сегодня горячую еду. Элис открыла дверцу печки и хмуро поглядела на умирающие угли.
— Вот что мы можем сжечь, — предложил Седрик и швырнул в топку портрет.
Элис и не заметила, когда он успел его взять. Миниатюра упала на угли, над ней взвился единственный язычок пламени, а затем она сморщилась и почернела.
— А вот еще.
Прядь волос Геста полетела следом. От нее повалил дым, и Элис поспешно захлопнула дверцу печки.
— Ну и вонь! — воскликнула она.
Седрик принюхался.
— Да, он такой.
Элис прикрыла рот и нос, а затем прыснула из-под ладони. К ее удивлению, Седрик к ней присоединился — и вот они уже смеются вместе, чего не случалось уже Са знает как давно. Затем вдруг обнаружилось, что он не смеется, а плачет, и Элис обняла его и неожиданно расплакалась тоже.
— Все будет хорошо, — удалось выговорить ей. — Все будет хорошо. Ты со мной, мой друг. Мы справимся.
После того как Сильве ушла, Тимара еще некоторое время проплакала в темноте. Это было глупо и бессмысленно. Но она все равно плакала. А когда девушка уверилась, что слезы иссякли, и все ее горе переросло в гнев, она вышла из тесной каморки и отправилась на поиски Синтары.
Тимара вышла на нос баркаса и оттуда увидела драконов. Они оказались неподалеку. Некоторые уже улеглись вплотную друг к дружке, уложив головы на спины соседей. Эта поза выглядела такой дружелюбной и мирной, но она знала правду. Только так драконы могли дать отдых ногам и поспать, не рискуя нахлебаться воды. Синтара не спала. Она медленно брела по зарослям камыша, пристально вглядываясь в воду. Наверное, надеялась поймать лягушку или рыбку. Что угодно съедобное. Недавний дождь дочиста отмыл всех драконов. Послеполуденное солнце прорвалось сквозь тучи и сверкнуло на шкуре Синтары. Несмотря на гнев, Тимара невольно восхитилась красотой своей драконицы.
Свет играл на синих чешуйках. Когда Синтара поворачивала голову, в малейшем движении мышц сквозило опасное изящество. Несмотря на размеры, несмотря на то, что дракон не создан для жизни в воде, двигалась она почти беззвучно.
«Смертоносная красотка», — подумала Тимара, и ее уже привычно захлестнуло волной драконьих чар.
Синтара была прекраснейшим из когда-либо виденных ею созданий.
Тимара отчаянно, а затем и сердито искала ощущение собственного «я». Да. Синтара была самым прекрасным существом в мире. И еще самым безрассудным, эгоистичным и жестоким! Стряхнув с себя драконьи чары, Тимара схватилась за планшир «Смоляного» и перелезла за борт.
К трапу были привязаны лодки хранителей. Тимара не стала брать одну из них. «Смоляной» стоял на отмели, вода здесь доходила до колена, от силы до пояса.
«Как раз впору для того, чтобы всем приходилось туго», — мысленно сказала себе девушка и спрыгнула вниз.
Ноги погрузились в ил глубже, чем она ожидала, и на миг Тимара испугалась. Но вода не доходила ей даже до пояса, и девушка использовала этот страх, чтобы подпитать гнев. Она не станет плакать и ныть. Только не сегодня. И, возможно, никогда больше.
Тимара огляделась по сторонам, увидела, что Синтара все еще охотится, и направилась прямиком к ней. Подойдя к камышам, она двинулась напролом, не заботясь о том, что поднятый ею плеск наверняка распугает ту мелкую дичь, на которую надеялась голодная драконица. Разве Синтару когда-нибудь волновало, что именно она портит Тимаре? Едва ли. Едва ли драконица вообще задумывалась, как ее поступки скажутся на ее хранительнице или любых других людях.
— Прекрати шуметь! — зашипела Синтара, когда девушка подошла ближе.
Тимара намеренно громко прошлепала по воде и встала прямо перед носом у взбешенной драконицы. Синтара вытянула шею во всю ее высоту, воззрилась на девушку сверху вниз и чуть приподняла крылья.
— Что на тебя нашло? Здесь и без того почти нет дичи, да еще ты распугала всю рыбу и лягушек на этой отмели!
— Ты сама виновата! Что ты со мной сделала?
— Я? Ничего я с тобой не делала!
— Тогда что это такое? Что это за изменения?
Тимара яростно содрала с себя рубаху и повернулась к Синтаре спиной.
— Ах, это. Они еще не окончены.
— Что не окончено? Сильве сказала, там какие-то пальцы режутся из ран в спине!
— Пальцы! — с веселым изумлением протрубила драконица. — Какие еще пальцы? Нет! Крылья. Кстати, дай-ка взглянуть.
Тимара была слишком потрясена, чтобы шевелиться. Крылья. Крылья. Слово вдруг лишилось смысла. Оно ничего для нее не значило. Крылья. Крылья у нее на спине.
— Но я же человек, — оцепенело пробормотала она.
Дыхание дракона касалось ее обнаженной кожи.
— Пока еще да. Но когда перерождение завершится, ты станешь Старшей. С крыльями. Первой в истории, если мои воспоминания верны. Они пока еще недоразвиты, но… ты можешь ими шевелить? Ты вообще пыталась ими шевелить?
— Шевелить? Да я даже не знала, что они у меня есть!
Тимара уже выплакала все слезы, горюя о своем уродстве.
Что оно значило для нее еще час назад? Что она калека и чудовище. Что она никогда не посмеет обнажиться перед мужчиной, нет, вообще ни перед кем, поскольку у нее из спины растут пальцы. Но это оказались не пальцы, а крылья. А глупая драконица, которая их вырастила, даже не спросив ее саму, теперь интересуется, может ли Тимара ими пошевелить.
Слезы снова подступили к глазам, и девушка не могла сказать, от чего. От страха? От ярости? Сердце гулко колотилось в груди.
— Попробуй пошевелить ими, — настаивала Синтара.
В ее голосе не было участия, одно лишь любопытство. Очередной выдох пощекотал голую кожу, Тимара вздрогнула, и внезапно на ее спине что-то дернулось.
— Что это? — вскрикнула она, пытаясь отшатнуться от собственного тела.
Теперь ей стало больно, как будто она потянула мышцы или вывихнула палец. Нечто, соединенное с ее позвоночником, мучительно сводило от тесноты. Тимара скорчилась от боли и с ужасом ощутила, как с лопаток побежала струйка теплой жидкости, а затем что-то тяжелое и влажное безвольно повисло у нее за спиной.
— Что это? — отчаянно выкрикнула она.
Она не смеет, но она должна. Тимара завела руку за спину и коснулась чего-то похожего на палки, завернутые в мокрую тряпку.
— Нет! — крикнула она.
Тело болезненно содрогнулось, и на свободу вырвалось второе крыло.
— Нет, — повторила она слабо.
Тимара хотела было закрыть лицо руками, но заметила на пальцах кровь. Ее зазнобило. Это какая-то ошибка. Штуковины у нее за спиной подергивались и дрожали. Они ее часть. Чужеродная, чудовищная часть ее самой. Она ощутила ими тепло летнего воздуха и удивленное фырканье Синтары.
— Н-да, я ожидала большего, — заметила та.
— А я вообще ничего не ожидала! — закричала на нее Тимара. — Как ты могла сделать со мной такое? Зачем ты это сделала?
— Я вовсе не хотела! — призналась драконица, и на миг в ее голос даже закралась тревога, но гнев все же победил. — Между прочим, ты сама это с собой сделала. Ты была беспечна. Когда ты вытаскивала из меня наждачную змею, на тебя брызнула моя кровь. Должно быть, часть попала в рот. С тех пор я стала
