скрылись из глаз, Кэйхилл почувствовала себя одинокой и беззащитной. Она вцепилась в руль и увидела в зеркале заднего вида свои глаза. Чужие! Выходило, будто это вовсе не ее глаза. Она переключила зеркало так, чтобы лицо больше в нем не отражалось, завела мотор и на полной скорости помчалась к своему временному пристанищу, не забыв несколько раз провериться с помощью зеркала. Зеленой легковушки не было.
16
— Эрик Эдвардс?
— Слушаю.
— Это Коллетт Кэйхилл, подруга Барри Мэйер.
— Приветствую! Как поживаете? Секретарша сказала мне, что вы звонили. Полагаю, до вас в Будапеште дошло мое послание?
— Дошло. Извините, что раньше не связалась с вами, но было много дел.
— Понимаю.
— До сих пор не верится, что она умерла.
— Всем нам трудно в такое поверить. Барри про вас много рассказывала. Вы, кажется, были ее лучшей подругой?
— Мы очень дружили. Я вот подумала, может, встретимся где-нибудь в баре, или пообедаем, или что вам больше подходит. Вы в Вашингтоне еще долго пробудете?
— Завтра уезжаю. А вы в отпуске?
— Да.
— Как дела в Будапеште?
— Прекрасно, если только не считать эту страшную новость про Барри. У вас время пообедать есть?
— Нет, к сожалению, я занят. У меня тут расписание плотное.
— И времени выпить по рюмочке днем не найдется? Я свободна целый день.
— Ну, мне кажется… около шести подойдет? У меня деловой ужин на семь назначен.
— Прекрасно. — Она поняла, что за час ей вряд ли удастся пробудить в нем такой интерес к себе, чтобы дело кончилось приглашением на БВО, поэтому сказала: — Вообще-то я не до конца честна с вами. Я и вправду хочу поговорить о Барри, но, кроме того, лелеяла надежду посоветоваться насчет БВО. Часть отпуска собираюсь провести там, вот и подумала, что вы могли бы порекомендовать хорошую гостиницу, ресторан и всякое такое.
— Буду рад. Вы когда собираетесь?
Быстренько сообразила.
— Через несколько дней.
— Вечером сегодня встретимся, и я вам все изложу в лучшем виде. Деньги под расчет?
— Вроде того, но не в обрез.
— Добро. Парусничать любите?
Коллетт в жизни не была ни на одной парусной посудине.
— Да, — ответила она, — обожаю. — И тут же поняла, что ответ свой надо вставить в рамки. — Правду сказать, не очень-то я в этом понимаю. Так, несколько раз пробовала.
— Посмотрим, может, удастся сделать для вас суточную прогулку под парусами. Я занимаюсь сдачей яхт внаем.
— Я знаю. Звучит… — Она засмеялась. — Звучит чудесно и романтично.
— Ломовая работа в основном, хотя, признаться, лучше, чем с девяти до пяти в пиджаке с галстуком — для меня, во всяком случае. Где хотели бы встретиться сегодня?
— На ваш выбор. Я слишком долго пробыла вдали от Вашингтона.
— Может, прямо здесь, в «Уотергэйте»: мне так будет легче. Приходите ко мне в номер. А я что- нибудь закажу. Вы что пьете?
— Виски с содовой.
— Получите. Жду вас в шесть. Номер 814.
Она отправилась в литагентство Барри Мэйер. Марсия Сент-Джон и Кэрол Джеффин сидели за своими столами. Тони Тедещи, один из внештатных агентов, рылся в углу в шкафу с досье.
Сент-Джон, долговязая привлекательная мулатка, работавшая в агентстве дольше всех, сдержанно приветствовала Кэйхилл.
— Я уже знаю, — сказала ей Коллетт.
Сент-Джон горестно повела головой:
— Сперва Барри, теперь Дэйвид. С ума сойти.
— Как поживаете, Коллетт? — спросил, обернувшись, Тедещи.
— Я-то ничего, Тони. Главное,
— Держимся. Что-нибудь новое про Дэйвида слышали?
— Нет, только то, что по телевизору и в газетах. Когда похороны?
— Еще не решили, — сказала Сент-Джон. — Как Будапешт?
— Когда уезжала оттуда, все было прекрасно. — Коллетт взглянула на дверь, что вела в личный кабинет Барри. Дверь была на щелочку приоткрыта, и Коллетт увидела, как кто-то пересек кабинет и пропал из виду. — Кто это там? — спросила она.
— Наш новый вождь, — ответила Сент-Джон, высоко поднимая брови.
— Новый вождь?
— Марк Хотчкисс.
— Серьезно?
Кэйхилл подошла к двери и распахнула ее. Хотчкисс (рубашка с короткими рукавами, галстук, желтые помочи) восседал за когда-то рабочим столом Барри Мэйер. На коленях у него лежала кипа папок и проспектов.
Глянув поверх своих очков-половинок, он бросил:
— Через минуту я к вашим услугам, мисс Кэйхилл, — и продолжал рыться в бумагах.
Кэйхилл прикрыла дверь и подошла вплотную к столу. Она сдерживала себя некоторое время, прежде чем выговорила:
— Я считаю ваше поведение самонадеянным — в лучшем случае.
Он снова посмотрел вверх и заговорил:
— Самонадеянным? Я бы так не сказал. По непредвиденным обстоятельствам, в этом агентстве образовался убийственный провал. Я взял решение на себя. Если это считается самонадеянностью, пусть будет так.
— Мистер Хотчкисс, мне хотелось бы взглянуть на партнерское соглашение, подписанное вами и Барри.
Он улыбнулся, обнажив желтые зубы, вздернул очки на лоб и откинулся на спинку кресла Мэйер, заложив руки за голову.
— Мисс Кэйхилл, не вижу никаких оснований показывать вам что бы то ни было. Партнерское соглашение, составленное Барри и мною, вполне здраво и вполне законно. Если вы хотите удовлетворить свое любопытство, рекомендую обратиться к поверенному Барри… адвокату Ричарду Вейнеру. Вам дать его адрес и номер телефона?
— Нет, я… да, давайте.
Хотчкисс отыскал на столе бумажку, списал с нее, что нужно, на другую бумажку и протянул ее с самодовольной улыбкой на лице.
— Пожалуйста. Обратитесь к нему. Увидите, что все вполне в порядке.
— Обращусь непременно.
— А теперь, — сказал он, вставая и подходя к ней, — помнится, у нас были планы поужинать вместе
