Я с досадой посмотрела на небо. Только бы дождь не ливанул. При всей моей любви к осадкам, из этого места под дождем я просто не выберусь, завязну в грязи.
Мысленно попрощавшись со своими новыми серыми замшевыми туфлями, я пошла дальше, пытаясь разглядеть номера на покосившихся стенах строений. Естественно, как это всегда бывает, с половины номера уже отвались, а на второй половине просто проржавели и облезли.
Темнело стремительно.
Я почувствовала укол паники, что сейчас совсем заблужусь в темноте и не найду дорогу к машине. Решив посветить себе под ноги фонариком, я полезла в карман в поисках телефона.
- Идиотка! - вслух обругала я себя, чуть не расплакавшись от досады, когда пальцы схватили только воздух. Ну конечно, я же бросила телефон в машине на заднее сидение! - Идиотка! Тупица!
Я остановилась на месте, выпрямив спину, руки по швам, ладони сжаты в кулаки и попробовала несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы не поддаться панике и не впасть в истерику.
Немного помогло, я задышала ровнее и попробовала осмотреться. И приспичило же бабульке упираться в свой домик в таком богом забытом месте. Я бы умерла от страха, если бы жила одна в подобной глуши. Сайлент Хилл какой-то.
Небо разрезала молния, после чего раздался раскат грома.
- Мамочки! - взвизгнула я и, будь я не на каблуках, непременно бы бросилась наутек. Так же я просто заковыляла быстрее, дергаясь, как наполовину парализованная.
Но и на моей улице бывают праздники. Минут через пять паники и два раза подвернутой ноги, я увидела, что в одном из домиков горит свет.
Аллилуйя! Не помню уже, когда я в последний раз так чему бы то ни было радовалась. Даже боль в ногах отступила, и я с новыми силами бросилась к домику. В небе снова громыхнуло.
Кое-как забравшись на прогнившее крыльцо, я отчаянно забарабанила в дверь, боясь, что гром заглушит мой стук.
Меня услышали. Внутри что-то стукнуло, упало, загремело, а потом раздался недовольный старческий голос:
- Кого несет?
Кого-кого, дуру одну наивную, которая чертовски хочет повышения...
- Компания 'Лосев-Строй', - как можно более четко и уверенно ответила я, собрав воедино крупицы самообладания. - Меня зовут Изольда. Могу я с вами поговорить? - за дверью не было слышно ни звука, видимо, старушка задумалась.
Снова сверкнула молния, и с неба полетели первые капли начинающегося ливня.
- Ну, пожалуйста! - уже взмолилась я, позабыв о всякой респектабельности.
- Ох уж эта молодежь, - послышалось в ответ, стукнул засов, и дверь распахнулась.
Я зажмурилась от яркого света, и невольно прикрыв глаза рукой, чуть подалась назад, после чего попала каблуком в щель в прогнивших досках, и отчаянно замахала руками, чувствуя, что теряю равновесие, и вот-вот упаду с крыльца спиной вперед.
- Ох уж эта молодежь, - теперь эта фраза прозвучала уже с каким-то остервенением. Сухая ладонь крепко и уверенно сжала мое плечо и втолкнула в дом.
Каблук остался в крыльце.
Чертовски хотелось выругаться, но я сдержалась. В этот момент даже больше, чем злоба за глупость на саму себя, меня переполнял стыд. Явилась - не запылилась выгонять старушку из принадлежащей ей по закону недвижимости, заблудилась, перепачкалась, чуть не переломала себе ноги, нагло ворвалась в чужой дом, так еще и заставила бедную хозяйку себя спасать.
- Простите, ради бога, - промямлила я, опустив глаза и отчаянно пытаясь сморгнуть выступившие от досады слезы. - Я..
- Потом покаешься, - раздалось в ответ, и меня бесцеремонно толкнули в спину, - проходи, давай, чая дам, околела небось.
Я послушно сбросила свою бесповоротно испорченную обувь, и позволила себя вытолкать в другое чуть менее ярко освещенное помещение, оказавшееся кухней.
Кухонька была маленькой, но очень аккуратной, шторки с ромашками на окнах, на подоконнике цветы в горшках, маленький стол, такая же миниатюрная плита, над ней подходящего размера шкаф.
- Садись! - меня практически силой усадили на трехногий табурет, сама женщина взяла чайник и завозилась у плиты.
Теперь я, наконец, смогла рассмотреть хозяйку жилища. Она была маленькой чуть сгорбленной старушкой, по размеру идеально подходившей к этому помещению. Одета пожилая женщина была в синее шерстяное платье почти до пят, на голове ярко-красный платок, из-под которого выбивались непослушные седые пряди волос. Хозяйка выглядела очень опрятной и ухоженной и для своего возраста и для того места обитания, за которое держалась.
- Как, гришь, тебя зовут? - старушка повернулась ко мне с кружкой в руках.
- Изольда, - ответила я и почему-то покраснела.
- Нина Ивановна, - представилась та в ответ. - На, вот, держи, - она поставила передо мной чашку, из которой валил пар. - Пей, ромашковый.
- Спасибо, - поблагодарила я, обхватив кружку озябшими пальцами, - я бы хотела еще раз извиниться, что ворвалась вот так бестактно.
- Молодежь нынче этим самым тактом не страдает, - хмыкнула Нина Ивановна и очень бодрой походкой прошествовала к другому табурету.
Двигалась она совсем не как человек в возрасте, походка пружинистая, движения четкие, да и взгляд очень ясный для такого сморщенного, покрытого морщинами лица. Сколько ей, гадала я, восемьдесят? Девяносто?
- Ну чего отмалчиваешься? - ясные глаза хозяйки уставились на меня в упор. - Выживать меня приехала?
Я отхлебнула из кружки, чай действительно оказался ромашковым и вкусным. По телу разлилось тепло, и я немного расслабилась.
- Скажем так, я приехала, чтобы обсудить ваш переезд на выгодных ВАМ условиях, - отчеканила я заранее приготовленную фразу. Голос не подвел. Все прозвучало, как нужно: уверенно и доброжелательно.
Взгляд старушки оставался пристальным и требовательным. Она пожевала губу, а потом выдала:
- Долго фразочку учила?
Я опешила.
- А ты думала, ты тут первая? - хозяйка правильно истолковала мое замешательство. - Много вас тут уже перебывало. Золотые горы обещали, так что можешь не стараться. Чай допивай, в себя приходи и проваливай восвояси. Ливень почти закончился.
И правда, я прислушалась, шум дождя за окном начал стихать.
- Может быть, все же рассмотрим несколько вариантов? - не желала я сдаваться. Все-таки проделала такой путь, и уехать ни с чем.
Но старушка только руками развела.
- Милочка, даже не старайся, нервы себе сбережешь. Мне нельзя в город, здесь век доживу, вот и получите все. Детей у меня нет, все государству после смерти перейдет, вот и полакомитесь.
- Но...
- Без 'но', - в голосе появились властные нотки. - Нельзя мне в город.
- Если вы чем-то больны, - ляпнула я первое, что пришло на ум, - то в городе много высококвалифицированных специалистов...
Я не договорила, старушка с недюжинной для ее возраста силой громыхнула кулаком по столу.
- Мне-нельзя-в-город! - с расстановкой произнесла она.
Честно говоря, я растерялась, я ждала чего угодно, ну, например, дряхленькую сельскую жительницу, привязанную к своему огороду и переживающую, как же она без своих грядочек. Но никак не эту хозяйку непонятного возраста, нагоняющую на меня страх. Прямо мурашки по коже.
