Тимара невольно заулыбалась в ответ. В последнее время общаться с Татсом стало чуточку проще. Ей даже казалось, что они снова стали друзьями, какими были в Трехоге. И сейчас она беззастенчиво рассматривала его, оценивая, сколько прибавилось чешуи.
— Фенте быстро тебя перерождает, — заметила она.
Драконица не стала воспроизводить в хранителе собственный зеленый цвет, вместо того выбрав бронзовый с черным. Чешуйки на Татсе были мелкие, едва заметные. Фенте подвела глаза Татса черным и придала коже бронзовый оттенок. Волосы и брови она сохранила. Тимара поймала себя на том, что одобрительно кивает решению Фенте. Большинство драконов, похоже, меняло хранителей по собственному образу и подобию. Фенте же предпочла оставить Татса почти таким же, каким он был, вплоть до того, что вернула цвет бледнеющим рабским татуировкам на лице.
— Она говорит, это все тепло здешнего солнца и свет. А как насчет тебя? Синтара продолжает тебя менять?
— Я продолжаю меняться, — просто ответила Тимара.
Несмотря на ту стычку на реке, между ними так ничего и не решилось. Иногда это казалось ей самым удивительным из всего происходящего. Другие хранители никогда не ссорились со своими драконами. Драконы редко повышали на них голос — у них просто не было повода. Хранители понимали, что находятся под воздействием чар, но это их не беспокоило. У них с Синтарой все было иначе. Они прямо высказывали друг другу все, что думают, и Тимару это вовсе не огорчало. С той последней бурной ссоры их отношения никак не переменились. Тимара ухаживала за драконицей, приносила ей добычу, если охота оказывалась удачной. Она восхищалась красотой Синтары точно так же, как наслаждалась бы жизнью в прекрасном доме или как некогда радовалась картинам и музыке соседей по Сверчковым Домикам. Но она не путала прекрасный облик с самой драконицей.
— Ты что-то притихла, — осторожно заметил Татс.
— Задумалась. Вот и все.
— Ты в последнее время много думаешь.
— Верно. Но мне не кажется, что это так уж плохо.
— Я вовсе не имел этого в виду.
— Знаю.
Он расстроенно поерзал на месте, затем вздохнул.
— Тимара, я что, разрушил все, что между нами было?
Она обернулась к нему и искренне улыбнулась.
— Нет, что ты. Конечно, нет. Ты просто… ну, точнее, мы с тобой просто дошли до той точки, когда нам пришлось обсудить, что будет дальше. Вовсе не плохо, что мы до нее дошли.
— Но ведь дальше-то ничего и не было, — негромко пробурчал Татс, отвернувшись от Тимары.
Она невольно улыбнулась.
— Нет, кое-что было. Просто не то, чего ожидал ты. Я сказала «нет», и я имела в виду именно это. И до сих пор имею, Татс. Но дело не в тебе. Дело в том, что мне самой нужно свыкнуться с тем, во что я превращаюсь, причем по одному изменению за раз.
Татс поглядел на нее. Ресницы у него были длинные и густые, как и прежде.
— Значит, это… не навсегда. Это всего лишь временное решение.
— Татс, — начала она, но осеклась, потому что рядом с ней шлепнулся на траву Рапскаль.
Тимара вздрогнула: она до сих пор еще не привыкла к тому, что он вернулся. Улыбка сама собой заиграла у нее на губах. Как же невероятно здорово, что он вернулся. Татс тихонько вздохнул, но совершенно искренне улыбнулся другу.
— Ну, давай же скорее посмотрим! — приветствовал ее Рапскаль.
— На что посмотрим?
— На твои крылья, конечно! Все уже их видели, кроме меня. Достань их, я хочу взглянуть.
— Рапскаль, они еще не, ну… они еще не выросли.
Тимара не могла придумать, что еще ему сказать. Не знала, как поточнее выразить то, что она имела в виду.
— Я пока не готова к тому, чтобы другие их видели, — нашлась она.
Он склонил голову набок. Солнце заиграло на чешуйчатых скулах, и Тимара едва совладала с желанием потрогать его лицо пальцем. Рапскаль недоуменно пожал плечами.
— Но другие их все равно уже видели — тогда, на реке. Даже я видел, хотя и мельком, когда мы пролетали над вами. Так что будет только честно, если ты покажешь мне их сейчас, ведь все остальные уже могли посмотреть.
— Чушь какая-то.
— Пожалуйста.
Тимара попыталась вспомнить, просил ли он ее о чем-нибудь прежде. Если и просил, то не так. Она не ответила, но потянулась рукой за спину, к прорезям в рубашке, и попробовала нашарить кончики крыльев.
— О, я помогу, — предложил Рапскаль.
Не успела Тимара отказаться, как его пальцы взялись за кончики крыльев, и он, одно за другим, осторожно вынул их из-под рубашки. От его нежного прикосновения по спине девушки прошла внезапная дрожь, и крылья в ответ тоже затрепетали.
— О-о, — изумился Рапскаль. — Расправь их. Покажи мне узор.
Тимара покосилась на него. Лицо юноши сияло восторгом. Она застенчиво поглядела на Татса. Он смотрел на ее крылья так, словно до сих пор пытался осознать, что теперь они являются ее частью.
— Я еще только учусь ими управлять, — негромко призналась Тимара.
И вдруг ей захотелось, чтобы они оба их увидели. Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, как солнечное тепло ласкает крылья. Сильве была права, внезапно решила девушка. Они похожи на пальцы, растущие из спины. Пальцы, длинные пальцы на руках… она открыла глаза и посмотрела на свои руки. Плотно свела пальцы вместе, а затем, очень медленно, прислушиваясь к каждой мышце, к малейшему движению, растопырила их.
И поняла, что это сработало, когда услышала, как ахнул Рапскаль.
— О, они красивые. Можно потрогать?
— Рапскаль, я не думаю… — начала она, но он ее не слушал.
— У Хеби поначалу были такие же. Кожица тонкая, словно пергамент, и просвечивает так, что цветов не заметно. Я хочу расправить их до конца, чтобы как следует рассмотреть.
Он сдвинулся ей за спину и взял в каждую руку по кончику крыла. Затем осторожно, как если бы она была бабочкой, полностью расправил крылья, подставив их солнечным лучам. Тимара ощутила разницу, почувствовала, как сначала их свет, а затем и жар касаются крыльев. Тепло разливалось по ним, словно вода.
— Краски только что стали ярче, — негромко заметил Татс.
— Надо каждый день так делать, — решительно заявил Рапскаль. — И тебе следует учиться ими шевелить, чтобы укрепить и помочь им вырасти. А то иначе ты никогда не взлетишь.
— Но она не сможет на них летать, — поспешно вставил Татс, словно опасаясь, что Рапскаль заденет чувства Тимары. — Я слышала, как ей об этом говорила Синтара. Драконица сказала, что Тимара должна быть благодарна уже за красивые крылья. Но летать на них она не сможет.
Рапскаль весело рассмеялся.
— О, то же самое мне все говорили о Хеби. Не валяй дурака. Конечно, она сможет летать. Просто надо пробовать каждый день. — Он подался вперед и зашептал ей на ухо: — Не волнуйся, Тимара! Я помогу тебе тренироваться каждый день, совсем как помогал Хеби. И ты полетишь.
Синтара поднялась на самую вершину холма. Отсюда можно было окинуть взглядом весь обширный, покатый луг. Кельсингра. Они вернулись. Высокий шпиль план-башни и сверкающие каменные крыши города манили ее с другого берега глубокой, быстрой реки.
Чуть раньше днем Синтара наблюдала, как охотится Хеби. Она видела, как красная драконица расправила крылья и почти без усилий взмыла в небо. На миг ее крылья усердно захлопали, а затем она
