но решила не возражать.

Наверное, она зря волнуется, и если покажет Леону, что не доверяет ему, то он вряд ли станет более откровенным с ней.

– Ты прав. Я действительно устала с дороги. Леон провел пальцем по ее руке и взял у нее разрешение на брак.

– Я знаю, что прав, – усмехнулся он. – Вернусь через час-другой. Если захочешь, мы могли бы прогуляться по пляжу. В это время года не так тепло, но зато заход солнца всегда великолепен.

Она кивнула после того, как он быстро поцеловал ее в губы.

– С удовольствием.

Калли пыталась заснуть, но у нее ничего не получилось. В голове роилось множество разнообразных мыслей. Последние несколько дней выдались чересчур насыщенными на события, да к тому же она мучилась из-за нерешенных вопросов. Как же, наверное, это смешно и глупо выглядит со стороны: переживать и сомневаться, лежа в королевской кровати, нося под сердцем ребенка принца и считая дни до свадьбы!

Волнение, скорее всего, было вызвано неожиданным возвращением во дворец. Вначале она жила в нем, как нанятая Леоном работница, затем, как его любовница, а теперь нужно привыкать к мысли, что здесь будет отныне ее дом. А ведь она почти нигде не была, за исключением спальной и студии.

Сев на кровати, Калли спустила ноги на мягкий ковер. Если она собирается растить во дворце сына, то должна знать, хотя бы, что скрывается за многочисленными дверьми. «Да, и своего будущего мужа получше знать не помешало бы», – промелькнуло у нее в голове. На все нужно время. А раз он сказал, чтобы она выбирала комнату для детской, почему бы не заглянуть за некоторые из дверей, не откладывая на потом.

Выйдя из спальни, Калли повернула направо. В этом крыле находилось, по крайней мере восемь комнат, в которые она ни разу не заходила, не считая комнат на других этажах. С другой стороны, детская ее сына – детская Жака! – могла находиться только рядом с их спальней.

Сначала Калли зашла в комнату, располагающуюся напротив спальни. Она была большой, но с видом на внутренний дворик, из-за чего в ней было менее уютно, да и лишать сына вида на море Калли не хотелось. У нее море ассоциировалось с Монтезом, да и с Леоном тоже. Вторая комната, в которую она зашла, располагалась справа от спальни. Она отличалась от первой – среднего размера, но с великолепным видом на залив. Калли без труда представила в ней детскую кроватку, игрушки и башни из кубиков. Она улыбнулась и положила руку на живот, сразу почувствовав успокоение.

Внезапно ее внимание привлекла рамка, висящая на стене изображением внутрь. Удивленная, Калли подошла к ней, чтобы посмотреть, есть ли в ней картина. Перевернув рамку, она обнаружила под стеклом рисунок огромного генеалогического древа. Заинтересовавшись, Калли поставила ее на пол и присела, чтобы внимательно изучить предков Леона.

Леон редко говорил о своей семье, но она понимала, что ему это трудно. Его родители умерли, а боль от смерти Джирара все еще не прошла. Ей же было очень любопытно узнать побольше о королевской семье. Калли пробежалась глазами по незнакомым именам принцев, их жен и детей. Потом перевела взгляд вниз, чтобы увидеть информацию о Леоне, проследить известные ей отношения и увидеть то, где появится новое разветвление с указанием двух имен, ее и их сына. Однако, отыскав имя Леона, Калли растерянно уронила руки, потому что картина, которая предстала перед ней, значительно отличалась от того, что она ожидала.

Глубоко вздохнув, Калли постаралась разобраться в хитросплетении генеалогических веток. Мать Леона – Одетта – вышла замуж за Арно Монталлье принца Монтеза, и у них родился сын Джирар. Семнадцать лет спустя, после смерти Арно, он стал принцем Монтеза. Логично. Только через год после этого, у Одетты родился второй сын – Леон. Однако отцом его был не принц Арно, а мужчина, обозначенный как Рауль Ренар.

Калли не могла поверить своим глазам. Неудивительно, что Леон относился к своему титулу, как к неожиданной обязанности, которую преподнесла ему судьба. Значит, со смертью Джирара прервалась прямая генеалогическая линия. Следовательно, Леон стал принцем только из-за того, что его мать была вдовой короля.

Мурашки побежали у Калли по спине, когда она принялась развивать дальше свою мысль. И она поспешно принялась изучать дальше генеалогическое древо. Глаза ее остановились на линии, соединяющей Джирара и Торию. У Тории родился мальчик. Он, если брать за основу судьбу Леона, вполне мог претендовать на трон. Если только Леон не женится и у него не появится наследник.

Слова Тории во время их встречи промелькнули у Калли в голове, наполненные новым значением. «Как