Лампи тяжело вздохнул.
— Святой много людей перебил, — тихо сказал Роун. — И меня захватил.
— А ты смог сбежать?
— Не совсем так. Лампи встал.
— Ты был одним из них.
— Нет. Никогда.
— Тогда объясни.
— Он заставлял меня ему читать.
— Ты умеешь читать? Где же ты научился?
— В моем селении. В Негасимом Свете.
Лампи бросил на него недоверчивый взгляд и немного отстранился.
— В Негасимом Свете?
— Ты слышал о нем?
— Значит, говоришь, ты из Негасимого Света?
— Да.
— И ты думаешь, я тебе поверю? Все знают, что на самом деле его никогда не было.
Теперь настала очередь Роуна удивляться.
— Был, конечно! Пока его не разрушили друзья. Зачем ты мне пытаешься лапшу на уши вешать? Выгляжу я, конечно, не самым лучшим образом, но крыша у меня еще не поехала.
— Я сказал тебе правду.
Лампи вздохнул, не зная, чему верить.
— А что ты еще там делал, кроме того что читал Святому?
— Должен был стать новообращенным у братьев.
— И насколько же далеко ты зашел?
— Дошел до третьего этапа.
Лампи присвистнул.
— И потом смылся?
— Точно.
— Им это не понравится. Они назначат цену за твою голову — живую или мертвую.
Роун указал на свой меч-секач.
— А сам ты не хочешь узнать, какая у нее цена?
Лампи рассмеялся.
— Я видел, на что способны друзья. Мне с ними связываться совсем не светит.
Роун хмуро кивнул.
— Теперь, наверное, нам бы лучше каждому дальше идти своим путем.
Лампи взял сумку и вынул оттуда одеяло.
— Тебе виднее. Что бы ты ни решил, я пойду на запад.
Роун смотрел в усыпанное звездами небо, где в туманном ореоле сияла луна, под рукой у него лежал меч-секач. Он внимательно следил за своим спутником. Лампи сильно его озадачивал. Сколько времени он пробыл здесь, скитаясь по землям Пустоши? Почему он так обезображен? И почему Лампи думал, что он его водит за нос, рассказывая о Негасимом Свете?
Свет звезд окутался желтоватым маревом. Роун вздрогнул от странного звука, напоминавшего тяжкий вздох. Он взял меч-секач и сел, готовясь отразить любое нападение, но Лампи спал беспокойным сном, временами не то всхлипывая, не то постанывая. Когда Роун снова задышал ровно, снежный сверчок вылез у него из кармана и перебрался к Лампи, который, казалось, плакал. Добравшись до волдыря на его руке, сверчок зашевелил крылышками, потирая одно о другое. Он пел странную мелодичную песню, Роун таких рулад раньше от него не слыхивал. Пока сверчок сверчал, Лампи успокоился, слезы его высохли, сон стал тихим и глубоким. Роун никогда раньше не замечал, чтобы сверчок стрекотал свои песни кому-нибудь, кроме него. Или, может быть, сверчок так намекал на то, что его необычному проводнику можно доверять? Эта мысль его успокоила, веки налились тяжестью, и он уснул в объятиях ночи.
После завтрака у термитника Роун с Лампи провели там целый день. Теперь надо было отправляться в путь.
— Куда ты пойдешь? — спросил Роун.
— Могу тебе только сказать, что мы все дальше уходим от Лысой Горы, откуда за тобой должны гнаться друзья.
Идти по твердой, ровной почве было легко, но, когда взошло солнце, стало невероятно жарко. Чтобы хоть как-то укрыться от палящих лучей светила, Роун накинул на голову одеяло. А Лампи, наоборот, был рад — он даже распахнул свой балахон, подставляя солнцу больную кожу. Роун старался не смотреть на тело Лампи, но не мог.
— Интересно, правда? — спросил Лампи, перехватив косой взгляд Роуна.
— Как ты подхватил эту заразу?
— Ты что, раньше такого не видел? Роун покачал головой.
— А я думал, лесные клещи встречаются повсюду…
— С моей стороны горы их нет.
— Ты имеешь в виду Негасимый Свет?
— Точно. Лампи хмыкнул.
— По крайней мере, ты последовательно придерживаешься своей версии.
На его подколку Роун не обратил внимания.
— А что это за лесные клещи?
— Это такие маленькие блестящие жучки, зеленоватые как изумруды. Они тебя облепляют сотнями и при этом ярко сверкают. Кажется, что у тебя вся кожа становится изумительного зеленого цвета. Потом они в нее зарываются и появляются эти волдыри. Это вызывает вторую по силе боль, какую я чувствовал в жизни.
— А какая на первом месте?
— Это когда из отложенных ими яиц вылупляются личинки и вылезают из тела. Вот тогда-то на месте волдырей и образуются эти язвы. Большинство людей после заражения и нескольких дней прожить не могут.
— Но ты-то как-то умудрился остаться в живых.
— Да, потому что я — чудо природы. — Лампи резко вытянул руку и указал на ногу Роуна. Тот подпрыгнул, но под ногой ничего не оказалось. Лампи горько усмехнулся. — Не переживай, — сказал он Роуну. — Мы уже прошли те места, где водятся лесные клещи. Они для тебя не опасны. У тебя от них есть защита.
— Это ты?
Но Лампи ему не ответил. Он был спокоен и, казалось, целиком поглощен своими мыслями.
Следующие два дня Роун с Лампи шли по высохшему руслу реки, его высокие берега служили им хорошим прикрытием. Лампи все больше молчал. Время от времени Роун пытался втянуть его в разговор, но Лампи лишь ускорял шаг, и Роуну не оставалось ничего другого, как поспешно следовать за ним. При этом он внимательно следил за дорогой, чтобы не раздавить небольших ящерок, юрко снующих между камнями. Он оставался начеку и руку все время держал на мече-секаче.
К концу третьего дня пути Лампи вдруг остановился и пристально посмотрел на оружие Роуна.
— Ты за кого меня принимаешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты хоть и умеешь читать, но я тоже не круглый дурак. Негасимый Свет — это миф. Я слышал много всяких рассказов о нем, все их слышали.
— Каких рассказов?
Лампи презрительно фыркнул.
