Билл наполовину свесился через стенку кабинки, глядя на Перри, который исступленно чесался.
— Конечно, я исхожу из предположения, что ты человек, — добавил Билл.
Перри игнорировал насмешку друга, сосредоточившись на левом предплечье. Он закатал выше локтя рукав толстовки и принялся интенсивно расчесывать волосатую руку.
— Говорят, в это время года чесотка обостряется, — заметил Билл.
— Чешется так, что нет никаких сил терпеть, — пожаловался Перри. Он внимательно посмотрел на расчесываемое место. Его структура походила на кожицу земляники — если бы земляника была желтой, — и из нее наружу просачивались капельки прозрачной жидкости. Желтоватый рубец был на ощупь твердым, как будто где-то отломился кусочек хряща и временно «перебрался» в руку. В руку и еще шесть мест на теле.
Вонзающиеся в кожу ногти оставляли длинные красные царапины. Они окружали рубец, словно белок вокруг переваренного желтка.
— Вот это да, смотрится аппетитно, — воскликнул Билл, после чего скользнул обратно к себе в кабинку.
— Ерунда, — вздохнул Перри, вновь обратившись к экрану монитора. Рассеянным движением руки он смахнул со лба прядь светлых волос.
Перри старался не обращать внимания на сарказм друга. Он уже больше часа работал над проблемой, возникшей в компании «Пуллман». Точнее, старался работать. Сыпь не давала возможности сосредоточиться.
— Перестань корчить из себя крутого и сходи в аптеку, — посоветовал Билл, свешиваясь со стенки. — Ради бога, нет никакой необходимости обращаться к знахарю, чтобы купить средство от чесотки. Кстати, не помешает и дезинфектант, судя по тому, как обстоит дело. Я никак понять не могу, зачем сидеть и терпеть боль вместо того, чтобы просто воспользоваться достижениями современного общества.
— Твои хваленые доктора ничего не смогли сделать с моим коленом, верно? А здесь что, смогут?
— Если помнишь, Перри, я присутствовал на той игре. И видел твое колено, когда навещал тебя в больнице. Можешь мне поверить: сам Иисус Христос не в силах был бы вылечить его!
Перри хмыкнул, борясь с нестерпимым желанием вновь почесаться. На сей раз активизировалась сыпь на правой ягодице.
— Что, вечером снова в бар?
— Не думаю, мой заразный друг. Предпочел бы компанию более здоровых людей. Ну, например, с краснухой или оспой. Или, скажем, больных бубонной чумой. Лучше тусоваться с ними, чем с чесоточным.
— Это всего лишь сыпь, придурок, — раздраженно ответил Перри, чувствуя, как потихоньку закипает.
Билл Миллер, похоже, живет именно для того, чтобы раздражать других людей, и как только выпадает удобный случай, он цепляется за него и выжимает максимум. Отделаться от колкостей Билла невозможно. Теперь до конца недели слово «чесотка» не сойдет с его языка, а ведь только-только наступил вторник. Впрочем, это всего лишь слова, к тому же слова из уст вполне добродушного человека. Перри успокоился. Он уже один раз едва не сорвался, и черт его побери, если он позволит себе оскорбить Билла.
Перри двинул мышкой, кликнул, увеличив размеры сетевой диаграммы.
— Послушай, оставь меня в покое, ладно? Сэнди хочет, чтобы я поскорее закончил. В «Пуллмане» просто с ума сойдут, если я не справлюсь.
Билл скрылся из виду. Перри уставился на экран, пытаясь решить проблему, возникшую за тысячу миль отсюда, в штате Вашингтон. Анализ компьютерных сбоев по телефону — непростая задача, особенно при наличии сетевых проблем, когда причиной могли служить обрыв провода, неисправный порт или единственный дефектный компонент на любой из 112 рабочих станций. Перри частенько приходилось сталкиваться с проблемами, о которые обломали бы зубы Агата Кристи, Коломбо и Шерлок Холмс, вместе взятые. Нынешняя была как раз такого порядка.
Ответ уже теплился в дальних уголках его интеллекта, но он никак не мог сосредоточиться. Перри откинулся в кресле, отчего зуд в области позвоночника возобновился с ужасающей силой. Словно слились воедино укусы сотен комаров.
Перри неистово заерзал в кресле, растирая спину. Лицо его сморщилось, когда вдруг воспалились рубцы на ноге, причем так сильно, как при укусе крупной осы. Он с силой принялся скрести ногтями голубую джинсовую ткань. Это походило на мифическое сражение с Гидрой — всякий раз, когда он убивал одну кусающую голову, на ее месте вырастали две другие.
Из соседней кабинки доносился голос Билла, пытающегося перефразировать Шекспира.
— Чесотка или не чесотка — вот в чем инфекция!
Перри заскрежетал зубами и едва сдержался, чтобы не ответить резко. Зуд сводил его с ума, и он легко раздражался по малейшему поводу. Хоть Билл и друг, иногда он просто не может вовремя остановиться.
14
Грязь под ногтями
Маргарет внимательно смотрела в окуляр микроскопа, пытаясь сосредоточиться на увеличенном изображении. Глаза женщины покраснели от недосыпания. Протереть их было невозможно: мешали пластиковая лицевая панель и громоздкий биокостюм. Она несколько раз моргнула. Сколько времени они с Эймосом работают над телом Брубейкера? Сутки, наверное, и отсчет времени продолжался… Маргарет нагнулась и посмотрела в микроскоп.
— Гм, что у нас здесь? — Ее усталость и ужасное состояние кожи жертвы усиливали неуверенность. — Эймос, взгляни-ка.
Он отложил химические образцы и подошел ближе. Как и Маргарет, Эймос не спал уже больше суток, однако двигался с таким мягким изяществом, что создавалось впечатление, будто коллега плывет, а не идет. Он нагнулся к окуляру, ни до чего не дотронувшись, и спустя секунду спросил:
— А что мне нужно искать?
— Я надеялась, что ты сразу увидишь…
— Я много чего вижу, Маргарет. Конкретизируй, пожалуйста. Откуда взят образец кожи?
— Из внешней части нароста. Ты видишь хоть что-нибудь, что указывало бы на умеренную травму кожи? — Эймос почти выпрямился и приготовился было ответить, но Маргарет перебила его: — Только не нужно давать заумных ответов. Я прекрасно понимаю, что тело разодрано на кусочки.
Эймос снова нагнулся к окуляру и несколько секунд неотрывно смотрел. Унылое помещение морга наполнила тишина.
— Да, вижу. Вижу струпья и кое-какие поражения в подкожном слое. Похоже на длинный прорез — словно рана от когтя животного.
Маргарет кивнула.
— Думаю, мне нужно еще раз взглянуть на образцы кожи, которые мы получили из-под ногтей жертвы.
Эймос выпрямился.
— Но ведь не сам себе он это сделал? Разрыв до самых мышц… ты представляешь, как это больно?
