от сути продолжающегося вмешательства папы и его иерархии. Книгопечатание создало необходимую атмосферу интереса и критики, без которой не могла начаться реформация.
Новая форма протестантского христианства основывалась на некорректной концепции возврата к вере и обрядам времен святого Павла, другими словами, к первоначальной организации, предложенной «тем, кто исказил истинные учения Иисуса». Это была довольно сомнительная задача, поскольку было просто невозможно удалить и отвергнуть сложную структуру догматов и верований, сложившуюся на протяжении столетий и навечно запечатлевшуюся в умах людей. Ученый Эразм Роттердамский, терпимый и проницательный человек, сформулировал идеальную концепцию: «Ты не будешь осужден за то, что не знаешь, имеет ли дух, исходящий от отца и сына, одно или два начала…Но если ты жил в духе, а не во плоти, то где плод духа? Где любовь, где радость сердечная? Где мир со всеми? Где смирение, долготерпение, доброта, доброжелательность, обходительность, вера, скромность, воздержанность, чистота?»[282]
Однако протестантизм, несмотря на отличие от католической церкви, из которой он вышел, носился с навязчивой идеей о богословии и терпимости, вытекавшей из этого; учение о спасении и наделении праведностью только через веру в Христа, представление об общем для всех верующих духовенстве и признание верховенства Библии как основы веры положили начало протестантской реформации. Несмотря на это, новая церковь взяла от стареющей, коррумпированной родительницы вызывающее вину учение о первородном грехе, жестокую доктрину о «справедливой войне» и фанатизм. Абсолютная убежденность в правоте подготовила плодородную почву для нетерпимости, которая привела к сжиганию и пыткам еретиков с равным энтузиазмом как протестантами, так и католиками.
Европа была готова для ведения богословских споров, к острой полемике и войне. Вскоре она все это испытала.
«Эразм фактически вознесся на волне Нового движения, которое, казалось, предлагало неограниченные возможности для духовного и интеллектуального развития и предвещало радикальную реформу общества, проводимую изнутри сообща и добровольно. Вскоре эти радужные перспективы были забыты, и действительность сильно отличалась от задуманного. Появились два вооруженных лагеря: один, наполовину реформированный, основывался исключительно на Библии; другой, не реформированный, базировался исключительно на силе, и между ними была непреодолимая пропасть, заполнявшаяся жертвами войн и преследований»[283].
Различия в трактовке Библии привели к образованию радикального крыла, состоявшего из нескольких ссорящихся сект, каждая из которых была убеждена, что она, только она одна, проповедует истинную, основанную на Библии веру. Многие церкви просто изменили название, священники женились на любовницах, и прихожан было так же много, как прежде, почти как «национализированный католицизм» с женатым духовенством. Однако именно влияние радикальных сект привело к серьезным изменениям.
Реформация и последовавшие за ней конфликты усилили недовольство населения на всей европейской территории. Демографические изменения, связанные с тем, что многие бежали от религиозных преследований, войн и гражданских волнений, послужили стимулом для развития экономики. Рост торговли, сопровождавшийся накоплением богатства, привел к появлению нового предпринимательского класса, который жаждал знаний и комфорта. Теперь лишь немногие из-за явной коррупции в рядах церковных иерархов завещали свою собственность церкви. Вместо этого люди завещали свое богатство семьям, которые использовали его для обучения детей и расширения бизнеса. Это было началом нового движения. Из рухнувшего здания Средневековья появлялся Капитализм.
Церковь, далекая от того, чтобы играть роль акушерки, принимающей новые коммерческие идеи, на самом деле играла прямо противоположную роль, весьма неохотно разрешая торговлю и придавая особое значение сельскому хозяйству. Орден тамплиеров – единственная церковная организация, занимавшаяся коммерцией и, безусловно, оказавшая на нее влияние, – был запрещен. Начинающие капиталисты позднего Средневековья зачастую были весьма набожными, но по необходимости их жизненный путь обходил ограничения, наложенные церковью, по той простой причине, что церковь отрицательно относилась к торговле. Возможно, купцы были набожными, но они также были антиклерикалами; они связывали с церковью такие понятия, как репрессии, коррупция и принуждение, все те понятия, которые были неразрывно связаны с непопулярной ролью главного сборщика налогов. Такие независимо мыслящие предприниматели были в Северной Италии, Германии, Нидерландах, во всех торговых и коммерческих центрах. Концепция реформированного христианства притягивала их как магнит, и большинство из них устремилось на север, в новые центры религиозной реформации, подальше от репрессивной нетерпимости Рима.
Накопление капитала в частных руках в сочетании с быстро растущей численностью населения привело к увеличению спроса на товары и ускорило экономический рост. С увеличением прибыли увеличивался доход, остававшийся после уплаты налогов, что приводило к дальнейшему увеличению спроса. Один только этот процесс оказывал воздействие на торговлю и производство. С открытием торговых путей в Новый Свет этот процесс изменялся и ускорялся, углублялся и расширился до тех пор, пока его воздействие не ощутила вся Западная Европа.
«Вопрос о происхождении капитализма стал поиском тех, кто поощрял накопление капитала в конце Средневековья… то, что предшествовало промышленной революции и сделало возможным социально- политическую революцию в Европе позднего Средневековья: появление гражданского общества… автономная сфера экономической деятельности, свободной от политических и религиозных ограничений»[284].
Поначалу многие ученые связывали появление капитализма с разными причинами; ответственность за появление новой системы возлагалась, по общему мнению, на Реформацию и некоторые наиболее радикальные секты новой религии. Так называемая «протестантская трудовая этика», не считавшаяся ответственной за создание капитализма, на самом деле несет большую ответственность за развитие капиталистической системы, особенно в Новом Свете. Тяжелый труд, трудолюбие и профессионализм, демонстрируемый в своей «профессии», был, особенно по мнению кальвинистов, признаком «избранности» и «спасенности». Кальвинисты подхватили учение святого Августина о предопределении с неподобающим восторгом. Жан Кальвин, близкий по взглядам Эразму, быстро превратился в одного из самых ограниченных, фанатичных и нетерпимых лидеров диссидентского крыла протестантской Реформации. Согласно немецкому социологу Максу Веберу, «трудовая этика» сыграла решающую роль в успехе протестантских групп на ранней стадии европейского капитализма; она была решающим фактором возникновения капитализма и быстрого экономического развития Западной Европы[285]. Несомненно, она оказала влияние, но теория Вебера получила лишь незначительное подтверждение.
Дело в том, что многие нонконформистские группы, добившиеся финансового успеха, оказали значительное влияние на форму, которую принял капитализм, и направление, в котором он развивался. Трудовая этика оказала влияние на многих колонистов в Новом Свете, на их отношение к местному населению и эксплуатации природных ресурсов, но не это было причиной появления капиталистической системы. Делался акцент на обязанности плодотворно использовать «данные Богом ресурсы», имевшиеся в распоряжении каждого человека, и вот это было чрезвычайно важно. Ричард Генри Тоуни утверждал, что основной причиной появления капитализма были, как мы уже говорили, политические и экономические проблемы, но большое значение имели и другие факторы, в том числе этика самоусовершенствования, бережливости и индивидуализма[286]. Вебер твердо верил, что общественное сознание определило социальные изменения. Маркс, истинный основатель современной социологии, тоже искал корни социальных перемен в изменении общественного сознания, но пришел к другому выводу. Развитие общества, при котором стало возможным накопление капитала путем разрушения духовно-феодальной системы ценностей, свело на нет экономическое и интеллектуальное развитие[287].
Перемены в обществе, вызванные религиозной реформацией, сопровождались растущей жаждой знаний. В Европе с увеличением богатства купеческие семьи стали покровительствовать искусству, то есть заниматься тем, что раньше было прерогативой церкви. Сначала в Италии, в основном во Флоренции и Венеции, а позже в Нидерландах появилось целое созвездие талантов, заложивших основу мира живописи, скульптуры и литературы, столь почитаемого нами сегодня. В Италии – Микеланджело Буонарроти,
