ВНУТРЕННЕГО ПРЕДЕЛА Я ЗАМЕТИЛ ИМЕНА ВАЛЕРИИ, КРИСПИНА И БАРТОЛЬДА. ЭТО — ПОМЕШАННЫЕ ВЛАДЫКИ. ТЫ СЛЫШАЛА О НИХ ЧТО-НИБУДЬ?»
«В ОСНОВНОМ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ. ОНИ ИМЕЛИ ОТНОШЕНИЕ К КАКОМУ-ТО НЕСЧАСТНОМУ СЛУЧАЮ, ИЛИ Я ЧТО-ТО ПУТАЮ?»
«ПРИ СТРОИТЕЛЬСТВЕ СПИРАКАЛИ ХОДИЛИ СЛУХИ, ЧТО ПОСЛЕ ЕГО ЗАВЕРШЕНИЯ ОНИ ОВЛАДЕЛИ КАКИМ-ТО СМЕРТОНОСНЫМ МОГУЩЕСТВОМ И С НИМИ НАДО БЫЛО НЕ ТО ПОКОНЧИТЬ, НЕ ТО ПОСАДИТЬ В ТЕМНИЦУ. ТОЧНО НИКТО НЕ ЗНАЕТ».
«ДУМАЕШЬ, ОНИ ВИДЕЛИ ПОВЕЛИТЕЛЯ ТЕНЕЙ?»
«МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТО НЕ ПРОСТОЕ СОВПАДЕНИЕ. КОГДА МЫ ВЕРНЕМСЯ, КОРДАН НАВЕРНЯКА БУДЕТ ЗА НАМИ НАБЛЮДАТЬ. Я ДОЛЖЕН БУДУ ПОКИНУТЬ ПИРАМИДУ ТАК, ЧТОБЫ ОН НИЧЕГО ОБ ЭТОМ НЕ ПРОНЮХАЛ. МНЕ НУЖНО БУДЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ С ГЮНТЕРОМ НОМЕР ШЕСТЬ».
«ЗАЧЕМ?»
«ЕСЛИ ПОМЕШАННЫЕ ВЛАДЫКИ ЗАТОЧЕНЫ В УЗИЛИЩЕ, ГЮНТЕРАМ ДОЛЖНО БЫТЬ ОБ ЭТОМ ИЗВЕСТНО».
«ПОЭТОМУ ТЫ ХОЧЕШЬ С НИМИ ПОГОВОРИТЬ?» «СТОУВ, ЕСЛИ ОНИ ВЫСТУПИЛИ ПРОТИВ ПОВЕЛИТЕЛЯ ТЕНЕЙ И ИМ УДАЛОСЬ УЦЕЛЕТЬ, НАМ НУЖНО ВЫЯСНИТЬ, КАК ЭТО У НИХ ПОЛУЧИЛОСЬ».
САБОТАЖНИКИ
ТЕХНИКА ПРИВЯЗЫВАЕТ ВЛАДЫК К ГОРОДУ, ТАЙНЫЕ ПЕЩЕРЫ ЛОВЦОВ ВИДЕНИЙ ДЕРЖАТ ИХ ПОД ЗЕМЛЕЙ.
ПОЭТОМУ ТЕМ И ДРУГИМ НУЖНЫ СЛУГИ. НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ ЖИВУТ В СТРАХЕ ПЕРЕД ХОЗЯЕВАМИ, У ДРУГИХ ЕСТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЫСЛИ, А ТРЕТЬИ ПРИСЛУЖИВАЮТ ИМ С РАДОСТЬЮ.
Вне себя от горя и ярости, Роун осматривал причиненные Академии разрушения.
— Это цена за то, что мы здесь скрываемся от Дария! — прорычал Волк.
— Думаешь, это работа Дария? — спросил Лампи у Роуна.
— Если бы это было делом его рук, здесь уже все были бы мертвы.
— Кто же тогда это сделал? — недоумевал Волк, с трудом сдерживая отчаяние и гнев.
Роун понимающе посмотрел на командира братьев. От бессмысленности нападения у него тоже буквально кровь вскипала в жилах.
— Найдем преступника и получим ответ.
Апсара и братья работали вместе. Они укрепляли разрушенные стены и убирали валявшийся повсюду мусор и обломки мебели. Роун молча ходил по помещению и ни на кого не смотрел. Он старался сосредоточиться на каждом, мимо кого проходил, чтобы прочувствовать, уловить, что у них на душе.
— Взрыв разрушил кухню и стены этих двух казарм, — сказал Лампи, шагавший за ним следом.
Среди людей, работавших в той части здания, где разрушения были самыми значительными, Роун ощутил совсем другие эмоции, чем у остальных, — досаду и раздражение, смешанные с горьким чувством одержанной победы. В мгновение ока Роун набросился на одного из братьев, швырнул его на пол и стал душить предателя.
— Надж! — воскликнул Волк.
Поверженный брат — его лицо пересекал синевато-багровый шрам — самодовольно ухмыльнулся.
— Ничего личного, брат Волк.
— Ты убил двоих ни в чем не повинных людей. Зачем? — Роун надавил большим пальцем на кадык мужчины. Ему ничего не стоило тут же лишить его жизни. — Зачем?! — повторил вопрос Роун, чуть сильнее сжав шею Наджа.
— Несчастный случай. Мне правда их жаль. Они оба мне нравились. Что-то случилось с таймером. Погибнуть должен был ты.
— Кто отдавал тебе приказы? — Никогда раньше в голосе Лампи не звучала такая ярость.
Надж захрипел. Роун увидел образ пумы так четко, будто она стояла у него перед глазами.
— Им руководили ловцы видений, — ответил Роун. — Зачем они приказали тебе меня убить?
— Ты же сам говорил, что собираешься уничтожить снадобье. Неужели ты думал, что они будут сидеть сложа руки и ждать, пока ты выполнишь свое намерение?
Роун мысленно вернулся к той ночи, когда проходил совет… в шатре было несколько братьев… и тут он вспомнил обезображенное шрамом лицо этого воина. Да, Надж был тогда с ними.
Предатель рассмеялся.
Встав перед Лампи, Волк хмуро смотрел на распростертого на полу брата, потом поднял взгляд и пристально взглянул на Роуна.
— Собираешься его допрашивать?
— Он ничего не знает.
— Тогда… пророк… — прошептал Волк Роуну, который прижимал преступника к полу.
Роун медленно встал, внимательно следя за каждым движением Наджа. Боковым зрением он заметил, что Волк поднял меч-секач, и закричал, но было слишком поздно — страшный удар рассек предателя пополам.
Лампи был потрясен, но глаз отводить не стал. Потом помог собрать останки Доббса и Семьдесят Девятой. Можно было лишь догадываться, какие чувства бушевали в тот момент в его душе.
— Такова наша участь, адъютант. Он признался в своем преступлении, и над ним свершилось правосудие Друга. Его тело не будет похоронено, его оставят гнить на земле, — мрачно сказал Волк Лампи.
— Мы не палачи, — возразил Роун, вставая между ними.
Волк резко повернулся к нему и проговорил сквозь стиснутые зубы:
— Осмелюсь спросить тебя, пророк, что ты собираешься делать с Дарием, когда он окажется в твоей власти?
К лицу Роуна прилила кровь, но он не поддался ярости.
— Это, брат Волк, останется между мною и Другом.
Глаза Волка сузились, однако прекословить он не стал. Глядя куда-то мимо Роуна, воин обратился к Лампи:
— Я прослежу, чтобы о теле предателя позаботились.
Роун взглянул на свои руки — они были обагрены кровью Наджа. Ему очень хотелось лишить изменника жизни. Перед глазами его стояло любознательное лицо Семьдесят Девятой, образ смеющегося Доббса… Все впечатления этого страшного дня слились в нем воедино и прорвались долгим страшным воплем.
— Роун, — обратился к нему убитый горем Лампи. Но Роун понимал, что время горевать еще не настало.
— Я собираюсь поговорить с ловцами видений.
Роун, ослепленный яростью, хотел пройти мимо друга, но Лампи преградил ему путь.
— Подожди, Роун, подумай: ведь именно на это они и рассчитывают. В Краю Видений у тебя не будет должной защиты, и к тому же ты окажешься там в меньшинстве.
— Лампи, мне нужно встретиться с ними лицом к лицу. Только после этого я смогу принять решение.
МНОГОЦВЕТНАЯ РЫБА, ВИЛЬНУВ ХВОСТОМ, УБИРАЕТСЯ С ЕГО ПУТИ, КОГДА ОН ПРОНОСИТСЯ ЧЕРЕЗ БЕСКРАЙНИЕ ЗАРОСЛИ КОРАЛЛОВ. НО ЕГО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ ПОТРЯСАЮЩИЙ ПОДВОДНЫЙ МИР, И ПОКА ОН
