- Не выселить - уговорить! И этим займешься ты!
Я ошарашено распахнула глаза. Приехали, называется. Думала же, что надо увольняться, теперь, похоже, придется уволиться в срочном порядке.
Я уже было открыла рот, чтобы возразить, но Лосев оказался быстрее.
- Если тебе это удастся, я лично обещаю, что отныне ты будешь не какая-то там секретарша Люся, - мне захотелось его придушить, - а Изольда Викторовна, мой заместитель, - надо же, он помнит, как меня на самом деле зовут! - А секретаршей посадим кого-нибудь, нечего тратить ценные кадры на неблагодарной работе.
Как интересно, еще утром, он считал, что я должна целовать ему ноги за то, что работаю на такой завидной должности.
Но в логике Лосеву отказать было нельзя. Он сделал ставки правильно. Именно долгожданным повышением меня и можно было удержать.
Я внимательно смотрела на него, пытаясь понять, не лжет ли он в очередной раз. Но, похоже, он так жаждал получить этот заказ, что произвел бы меня в фельдмаршалы, лишь бы ему это помогло.
- Я попробую, - наконец сказала я.
В конце концов, от одного разговора с незнакомой старушкой от меня не убудет. Нет, так нет, я все равно собиралась увольняться. А если да... 'Изольда Викторовна' звучало очень заманчиво, особенно после того, как тебя зовут Люсей, обращаясь, как к собачонке.
***
- Нет, мам, не на работе...
Я уже как раз вышла из офиса и направилась выполнять поручение, сулящее новую должность, когда мне позвонила мама.
- Чего это ты так рано? - мама тут же заподозрила неладное, уж она-то знала, что я днюю и ночую на работе. - На свидание собралась?
Мне стало обидно оттого, какой радостью наполнился мамин голос при таком предположении.
- Мама, боже, какое свидание! - воскликнула я, забираясь в свой автомобиль. - Я еду по работе!
- У тебя работа, а я хочу внуков, - в ответ обиделась мама. - Когда я была в твоем возрасте, тебе уже было три годика.
Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Больше всего я ненавидела разговоры на тему моей личной жизни. В такие минуты я чувствовала себя старой, даже не просто старой по возрасту, а одинокой старой девой, в жизни которой ничего не осталось, кроме работы.
- Изольда? - испугалась мама моему затянувшемуся молчанию. - Изольда, ты обиделась?
- Нет, мам, - без запинки соврала я, - все нормально. Мне некогда, давай, я потом перезвоню?
Мама вздохнула, но согласилась.
Я закончила вызов и зашвырнула телефон на заднее сидение, потом прижалась лбом к холодному рулю и просидела так несколько минут. Как же я ненавидела свою жизнь в этот момент! А самое страшное, что ни повышение, ни уважение начальства ничего не изменят. И дело не в одиночестве, не в неустроенной личной жизни, дело во мне. Я совершенно потеряла вкус к жизни.
Я глубоко вздохнула и открыла глаза.
С тарзанки, что ли, прыгнуть, чтобы хлебнуть адреналина и почувствовать вкус к жизни? Или на американских горках прокатиться?
Я улыбнулась абсурдности своих мыслей и покатила по адресу, который дал мне Лосев. Мне предстоял разговор со старушкой на тему ее выселения.
Я плохо представляла, что могу ей сказать, чтобы убедить в своей точке зрения, но я решила хотя бы попробовать. В любом случае, когда после провалившейся попытки, мне все же придется уволиться, по крайней мере, я смогу утешить себя мыслью, что сделала все, что было в моих силах.
Как ни странно, дорога в этот час была почти пустой. Я открыла окна, распустила волосы и попробовала хоть немного расслабиться.
Ветер в лицо не помог, клонило в сон, а предстояло ехать через весь город.
Я включила радио, но от этого стало еще хуже, оттуда полилось нечто заунывное и нагоняющее тоску пуще прежнего, я переключила волну, ну и там молодая начинающая певица жаловалась на несчастную любовь и тоску. Петь им, что ли, больше не о чем? Пролистав пять радиостанций, я нашла только песни о разлуке, потерях и одиночестве. Похоже, позитив нынче не в моде.
На одной из волн шли новости, это оказалось еще хуже депрессивных песен. Рассказывали о маньяке, появившемся в нашем городе. Уже было найдено несколько изувеченных тел, перед смертью людей, похоже, пытали.
Окончательно расстроившись, я выключила радио, и поехала под звук ветра.
Погода портилась, небо затягивали темно-фиолетовые тучи, в воздухе чувствовалась влажность. Обещали очередной циклон.
Я любила дождь непонятной многим любовью с самого детства. Любила выйти на улицу в ливень без косметики и подставить лицо прохладным каплям. В такие минуты я чувствовала себя свободной, вырвавшейся из устоев общества. Я была домоседкой, но в дождь непременно надевала джинсы и кроссовки, вместо опостылевших на работе шпилек и узкой юбки, и выходила гулять.
Давно не было дождя. Может, быть, поэтому я так скверно себя чувствую? Погрязла в работе и совершенно забыла, как расслабляться?
Внезапно мне захотелось развернуться прямо на полпути и поехать домой. Моя поездка показалась мне верхом бессмысленности и пустой тратой времени. Мне и так хотелось спрятаться под подушку и не вылезать оттуда, так я еще и собиралась испортить жизнь старушке, которая не сделала мне ничего плохого.
Но почему-то я так и не остановилась и не развернулась. Дурные мысли не оставляли, но я решила довести дело до конца.
Когда я доехала до места, небо полностью затянуло тучами. Голова начала раскалываться от резкой перемены давления. Ну что за день!
Колеса прошуршали по гравию, и я остановилась.
Частный сектор был довольно большим. Старые домики растянулись, покуда хватало глаз, неровными рядами. Все они были построены еще задолго до моего рождения, а потому покосились и многие уже полностью пришли в негодность.
Как сообщил Лосев, все эти имения фирма-заказчик уже выкупила, остался только один.
Я посмотрела в блокнот. Домик номер тридцать семь. Что ж, я совершила крупную ошибку, перед выездом не посмотрев на карте, где точно расположен искомый объект.
Я бросила блокнот назад в бардачок и вышла из машины.
Гулять в туфлях на шпильках по неасфальтированной дороге тоже было не вполне разумно, но сменной обуви в багажнике не нашлось, видимо, успела куда-то выложить.
Я со вздохом захлопнула багажник и огляделась. Искать домик, будучи за рулем, мне все же показалось более опасным, чем испортить пару туфель. Не хватало еще влететь в какую-нибудь яму и застрять. Торчать в безлюдном районе до темноты в ожидании эвакуатора мне не хотелось куда больше, чем прогуляться.
Поставив машину на сигнализацию, я решительно зашагала к началу улицы.
Мой нюх меня подвел уже не в первый раз. То, что я сочла началом улицы, естественно, по закону подлости, оказалось ее концом, я и уперлось в домик с номером сто двадцать.
Хотелось зарычать от досады. Да тут топать полчаса!
Посмотрев на свою обувь, я пришла к выводу, что даже полчаса - весьма оптимистичное предположение. И взбрело же мне в голову согласиться на эту авантюру!
Ковыляя между брошенных домов, выбитых окон и сломанных заборов, я чувствовала себя героиней фильма ужасов. Погода соответствовала. Так и казалось, что из-за угла в любой момент выскочит воющая нечисть и набросится на меня. А потом в новостях покажут мое неудачное фото и сообщат, что без вести пропала девушка, за каким-то чертом поперевшаяся на ночь глядя на окраину города.
