Я знаю: мы нужны друг другу

и необузданной, превосходящей все, что было у них до сих пор. Наконец дыхание их успокоилось, и они лежали пресыщенные, полностью обессиленные пережитыми эмоциями.

Должно быть, они засыпали. Франческа пришла в себя от прикосновений его пальцев к своему бедру. Слабо бормотала бесполезные протесты, когда его рука погрузилась вглубь и начала интимное исследование, которое согрело ее кровь и словно превратило тело в расплавленную массу.

На этот раз было медленное, неспешное занятие любовью.
Глаза их встретились, и Франческа поняла, что не хочет его терять.
Он видел происходившие в ней изменения, чувствовал, как напряженность ее тела ослабевает, и был готов сделать все возможное, чтобы ускорить этот процесс.
Мягкими, неспешными движениями он поглаживал ее спину, не пропуская ни единой впадинки или выступа.
Как божественно было давать и брать наслаждение, деля открытия, проверяя поставленные ограничения, до тех пор пока ничего, кроме настоящего момента, уже не было важно. Каждый раз, когда они соединялись, казалось, что она дарила ему часть себя.

– У меня выставка в Кэйрнсе в субботу, – произнес Доминик. – Отмени свои планы и поедем со мной на уикенд. Вылетим завтра и проведем день в Порт‑Дугласе.

Судя по розовым утренним лучам, пробивающимся сквозь занавески, «завтра» уже наступило.

Ей захотелось его поддразнить.

– Дай мне подумать.

– Кокетка, – откликнулся он хрипло. – Ты все еще в состоянии думать?

– Выставка – это заманчиво. Значит, мне удастся увидеть твои работы. Не говоря о том, что можно будет наблюдать тебя в роли художника. – Она перевернулась на спину. – Дальний север связан у меня с воспоминаниями детства.

– Так «да» или «нет»?

Франческа улыбнулась в полутьме.

– Когда выезжаем?

– В восемь. Мне надо забрать из дома сумку.

Она позвонила родителям, предупредив их, что уезжает.
Его губы проложили дорожку к краешку ее рта.

– Проголодалась?

– В смысле еды? – поддразнила она и почувствовала, что он улыбнулся.

– В обоих.

У нее заныли те места, в которых она даже не предполагала такой возможности.

– Надо понимать, мне не удастся урвать часок сна до начала сборов?

– А ты хочешь спать?

– А ты можешь предложить что‑то лучше?

И он предложил… Они едва успели на самолет.

Глава 10

В Кэйрнсе было жарко и душно, высокая влажность и низкое небо напоминали о неизбежности наступления сезона тропических дождей.

Тяжелая жара навалилась на них, стоило им выйти из здания аэропорта с кондиционированным воздухом и пройти небольшое расстояние до взятой напрокат машины.

Франческа сдернула с себя хлопчатобумажный пиджак и бросила его на заднее сиденье, Доминик расстегнул несколько пуговиц на рубашке.

Все здесь было иным: и воздух, и ритм жизни, и ярко‑зеленая листва деревьев, вплотную подходивших к побережью.

Страна сахарного тростника, подумала Франческа, глядя на расстилавшийся за окном пейзаж. Сейчас здесь все механизировано. Только тепловая обработка осталась такой, как и многие годы назад. Вдоль дороги тут и там виднелись маленькие железнодорожные пути, соединяющие одного фермера с другим.

Срезанный тростник загружался в вагоны и перевозился на переработку.
Она припомнила, как в детстве приезжала сюда на каникулы, навещая итальянских бабушку с дедушкой. Они владели обширными посадками тростника и большим домом, вечно наполненным экзотическими кухонными запахами, любовью и смехом. Сейчас они лежат в могиле, а земля продана по частям арендаторам.
То и дело встречались указательные знаки расположенных вдоль побережья курортов. Заметив на одном из них название нужного им отеля, Доминик свернул на боковую дорогу.
Их номер оказался прекрасным, из окон открывался великолепный вид на океан.

– Мне нужно сделать несколько звонков, – сообщил Доминик, сложив на пол сумки. – А после мы можем искупаться, побродить, поехать куда‑нибудь. Или, – предложил он, сокращая пространство между ними, – остаться здесь и, когда проголодаемся, заказать все в номер.

Франческа отдалась его объятиям, наслаждаясь ощущением его губ, нежными ласками.

Внимательный любовник, Доминик приноравливался к ней. Доведя до точки кипения, он подвел ее к краю кровати и…

Когда они поднялись, было уже темно.
Доминик насмешливо разглядывал ее, пока она накладывала косметику и надевала босоножки.

– Значит, ты собираешься идти в ресторан?

Глаза Франчески сверкнули дьявольским огнем, улыбка была почти зловещей.