Она погрузила лицо в розовое душистое море и вдохнула.
Кент продолжал тарахтеть.
— Надо было видеть мальчишку-разносчика. Парень поднял весь этот груз на шестой этаж и чуть не отдал Богу душу. Я как раз спускался вниз за почтой и видел его. Он тяжело опустился у твоей двери, стучал и ругался. Он сказал, что вчера поднимался сюда с этими розами, потом спускался с ними, и будь он проклят, если ему придется тащить их снова обратно. Я сказал, что буду рад помочь… Оставь их, я хочу сказать, не носи! — Он засмеялся, очень довольный той ролью, которую сыграл в этом деле. Потом нахмурился. — Надеюсь, это было правильно?
Джейми собралась с мыслями и вежливо ответила:
— О, да. Спасибо, Кент. Это было очень любезно с твоей стороны.
— Всегда готов. Можешь рассчитывать на меня, твоего любезного соседа…
— Спасибо, Кент. Пока.
— Послушай, хочешь я занесу цветы к тебе? И твои продукты?
Джейми покраснела.
— Конечно. Спасибо.
Он вошел за ней, держа розы и озираясь в поисках места для них. Джейми видела, как он оглядел полупустую комнату, беспорядок в углу, где было подобие кухни, сваленные полотна, старенький диван, который был почти единственной ее мебелью. Особенно похвалиться было нечем.
Их взгляды встретились, и Кент усмехнулся.
— Ты как цыганка, вроде меня, а? Не пускаешь корней.
Он повернулся, прежде чем смог заметить, как по лицу Джейми разлилась боль. Положив розы на стол, он направился к двери.
— Увидимся. И запомни, если что-нибудь нужно, только постучи!
— Да. Спасибо, — пролепетала она.
У нее кружилась голова и дрожали колени. Если бы ей было свойственно это, она бы упала в обморок. Вместо этого Джейми прижала розы к груди и проглотила слезы. Справившись с собой, она достала из шкафа старый стеклянный кувшин и поставила в него букет. Маленький запечатанный конверт, приложенный к букету, упал на пол.
Дрожащими пальцами Джейми подняла конверт за уголок и извлекла из него крошечную белую карточку.
Сзади на карточке значился номер его телефона в Амстердаме.
Джейми попятилась и остановилась, только наткнувшись на диван. Она села, держа карточку в руке, пытаясь разобраться в своих чувствах. Это было равносильно тому, чтобы стараться развязать огромный узел, в котором переплелись тысячи нитей: отец, детство, ее отношение к родителям, к себе, вопросы, которые задавал Эдвард, всегда задавал, настойчиво задавал. «И что ему не живется без меня?» — в голос заплакала она.
В сердцах она подбросила карточку в воздух. Ветерок подхватил ее и закружил по комнате, уронив возле телефона со снятой трубкой. Джейми, не дыша, уставилась на нее.
— Здорово! — прошептала она. — Вот уже и предзнаменования. Что дальше? Чудеса? Прорицатели? Хрустальные шары? О, если бы у меня была подруга в Оулни или где-нибудь еще, я бы ей сейчас позвонила.
На следующий день в десять часов утра в дверь громко постучали. Это было похоже на руку судьбы.
— Доставка!
Выронив карандаш, которым делала наброски, Джейми подошла к двери и, не снимая цепочки, выглянула наружу. Действительно за дверью стоял посыльный, на этот раз девушка в красных спортивных ботинках.
— Привет! Посылка для мисс Пейтон.
— Минутку, пожалуйста.
Джейми сняла цепочку и открыла дверь. Девушка вручила ей громадную коробку.
— Подождите, распишитесь вот здесь.
Протянув квитанцию, она на секунду забрала коробку, потом снова отдала ее Джейми и, стуча ботинками, побежала вниз по лестнице.
Джейми стояла, оцепенев, но, когда Кент открыл свою дверь и выглянул на лестницу, она исчезла, как черепаха, прячущаяся в свой панцирь. Прислонившись спиной к двери, она покачала головой.
— Прекрати! Прекрати это, Эдвард! Это неразумно. Глупо…
Но никакое самообладание не могло остановить ее и помешать развернуть посылку. Она должна была это сделать. Желание было непреодолимым.
Внутри большой почтовой коробки оказалась коробка гораздо меньшего размера в элегантной фирменной бумаге. Маленький золотой тюлень был прикреплен к пышному атласному банту. В коробке, упакованный в несколько слоев бумаги, лежал шарф, красивее которого Джейми никогда не видела. Полный жизни, яркий, земной и в то же время мистический рисунок радовал ее глаз художника. Сама ткань была невесомой, сотканной из лунного света и сияния звезд… или, во всяком случае, казалась такой. Такой она ее и почувствовала, набросив шарф на плечи. Подняв плечо, Джейми потерлась щекой о теплый нежный материал и сразу ощутила прикосновение Эдварда, пригрезившееся прикосновение издалека.
Магия.
— О Господи! — Она перестала дышать. Как ей поступить? Что ей теперь делать? Что будет дальше?
У нее не было ответа на этот вопрос… пока в дверь не постучал Карл Вирек, владелец галереи.
— Наконец! — сказал он, ворвавшись в студию. — Где она? Где та картина? Я беру ее сейчас, немедленно, и не хочу слышать никаких возражений. Я рассказал одному солидному покупателю об этой твоей новой работе, и он очень заинтересовался. Чрезвычайно заинтересовался. Он хочет увидеть ее сегодня же. Если повезет, я смогу в течение недели заплатить тебе за нее. И, моя дорогая девочка, — он поцеловал ее в щеку и направился к двери, — если ты нарисуешь еще несколько подобных, с такой же экспрессией и страстью, я все их продам так же быстро. Я смогу сделать тебя знаменитой вопреки тебе самой. И, Джейми… надо есть, ты выглядишь очень бледной.
И он удалился вместе с картиной.
Джейми была поражена. Она не знала, что делать. Теперь, когда пейзаж унесли, студия казалась опустевшей и лишенной души. Но это хотя бы она могла исправить.
Весь день и вечер она работала над новой картиной… и, как Джейми и надеялась, как и мечтала, за абстракцией вырисовывался пейзаж: пейзаж Эдварда, его деревья, его дом, его дверь. Она всецело отдалась рисованию и обнаружила, что изображает осенние листья; дымок, вьющийся из трубы; тень от невидимого сарая, падающую на землю, вызывающую в памяти тепло лошадей и сладкий запах сена. Происходила смена сезона, время медленно шло вперед на полотне. Как? Почему?
Джейми не могла ответить, она испытывала только желание рисовать. И рисовала до тех пор, пока не исчерпала одновременно запас красок и энергии. Тут она уснула на диване, положив голову на руку и закутавшись в шаль, завязанную концами на ее груди. Ей приснился Эдвард. Это был неясный эротический сон, в котором она целовала его, прикасалась к нему, чувствовала его прикосновения.
Утром она села на пол, положив на колени шкатулку с красками. Ей нужны были новые… и, более того, ей нужны были ответы. Это сводило ее с ума. Она поискала на крышке фирменный знак, адрес, но
