том, что я была счастлива. Моя жизнь превратилась в настоящее дерьмо, но я была счастлива. У меня не было мужа, работы, денег, мой дом мне больше не принадлежал, но я была счастлива. Мысль о том, что я проведу этот вечер с Кулли, наполняла меня радостью.
Когда раздался звонок в дверь, мое сердце забилось. Я бросилась к двери и открыла ее для Кулли.
— Привет, — сказал он. — Это тебе.
Он вручил мне красиво упакованную коробку. Конфеты, догадалась я. Коробка от «Уитмена». Подарок не слишком светский, но сделанный со вниманием. Я вспомнила, как Сэнди презирал тот шоколад, который продается в аптеках. Для него существовал только сорт «Годива» или ничего.
— Разверни, — сказал Кулли, заходя в дом и вешая свою лыжную куртку на вешалку. После этого он поцеловал меня в макушку.
Я развернула упаковочную бумагу и, к своему удивлению, обнаружила не конфеты, а дневник в коричневом кожаном переплете с защелкой и ключиком.
— Ты сейчас переживаешь трудные времена, — пояснил он. — И я подумал, раз уж ты писательница, ты могла бы описать все, что с тобой происходит. Попробуй.
Я была так тронута, что, по правде говоря, не знала, как на это реагировать. Что я сделала, чтобы заслужить такого человека, как Кулли? Я была недостаточно хороша для него. Он был слишком хорош для меня. Он вообще был слишком хорош, чтобы быть настоящим.
— Огромное тебе спасибо, — наконец сказала я и обняла его. — Спасибо за то, что сделал меня такой счастливой.
Мы с Кулли доели цыпленка, вымыли посуду и поднялись наверх, в спальню, чтобы посмотреть, как Элистер Даунз будет отплясывать в вечерних новостях. Ну, это было то еще шоу!
— Леди и джентльмены из средств массовой информации, — начал Элистер. — Леди и джентльмены Лэйтона. Леди и джентльмены Соединенных Штатов.
— Ну, ты даешь, — одновременно пробормотали мы с Кулли и рассмеялись.
— Добро пожаловать в мой дом, «Вечность». — Элистер стоял на пороге своего дома. Рядом с ним находилась Бетани, а у их ног толпились репортеры и фотографы. При каждом слове из его рта вырывалось облачко пара, так как стоял морозный февральский день. — В свете того, что меня и мое окружение попросили дать нечто вроде публичного комментария по поводу смерти Мелани Молоуни, я решил сделать следующее заявление: я не знал мисс Молоуни лично и не читал ни одной из ее книг, но я с уважением отношусь к ее литературному успеху и глубоко опечален этим безвременным уходом из жизни. Я выражаю самые искренние и сердечные соболезнования ее семье и друзьям. Я также хочу предложить со своей стороны любую необходимую поддержку отделению полиции Лэйтона, отделению, которое, несмотря на то, что не является очень большим, заслуживает огромной признательности со стороны системы правоохранения нашей страны. Я уверен, что полиция Лэйтона в самые короткие сроки обнаружит того, кто напал на мисс Молоуни, и передаст его в руки закона. Благодарю вас, леди и джентльмены, за то время, которое вы уделили мне. Я также благодарю Господа за то, что он дает нам силы двигаться вперед в это время печали и скорби.
Мы с Кулли посмотрели друг на друга и пожали плечами.
— А что мы от него ждали? Что он признается в том, что убил ее? — спросил он.
— А ты думаешь, что он действительно это сделал? — сказала я. Эта мысль потрясла меня. Элистер был, конечно, большой задницей, но убийцей? В конце концов, он же был сенатором Соединенных Штатов. — Я знала, что ты считаешь его аморальным типом, но думала, что это из-за его принадлежности к республиканцам.
— Тс-с-с. Послушай. Они задают ему вопросы.
Я снова обратила свое внимание на экран. Элистер собрался было уйти от репортеров в свой дом, но они начали задавать ему вопросы.
— Сэр, где вы были в ночь убийства?
— Вам не терпится взглянуть на книгу Молоуни о вас?
— Вы знаете, о чем там написано?
Элистер с улыбкой помахал рукой всем, кто задавал вопросы, и сказал:
— Леди и джентльмены, наша доблестная полиция располагает всей необходимой вам информацией. Мне было очень приятно увидеть вас всех. Приятного вам дня. Хе-хе.
Элистер вошел в дом, Бетани проследовала за ним. Новости продолжили рассказ о других событиях дня.
— Что ты об этом думаешь? — спросила я Кулли, выключив телевизор. Мы лежали на кровати, уперевшись спинами в подушки.
— Я думаю, что он сукин сын, способный на все.
— Но почему? Потому, что у него есть деньги и власть? Потому, что он большая шишка в яхт-клубе Сэчем Пойнт, в котором твой отец работал по найму?
— Пэдди Харрингтон был в десять раз больше человеком, чем этот Элистер Даунз, — резко отозвался Кулли.
— Эй. Я и не говорила, что это не так. Я уверена, что твой отец был замечательным человеком. Я просто пытаюсь понять, за что ты обижен на Элистера.
— Прости, мне не хотелось орать на тебя.
— Если бы я больше знала о тебе, мне было бы понятнее. Расскажи мне о своей жизни в яхт- клубе.
— Хорошо. Но сначала я расскажу тебе о моем отце. Его уничтожило то, что он приехал в эту страну и начал работать на таких людей, как Элистер.
— Я слушаю тебя.
— Как я тебе уже рассказывал во время нашего первого ужина на яхте, Пэдди приехал с острова Уайт.
— Я помню.
— Остров Уайт — центр мореплавания в Англии. Оттуда стартуют гонки на Адмиральский кубок, а также Большая Регата — самая престижная из четырех регат. Перед войной мой отец плавал на самых больших и быстрых яхтах в этих гонках. Его просто с руками отрывали, так как он был очень опытным и пользовался большим уважением. Он работал там и тогда, когда на трон взошел король Георг. Его приглашали на праздники, в которых участвовал сам король. Благодаря работе на лодках, он вел достойный образ жизни, как и его отец. А потом началась Вторая мировая война.
— И что случилось?
— Он записался в военно-морской флот и как раз ждал назначения, когда произошла пресловутая стычка англичан и немцев у Дюнкерка.
— Мои знания по истории слегка поблекли. Освежи мою память.
— Дюнкерк — это морской порт на северном побережье Франции недалеко от бельгийской границы. Весной 1940 года около трехсот тысяч английских и французских солдат были прижаты к побережью наступающими немецкими войсками. Их единственным спасением было переплыть канал, но флот тогда тоже воевал и не мог им помочь. Когда немцы приблизились вплотную, англичане наспех сколотили армаду из гражданских судов. Рыболовецкие лодки, прогулочные, небольшие грузовые суденышки — были задействованы все мало-мальски подходящие плавсредства. И этот импровизированный флот спас британские войска и переправил их через канал.
— Твой отец участвовал в эвакуации?
— Да, участвовал. Он был одним из организаторов и сам управлял одной из лодок. После этого он остался во флоте и прослужил до сорок шестого года.
— Так он был героем.
— Да, был. А потом все полетело в тартарары. Когда он демобилизовался, в экономике Великобритании царил настоящий кавардак. Регаты были приостановлены, и спрос на моряков в Европе стал незначителен. Он был героем-мореплавателем и героем войны, Но он не мог заработать на жизнь. Поэтому, когда он узнал о том, что в Штатах у моряков больше возможностей, то приехал сюда.
