— Какой еще мотив? — закричала я. — У меня не было причин убивать Мелани. Я разорилась, а она хорошо платила мне. К чему мне было лишать себя куска хлеба?
— Не сомневаюсь, что вы разорились. Кокаин — дорогое удовольствие, — сказал детектив Корзини, взвешивая на ладони пакет с порошком. — Думаю, вы дошли уже до принятия больших доз. Скорее всего, однажды вы вышли на работу, основательно нанюхавшись и прихватив с собой порцию наркотика, а мисс Молоуни застала вас с поличным. Она пригрозила уволить вас и сдать полиции. Вы запаниковали. И вот, в ночь на двадцатое февраля, после того, как мистер Харрингтон привез вас домой, вы отправились в бухту Голубой Рыбы. Вы подошли к мисс Молоуни, которая сидела у себя в кабинете. На ее письменном столе лежал отобранный у вас кокаин. Вы набросились на нее сзади, ударили по затылку и убили. После этого схватили наркотик, но пакет порвался и часть высыпалась на поверхность стола. Вы думали, что все вытерли, но немного порошка все же осталось. Вы покинули дом, а утром пришли на работу. Днем вы позвонили в 911 и сообщили об убийстве. По-моему, все ясно. Как вы думаете?
Детектив Майклз улыбнулся своему напарнику и сказал:
— Как я уже говорил, мы давно подозревали, что это ваших рук дело, мисс Кофф. Но не могли доказать этого. И вот мы получили сообщение, что у вас в холодильнике находится кокаин. Именно кокаин свидетельствует о том, что вы были на месте преступления.
— Но вы даже еще не уверены, что порошок, найденный на письменном столе Мелани, является кокаином, — выкрикнула я. — Как не уверены и в том, что порошок из моего холодильника тоже кокаин. Не могли бы вы дождаться результатов анализа, прежде чем обвинять меня в совершении преступления?
— Не-а. Мы знаем, что мы делаем. Лабораторный анализ только подтвердит то, что нам уже известно.
— Я бы хотел узнать поподробнее о том сообщении, которое вы получили, — сказал Кулли. — Кто этот информатор? Вдруг это и есть настоящий убийца, который просто подкинул кокаин в холодильник Элисон?
— Мы знаем, что это не так, и точка, — сказал Корзини. — Дело совершенно ясное. Как я уже сказал, его можно закрывать.
— А орудие убийства? — спросила я. — Чем я, по вашему мнению, стукнула Мелани по голове? Пылесосом? Или тряпкой для пыли? А может быть, пузырьком со средством для мытья окон?
— Все время шутите, мисс Кофф, — сказал детектив Майклз. — Помню, вы даже шутили на месте преступления, находясь рядом с телом убитой. Именно это и вызвало мои подозрения в отношении вас с первого же момента. Большинство людей не шутят, когда узнают, что только что убили их знакомого человека.
Он посмотрел на детектива Корзини, который согласно кивнул.
Прекрасно, подумала я. Я арестована за свои шуточки. Сэнди всегда говорил, что однажды мои шутки закончатся весьма плачевно. Но я и вообразить не могла, что это будет настолько плачевно.
— Пойдемте, — сказал детектив Майклз и вывел меня из кухни за левую руку. Левая рука находилась у меня за спиной и была пристегнута к правой наручниками, которые, будь они из серебра, а не из стали, выглядели в точности как те браслеты, которые в 1988 году Сэнди заказал на Рождество по каталогу от Тиффани.
— Куда вы ее ведете? — зарычал Кулли на обоих полицейских.
— В участок, — ответил ему Корзини. — Ваша подружка проведет эту ночь в небольшой, но уютной камере.
— Не волнуйся, Сонни, — сказал Кулли. Он был явно испуган, и его вид противоречил его словам. — Ты ни секунды не проведешь в тюрьме. Они выпустят тебя под залог.
— Но не сегодня вечером, — сказал детектив Корзини. — Судьи не будут устанавливать залог в такое позднее время. И даже когда его установят, он будет таким высоким, что вашей подружке вряд ли удастся наскрести столько денег. Хранение наркотиков с целью продажи потянет на кругленькую сумму.
У меня так кружилась голова, что я едва не упала в обморок.
— Кулли, помоги мне. Помоги, — рыдала я, и слезы струились по моим щекам. Я вышла из дома заплаканная и в наручниках. Снаружи меня ждали камеры телевизионщиков.
— Не волнуйся, малышка. Не волнуйся, — крикнул мне Кулли, глядя, как меня выводят на лужайку перед домом и запихивают в полицейскую машину. — Я найду способ помочь тебе.
— Каким образом? — спросила я сквозь слезы.
— Я пойду к твоей матери, — ответил он.
— О, да. Теперь мне стало намного спокойнее, — пробормотала я.
— Я попрошу ее позвонить тому адвокату, с которым она сегодня ужинала, — сказал он.
— Луису Обермейеру?
— Да, ему. Сонни, мы вытащим тебя из всего этого, обещаю. Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — заплакала я, и полицейская машина тронулась.
Когда мы приехали в участок, меня отвели в кабинет детектива Корзини и освободили от наручников. После этого записали мои данные, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали. Несколькими минутами позже средних лет женщина, офицер по имени Нэнси Дэнси, провела меня в комнату для обыска, велела снять одежду и поднять руки. Я выполняла безропотно все, что от меня требовали, но когда дело дошло до раздевания, я не могла не возразить.
— Это обязательно? — Я выбрала такую форму сопротивления.
— Да. Раздевайтесь и побыстрее.
— Но здесь холодно, — сказала я. Мне было страшно. Я слышала о том, что такое личный досмотр, но никогда не выступала в качестве досматриваемой.
— Начинайте, — сказала офицер Дэнси. Она явно начинала терять терпение.
— Хорошо, — сказала я, пытаясь не разреветься.
Сначала я стянула через голову свитер. Потом сняла футболку и ботинки. После этого последовали джинсы с носками. Представ перед офицером Дэнси в лифчике и трусиках, я вновь заартачилась.
— Я ведь могу не снимать это? — спросила я ее, пытаясь установить между нами некоторое подобие панибратства, сохраняя при этом уважительное отношение к представителю власти, коим была офицер Дэнси.
— Нет. Снимайте все. Быстро, — ворчливо ответила она и добавила: — Думаю, дорогуша, вам лучше оставить на время свою гордость. Когда попадете в тюрьму, тамошние женщины слетятся на вас, как мухи на говно.
Я похолодела.
— Что вы хотите сказать? — осторожно поинтересовалась я.
— Это неизбежно. Особенно для новеньких. Вместе с вами в камере будут сидеть еще тридцать баб. Если они не доберутся до вас прямо там, то это произойдет в душевой. А если они этого не сделают, то тогда это сделают охранницы.
Мне не было необходимости уточнять у офицера Дэнси, что означает «это», но я не собиралась поддаваться запугиванию ни с ее стороны, ни со стороны кого-либо еще. Я — Элисон Ваксман Кофф, владелица особняка Маплбарк. Я не совершала ни одного из тех преступлений, в которых меня обвиняли. И я получу свободу. В конце концов, это же Америка.
Я сняла нижнее белье и спокойно (ну, почти спокойно) стояла, пока офицер Дэнси осматривала меня в поисках оружия и наркотиков. Я сказала «почти» потому, что, когда она залезла в мои подмышки, на меня напал приступ смеха.
— Извините, — сказала я, пытаясь подавить хихиканье. — Мне там щекотно. Это у меня всегда так. У вас тоже?
Офицер Дэнси проигнорировала мой вопрос. Она засунула руку в карман формы и достала пару резиновых перчаток.
— А это для чего? — охнула я.
— Вас задержали за хранение кокаина, правильно? Я должна проверить полости вашего тела, нет ли там наркотиков.
Полости моего тела? Я пришла в ужас.
