- Ты очень красивая, - сказал Дима, не сводя с меня глаз.
Может быть, я неправильная женщина, но я не любила комплименты. Я всегда искала в них подвох и искренне считала, что если кто-то тебя незаслуженно хвалит, этому кому-то от тебя что-то нужно, и он просто пытается усыпить твою бдительность.
- Дим, я самая обычная, - немного раздраженно ответила я. - И не надо меня хвалить.
- Ты даже не представляешь, какая ты особенная, - продолжал он.
Я забралась на скамью с ногами, обхватив руками колени.
- Ну, что во мне особенного?
- Ты не такая, как все, глубокая.
Я хмыкнула.
- Как колодец, что ли?
- И ассоциативный ряд у тебя необычный, - не унимался Мартынов.
На что он рассчитывал своей откровенной лестью? Кукушка хвалит петуха... Ну, если он об этом, то пусть не рассчитывает, что кукушка начнет хвалить его в ответ. Я очень хорошо относилась к Диме, но до обожания моим чувствам к нему было далеко.
- А еще я злобная и психованная, не забудь, - напомнила я.
- Это мне в тебе и нравится.
- Да ну? - вот это было чем-то новеньким, я ожидала, что он станет меня убеждать, что я не такая, что я хорошая и так далее и тому подобное в том же духе, ан нет.
- Ты мне еще в школе очень нравилась, - признался Дима.
- Я в школе была нелюдима, - впрочем, как и сейчас.
- Вот именно, этим ты мне и нравилась, не такая, как все.
Тьфу ты, черт, еще немного, и он мне серенады петь начнет, с этим нужно было что-то делать.
Я тайком набрала полную ладошку снега и запустила ему прямо в лицо. Получилось очень смешно, он не ожидал, как раз раскрыл рот, чтобы озвучить следующий комплимент, и естественно, тут же наглотался снега.
- Ах ты!
Как и ожидалось, Мартынов не обиделся, а тоже схватил охапку снега и запустил ею в меня.
Я завизжала и вскочила с лавки.
Несколько минут мы кружили вокруг нее, пригибаясь и отстреливаясь. Мне давно не было так весело, я чувствовала себя маленькой девочкой, вышедшей во двор. Игра в снежки оказалась очень увлекательной, особенно, когда Зверь предохранял от холода.
Один из снежков Мартынова угодил точно в цель, мне залепило все лицо, на ходу пытаясь открыть засыпанные снегом глаза, я бросилась наутек.
Дима догнал, повалил на снег.
Я, смеясь, отбрыкивалась от него, пока не оказалась на спине, наконец, смогла разлепить глаза и замерла. Мартынов был прямо надо мной, лицо очень близко. Его веснушки были отчетливо видны на раскрасневшейся коже и под ярким солнцем.
Совсем как в видении Золотаревского...
Только не это!
Но догадалась я слишком поздно:
- Дима, не... - только и успела вымолвить я, как он попытался меня поцеловать.
Почему попытался? Да потому что, едва его губы коснулись моих, я оттолкнула его со всей силой, данной мне Зверем. Потом вскочила.
'Так его! - угугукал мой друг. - Еще пни его, пни!'
Но, в отличие от Зверя, мне больше не было весело.
Я стояла по колено в снегу, сжав ладони в кулаки, моя грудь бешено вздымалась.
Дима поднимался из сугроба с виноватым выражением лица.
- Прости, - он даже поднял руки в знак того, что сдается. - Изольда, я не хотел тебя обидеть.
- Не хотел он! - мой голос походил на рычание, я была в настоящем бешенстве. - Мне казалось, мы все обсудили! Мы друзья, не больше! Мы общаемся только на таких условиях.
- Но я с ума по тебе схожу, - в этот момент он выглядел жалко. Это было неправильно, я не должна была так думать, он не сделал мне ничего плохого, не заслуживал к себе такого отношения, но я не могла ничего поделать со своими чувствами.
- А я схожу с ума по другому человеку! - выкрикнула я. Себе. Ему. Небесам.
В глазах Димы мелькнуло что-то нехорошее, всего на мгновение, но и этого мига хватило, чтобы у меня по спине пробежали мурашки.
- Это он? Этот богатенький сынок Золотаревский? - в его голосе была нескрываемая ненависть. - Такой правильный, такой красавчик! Конечно, девушки всегда сохнут по таким, как он.
- Перестань! - прошипела я.
- Да чего уж там! - я никогда его таким не видела, все лицо Мартынова перекосило от злости. - Хватит притворяться. Ты всегда смотрела на меня свысока! Еще в школе!
- Да я тебя вообще в школе не замечала, - ляпнула я, прежде чем успела подумать.
Теперь его лицо стало цвета спелой свеклы.
- Куда уж тебе до меня! Третий сорт не твой выбор, не так ли?
Моя злость прошла. Я не хотела его ранить, я не думала, что его детские комплексы вросли настолько глубоко. Но оказалось, что я задела его куда больше, чем могла даже предположить.
- Я ничего такого не имела в виду, - сдала я назад, но было поздно.
- О! Ты как раз имела в виду! - кричал он. - Такие, как ты, никогда не посмотрят на такого, как я!
Я смотрела на него, не веря своим глазам и ушам. И это тот Дима Мартынов, которого, как мне казалось, я довольно-таки хорошо знала? Этот, полный ненависти и злобы человек, Дима Мартынов, мой друг?
'Сматываемся отсюда, - предложил Зверь, - пока он не бросился на тебя с кулаками'.
Но я стояла, как вкопанная.
Дима первый не выдержал моего взгляда.
- Чего ты смотришь?! Поражена, что не все такие добренькие, как твой Кирилл? Да меня тошнит от таких, как он!
Я только вскинула брови, все еще не в силах пошевелиться. Откуда столько ненависти в человеке?
'Ну же!' - Зверь толкнул меня изнутри, заставляя сделать шаг, на этот раз я послушалась.
- Куда ты? - дернулся Мартынов, увидев, что я отступаю назад, в его глазах все еще горела ненависть.
- Я пойду, - как можно спокойнее сказала я.
- Стой! - его тон походил на приказ. - Я тебя отвезу.
Я замотала головой.
- Не стоит. Я доберусь.
- Изольда! - ненависть и отчаяние вплелись воедино в его голосе.
- Я пойду, - сказала я тверже, развернулась и быстро пошла прочь.
Несколько секунд за моей спиной скрипел снег, он шел следом, потом остановился, я слышала ругательства.
'Зверь, что это было?' - в ужасе спросила я.
'В яблоке оказалась гнилая сердцевина', - ответил он.
Я поежилась, мне стало жутко. Я совсем этого не хотела.
Я была поражена, даже нет, я была в полнейшем шоке. Мне хотелось плакать. Я только что потеряла друга.
'Ты не можешь себя винить в том, что он не пришелся тебе по душе', - сказал Зверь.
'Кажется, я несу с собой разрушение'.
'Сильный человек умеет принимать поражение, - не согласился Зверь. - И, слава богу, ты не послушала моих опрометчивых советов и не присмотрелась к Мартынову, как к мужчине'.
