Сначала им казалось, что идти обратно будет легко — надо просто двигаться по знакам, которые Роун оставлял на стенах. На первой паре развилок они сразу замечали нацарапанные крестики, но у третьей не смогли найти вообще никаких отметок.
— Ничего не понимаю, — недоуменно проговорил Роун. — Я же помечал все ходы на каждой развилке.
Вскоре он нашел в камне щербинку, и они неуверенно пошли в тот ход, у которого она была сделана. Но через какое-то время Роун остановился.
— Это не тот туннель. Мы идем в неверном направлении. Сначала он чуть свернул к востоку, потом мы резко повернули на юг.
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю этого — я это чувствую, — лаконично ответил Роун.
Действительно, он ощущал, что чем дальше они идут по этому лабиринту, тем сильнее обостряются его чувства.
Они пошли в противоположном направлении. Шагали ребята быстро, их подгоняло нараставшее беспокойство. Но в итоге подземный ход завел их в тупик — дальше идти было некуда. Лампи в недоумении уставился на стену.
— Но ведь мы же шли отсюда, и раньше проход не был закрыт! — сказал ничего не понимающий Роун.
Лампи бросил на друга встревоженный взгляд.
— Ты в этом уверен?
Роун достал фляжку и допил остаток воды. Потом перевел дыхание, стараясь дышать медленнее, чтобы скорее прийти в себя, и уставился на стену. Через некоторое время до слуха его вновь донесся шелестящий шепоток незнакомых голосов.
«Он знает, как надо пользоваться даром зрения».
«Он просто восхитителен».
«Его обучал враг. Он должен быть хорошо подготовлен».
«Это невозможно».
«Мне и раньше доводилось с этим сталкиваться».
«Но этот совсем другой».
Роун внимательно осматривал камень, стараясь найти в нем небольшие отверстия. Найдя одно, он уставился внутрь скалы, пытаясь разглядеть говоривших, и шепотом спросил у Лампи:
— Ты слышал? — Что?
— Голоса.
Лампи бросил на приятеля такой взгляд, будто тот слетел с катушек.
— Здесь стоит мертвая тишина, ни звука…
— Только что где-то рядом разговаривали двое — мужчина и женщина.
Лампи вздрогнул, будто у него мороз пробежал по коже.
— Надо нам отсюда выбираться. Прямо сейчас.
Они снова сменили направление движения и вскоре дошли до развилки.
— Раньше ее тут не было, — простонал Лампи.
Вдруг его глаза загорелись — он заметил один из знаков, нацарапанных раньше. Он радостно устремился по отмеченному значком проходу, Роун еле за ним поспевал.
Но чем дальше они шли, тем сильнее у Роуна крепла уверенность, что они снова идут неверным путем, постоянно отклоняясь не туда. Было ясно, что кто-то или что-то в этой ловушке вынуждает их двигаться именно в этом направлении. Он хотел было поделиться своими соображениями с другом, но передумал, потому что Лампи и без того был уже сильно возбужден и мог запаниковать. Им уже сильно хотелось пить, они с ног валились от усталости, но упорно продолжали идти вперед, пока опять не оказались перед узким проходом, ведущим вбок.
— Мне кажется, мы здесь будем бродить до самой смерти, а тебе?
— Но я же отчетливо слышал эти голоса. Я понимаю, что это кажется невероятным, но им как-то удается передвигать стены, — прошептал Роун — Кто-то играет с нами будто кошка с мышками. Другого объяснения я найти не могу.
В глазах Лампи промелькнул ужас.
— Как тебе кажется, что им от нас надо?
— Мне бы самому очень хотелось это знать.
Лампи с силой стукнул в стену и заорал их негостеприимным невидимым хозяевам:
— Дайте нам уйти! ОТПУСТИТЕ НАС ОТСЮДА!
Его голос гулким эхом прокатился по подземелью. Лампи побежал, Роун бросился вдогонку. Пошатываясь на нетвердых ногах, Лампи постоянно стукался о стены туннеля, видимо пытаясь отогнать страх, который затягивал его как в бездонный колодец…
— Ну ладно, скоро что-нибудь да прояснится. Может быть, они меня услышали и сжалятся над нами. Скоро этот туннель выпустит нас на волю, и тогда нам бы только напиться и поесть что-нибудь. Господи, лишь бы вырваться отсюда!
Внезапно он смолк, потому что их глазам открылось невероятное зрелище. Впору было расплакаться, если б в организме оставалось хоть немного жидкости на слезы. Они снова оказались в большом зале, полном мумий!
— Как же мы опять сюда попали? Роун задрожал мелкой дрожью.
— Понятия не имею.
Они услышали низкий, глухой, рокочущий звук и вскочили на ноги. Проем в стене, который вывел их из подземного хода в пещеру, исчезал на глазах. Лампи бросился к нему и попытался оставить проход открытым, швырнув в него одну из высохших мумий. Но когда Роун подошел к тому месту, где в стене только что было отверстие, он увидел лишь гладкую каменную поверхность, на которой не было заметно ни трещины, ни щели.
Лампи начал изо всех сил давить на стену, пытаясь найти какой-нибудь потайной рычаг или переключатель, с помощью которого в стене снова открылся бы проход, но все усилия были тщетны. Роун положил руку на плечо друга.
— Хватит, успокойся, давай-ка лучше присядем. Нас кто-то заточил здесь, как в темнице. Либо нас захотят выпустить, либо мы здесь и помрем.
Лампи уставился на иссохшие мумии.
— Интересно, на кого я стану похож? От них я точно буду чем-то отличаться.
Роун сам был на грани срыва и с большим трудом сдерживался. Он положил обе руки на плечи Лампи и сказал:
— Садись.
Лампи со стоном сполз вниз по стене. В наступившей тишине Роун почувствовал, что начинает приходить в себя. В кармане зашебуршился сверчок и вылез наружу. Лампи подставил ему палец, и насекомое тут же на него перескочило. Сверчок застрекотал свою песню, от которой им вскоре стало немного полегче.
— Ты ему нравишься, — заметил Роун.
— Такой же сверчок спас мне жизнь, точнее говоря, то, что от нее оставалось, — произнес Лампи. — Он, наверное, соображает, можно ли на мне найти что-нибудь съедобное.
— Сверчки едят клещей?
— После того как нас выгнали из селения, наша семья отправилась на вашу сторону горы. Все мои родственники умерли один за другим, и я один стал бродить по предгорьям. Тогда мне казалось, что я вот- вот умру. И когда я увидел белого сверчка, то подумал, что вот она — моя смерть. Но сверчок запел свою песню, и лесные клещи, угнездившиеся у меня в теле, стали вылезать наружу. Личинки их раскрывались, они тоже лезли наружу, а я их ел.
Тут Роун вдруг понял, что лесных клещей и этой страшной болезни не было на их стороне горы потому, что там водились снежные сверчки. Вот почему Лампи тогда сказал, что ему нечего бояться смертельно опасных клещей.
