– Любите тут бывать? – подсунув ноги под себя, спросила она.
– Интересно, как вы ухитряетесь?
– Что?
Она понятия не имела, прожигает ли Уилл ее сейчас взглядом, но по ощущениям – да. И голос его звучал ужасающе интимно.
– В каждой конкретной ситуации выбираете самую подходящую к случаю фразу, а потом произносите нечто совершенно противоположное.
Она пожала плечами.
– Это особый дар.
– С вашим воспитанием – спасибо, кстати, что просветили меня по этому вопросу – могли бы и получше ориентироваться в ситуации.
– О, я умею вести себя в приличном обществе. Но по большей части не затрудняю себя хитростями этикета. – Она помолчала. – Вы на меня злитесь?
Другой бы стал отнекиваться. Уилл, как обычно, сказал правду:
– Да.
– Моя семья и то, где я выросла, не имеет для меня особого значения.
– Если не имеет, почему вы мне ничего не сказали?
Его убийственная логика вгонит ее в гроб. Сказать по правде, она стыдилась своего прошлого и не хотела, чтобы Уилл плохо о ней думал.
– Я такая, какая есть. И потом, что за странная дискриминация – прежде я была достаточно хороша, чтобы возить меня по сафари-паркам, а как выяснилось наличие родословной, так давай сразу топтать ногами?
– Да не в том дело! – Ему уже не удалось скрыть свой гнев. – Я думал, вы такая же, как я!
– Я такая же, как вы! За исключением розовых волос. Всего лишь человек.
Уилл поперхнулся смешком.
– Получается, вы – леди.
– Да.
– А отец ваш… – Он сделал паузу.
– Граф Грантлей.
Уилл присвистнул.
– Неплохо звучит.
– Я уже сказала вам: не имеет значения, кто мои родители. Я – личность, я сама по себе.
– Джози, никто этого не отрицает.
– Простите, что испортила вам ужин.
– Если я и сержусь, так на то, что вы не позволили мне самому делать выводы. Если б я знал, то никогда не позволил бы миссис Барретт обратиться к вам за помощью. Ни за что бы не поставил вас в это нелепое положение.
Она растерялась. Так он злится на нее или хочет защитить?
– Откуда мне было знать, что вы позовете моих знакомых? Вы ведь не посвятили меня в свои планы. Поэтому связь вышла односторонняя. Не моя вина, что Беатрис получила очередную возможность позлорадствовать.
Он вздохнул.
– Если честно, я с самого начала почувствовал их неприязнь к себе. Пятьдесят лет прошло, а семейные распри никуда не делись.
– Пока адвокаты не обратились к специалисту по генеалогии, все думали, что титул уйдет к другому лицу.
– Вот как… Начинаю понимать.
– Титул рода Редклифов переходит на несколько необычных условиях. Если нет прямых наследников, то его можно передавать по женской линии.
– Но я ведь и есть прямой наследник.
– Вы забываете, что остальные Редклифы ничего не знали о вашем существовании. И то, что у сына Уилльяма, умершего в двадцать с небольшим, был сын, оказалось для всех полным сюрпризом. Младший брат Редклифов, Эдвард, умер, не оставив наследника мужского пола. Остались лишь его дочери, старшая из которых…
– Беатрис.
– Именно.
– Значит, наследницей стала бы Беатрис? Черт возьми! Неудивительно, что она так разозлилась на меня.
