– Что случилось?
Адам был явно рассержен. Ну что ж, она тоже злится, раз уж на то пошло! – размышляла Триш, пока он укутывал ее в полотенце. Адам принялся вытирать ее.
– Больно! – пожаловалась она из-под полотенца.
– Тогда давай сама. Только поскорее. Ты вся дрожишь. Чем ты тут занималась?
– Думала.
О ребенке. Об их ребенке! У нее задрожали руки.
Не говоря ни слова, Адам усадил ее на колено и, прислонив к груди, промокнул ей волосы. Триш оттолкнула его, испуганная силой возникшего в ней волнения.
– Пойду оденусь, – буркнула она, избегая его взгляда.
– И объясни, в чем дело, – спокойно проговорил Адам.
– Объяснить! – Ее глаза гневно вспыхнули. – Господи, Адам! Я еще должна объяснять! Неужели тебе нисколечко не стыдно!
Она бросилась в спальню. Адам последовал за ней. Понимая, что неприятного разговора не миновать, Триш внутренне сжалась, готовясь выслушать его не слишком убедительные оправдания. Нервы ее были на пределе. Сорвав с себя полотенце, Триш швырнула его в угол, оставшись совершенно голой и не обращая ни малейшего внимания на его жадный взгляд. Теперь уж она и близко его не подпустит. Пусть не мечтает. Выдвинув ящик комода, где лежало нижнее белье, она напялила первое попавшееся.
Холодно взглянув на Адама, Триш заметила, что он весь мокрый, с влажных волос капает вода и даже на полу у его ног образовалась лужица.
– Тебе лучше переодеться в сухое, – заметила она. – А потом завтракай и собирай вещи. Катер будет после десяти.
– Ты считаешь, мне есть чего стыдиться? – взволнованно проговорил Адам.
– Да, если ты порядочный человек! – презрительно бросила она. – Ты изменил Луизе! Как ты мог позабыть о своей невесте?
– Ты знаешь как, – возразил он. – Ты ведь тоже забыла. И у тебя есть жених.
– Но… – Вот к чему приводит ложь, промелькнуло в голове у Триш. – Мы официально не помолвлены. Мы знаем друг друга с самого детства. Поэтому все уверены, что мы поженимся. Это не одно и то же.
– И все-таки ты забыла о нем.
Смущенная справедливостью его упрека, Триш поскорее натянула джинсы и майку.
– Это все из-за тебя! Ты сбил меня с толку.
– Ну, конечно. Может, я еще и связал тебя? Заткнул тебе рот? Не лги самой себе. Признай, что…
Это было жестоко.
– Просто мне не часто попадаются такие опытные донжуаны, как ты! – отчаянно парировала она, хватая расческу и принимаясь судорожно приводить в порядок спутанные локоны.
– Значит, тебе понравилось? – насмешливо заметил Адам.
– Ты знал, что делаешь. Это низко. Ты собираешься связать свою жизнь с Луизой и должен был держать себя в руках.
– Я знаю это не хуже тебя! Но ты заставила меня забыть о ней! Что это, по-твоему, значит?
– Что у тебя нет совести! Как ты смеешь сваливать все на меня?
– Да, виновата ты, виноваты гормоны…
– Гормоны? – От неожиданности она оцарапала себя расческой. Триш в сердцах швырнула ее, едва не расплакавшись от боли. – Господи! По-твоему, виноваты гормоны? И часто с тобой такое бывает?
– Ладно, тогда что же это, по-твоему, такое? Что за чувство нас связывает? Как его назвать, Триш?
– Измена! – в ярости закричала она. – У меня есть парень, а я позволяю другому мужчине заниматься со мной любовью. А ты весьма кстати позабыл о женщине, на которой собираешься жениться!
– Я не горжусь своим поступком. Это ужасно.
– Ты не должен был даже прикасаться ко мне!
Она тоже виновата, подумала Триш. Они оба потеряли самоконтроль. Адам разочаровал ее. Он оказался изменником, обманщиком, который пользуется ситуацией, не заботясь о последствиях. Ей снова стало дурно.
Триш устало провела рукой по лбу, разглядывая свое бледное отражение в зеркале. В ее глазах Адам был окончательно развенчан. Каким мужем он будет Луизе, если так легко забывает о долге?
– Я не хотел, чтобы так вышло, – произнес Адам.
– Чего же ты тогда добивался?
– Ты сама прекрасно знаешь, что с того самого дня в Лондоне мы хотели быть вместе, – угрюмо сказал он. Триш застыла от изумления. В глазах сверкнул гнев. – Ладно, я знаю, что ты сейчас скажешь, – снова заговорил Адам, видя, что она вот-вот взорвется от ярости. – Что, даже если я очень чего-то хочу, это вовсе не значит, что могу заполучить это любой ценой. Я совершил ошибку. Не думал, что все зайдет так далеко, а когда понял это, было слишком поздно. За это я прошу у тебя прощения…
– Тебе его не видать! В голове не укладывается, что ты мог так обойтись с Луизой и со мной! – бушевала Триш.
– Ради Бога, Триш! – нетерпеливо воскликнул Адам. – Иногда… иногда мы берем на себя обязательства, которые невозможно выполнить.
– Пустые отговорки! Ты сделал свой выбор, когда решил жениться. Брак – это не игрушки, Адам!
– Да нет, я хотел сказать…
– Тебе нет оправдания! Что, хотел поразвлечься перед свадьбой? Позарился на старушку Триш, потому что тебе показалось, что она к тебе неровно дышит.
– Не надо так, Триш! – в сердцах воскликнул он, хватая ее за руки. – Послушай, ты не поняла…
– Все я прекрасно поняла! – Она яростно высвободилась. – Как мне теперь смотреть тебе в глаза? Или Тиму, или Луизе? Я сама себе противна. Ты все разрушил! Я всегда уважала тебя, Адам! Ты всегда казался мне особенным, добрым и не таким сексуально озабоченным, как некоторые мужчины помоложе!
– Ну, это уж слишком, – сказал Адам, бледнея от гнева.
Но ей хотелось ранить его побольнее: он причинил ей боль, так пусть теперь страдает.
– А мне так не кажется! Ты ведь, выходит, ничуть не лучше других! У тебя даже не хватило порядочности, чтобы подумать о предохранении!
Адам побледнел.
– Триш… – робко начал он.
Она решительно взглянула на него. Хватит уже отговорок и извинений!
– Ты грязная крыса, Адам Фостер! – Потеряв самообладание, она схватила расческу и швырнула в него. Адам увернулся. – Убирайся! – Вне себя от стыда и гнева она вскочила и запустила в него зеркальце, которое вдребезги разлетелось, угодив в стену. Это лишь еще больше разозлило ее. – Вон!
Она схватила свою любимую картинку с морскими котиками. Но Адам успел крепко поймать ее за руку.
– Успокойся!
– Зачем? – Ее ярко-синие глаза яростно сверкали.
– Потому что так ты ничего не решишь. Нам нужно поговорить…
– Нет, – решительно заявила она. – Мне и так все ясно. Ты с самого начала хотел соблазнить меня. Для тебя это была всего лишь забава. Но для меня…
– Что? – перебил он.
– О, не льсти себя надеждой! Я имела в виду последствия, а не собиралась расхваливать твои приемы! Неужели ты не видишь, скольким людям, возможно, искалечил жизнь – себе, мне, Луизе, Тиму, бабушке? Ты повел себя крайне безответственно. Да, признаю, я тоже хороша. Не представляешь, до чего мне сейчас скверно! Зачем только мы вообще встретились!
В глазах Адама мелькнула боль. Видимо, ее слова здорово его задели. Некоторое время оба молчали. Он не пытался подойти к ней и успокоить, просто стоял, словно его пригвоздили к месту.
Потом повернулся и вышел, понуро опустив голову, как человек, у которого только что отняли последнюю надежду.
Жадно ловя каждый звук, доносившийся из его комнаты, Триш представляла себе, как он снимает
