— Нет. Ни ты, ни я. Хотя, подозреваю, меня она считает скорее ручной зверушкой, нежели кем-то еще. Тебя, я думаю, она уважает, потому что ты умеешь охотиться. Но мне она говорила, и не раз, что как женщина я не состоялась. Не могу сказать, в чем именно, но, кажется, я ее разочаровала.
— Сегодня утром она гнала меня на охоту. Я сказала ей, что пойду за рыбой.
— Мне она велела идти за тобой, когда ты пойдешь охотиться. Я увидела тебя на берегу.
Тимара ничего не ответила. Она снова подняла острогу и медленно пошла вдоль берега, размышляя. Не будет ли это предательством?
— Я знаю, что она хотела тебе показать, — заговорила она. — То же, что и мне. Думаю, она хотела, чтобы и ты знала, что Грефт с Джерд — любовники.
Она подождала ответа. Когда его не последовало, девушка оглянулась на Элис. Щеки женщины из Удачного снова порозовели, но рассуждать она попыталась спокойно.
— Что ж. Полагаю, в таких условиях, без уединения и надзора, девушке легко поддаться на уговоры юноши. Они не первые, кто попробует блюдо прежде, чем его подадут на стол. Ты не знаешь, они намерены пожениться?
Тимара посмотрела на нее с изумлением.
— Элис, — начала она, осторожно подбирая слова, — людям вроде меня, вроде них, тем, кто так сильно отмечен Дождевыми чащобами, не позволено жениться. Или заводить любовников. Они нарушают одно из древнейших правил чащоб.
— Значит, это закон? — уточнила Элис, явно сбитая с толку.
— Я… я не уверена, закон ли. Это обычай, который все знают и соблюдают. Если ребенок уже при рождении сильно отличается от нормального человека, родители не растят его. Они «отдают его ночи» — то есть бросают и заводят другого. Лишь немногих, как, скажем, меня… ну, отец принес меня обратно. Он взял меня в дом и вырастил.
— Там рыба, и большая. В тени вон того топляка. Видишь? Она сливается с тенью.
Элис явно разволновалась. Тимара вздрогнула от неожиданной смены темы. Поддавшись порыву, она протянула острогу Элис.
— Поймай ее сама. Ты первая ее увидела. Только помни: не пытайся проткнуть рыбу. Бей так, будто хочешь всадить острогу в дно за ней. С силой.
— Лучше бы била ты, — возразила Элис, берясь за острогу. — Я промахнусь. Она уплывет. А рыба действительно крупная.
— Значит, это прекрасная большая цель для первой попытки. Давай же. Попробуй.
Тимара медленно отступила назад, подальше от воды.
Светлые глаза Элис округлились. Она переводила взгляд с Тимары на рыбу и обратно. Затем она дважды прерывисто глотнула воздуха и вдруг прыгнула. Женщина приземлилась с криком и плеском, оказавшись по щиколотку в воде, и ткнула острогой, вложив в удар гораздо больше силы, чем требовалось. Тимара с разинутым ртом смотрела, как дама из Удачного обеими руками вгоняет орудие еще глубже. Добыча, должно быть, давно уже уплыла. Но нет, Элис стояла в воде, крепко сжимая древко, а длинная толстая рыбина содрогалась в предсмертных муках.
Когда она наконец-то затихла, Элис обернулась к Тимаре.
— У меня получилось! — задыхаясь, воскликнула она. — Получилось! Я попала! Я убила рыбу!
— Да, получилось. Но тебе стоит выйти из воды, пока обувь не расползлась.
— Меня не волнует обувь. Я добыла рыбу. Можно, я еще попробую? Можно, я убью еще одну?
— Думаю, можно. Но, Элис, давай сначала вытащим на берег эту.
— Не упусти ее! Не дай ей уплыть! — закричала она, когда Тимара подошла ближе и взялась за острогу.
— Никуда она не денется. Она мертва. Но надо вытащить из дна острогу, чтобы нам удалось вынести добычу на берег. Не волнуйся. Мы ее не упустим.
— Но у меня ведь получилось? Я убила рыбу.
— Убила.
Потребовалось некоторое усилие, чтобы выдернуть острогу из дна. Рыбина оказалась крупнее, чем ожидала Тимара. Им пришлось тащить ее вдвоем. Тварь оказалась уродливой, плоскомордой, с мелкой черной чешуей и длинными зубами. Когда они выволокли ее на берег и перевернули, то обнаружили блестящее алое брюхо. Тимара никогда еще не видела ничего подобного.
— Не уверена, можно ли ее есть, — с сомнением произнесла она. — Порой животные с ярким окрасом оказываются ядовитыми.
— Надо спросить Меркора. Он наверняка знает. Он многое помнит.
Элис присела на корточки, рассматривая добычу. Она потянулась потрогать рыбу пальцем, но отдернула его.
— Странно. Похоже, у всех драконов разный запас воспоминаний. Иногда я думаю, что Синтара не отвечает на мои вопросы, потому что попросту не может. Но с Меркором мне всякий раз кажется, что он знает, но не хочет делиться. Когда он со мной беседует, то говорит обо всем, кроме драконов и Старших.
— Наверное, не стоит ее трогать, пока не выясним точно.
Тимара осталась сидеть рядом с добычей. Элис кивнула, поднялась, подхватила острогу и пошла вдоль берега. Волнение явственно читалось у нее на лице.
— Посмотрим, нет ли тут кого еще. А потом спросим у Меркора насчет этой.
Девушка встала. Без остроги она чувствовала себя едва ли не голой. Как странно тащиться за другим человеком, занятым охотой. Не слишком приятное ощущение. Она заговорила, как будто попыталась вернуть ощущение собственной значимости.
— Меркор кажется старше других драконов, правда? Старше и более усталым.
— Точно, — негромко подтвердила Элис.
Она двигалась не так плавно, как Тимара, но старалась. Девушка вдруг поняла, что эта крадущаяся походка на цыпочках и чуть сгорбленная стойка подражают ее собственным ухваткам и преувеличивают их. Она никак не могла решить, лестно ей это или оскорбительно.
— Дело в том, что он помнит намного больше других. Я иногда думаю, что возраст складывается из твоих поступков и воспоминаний, а не из числа прожитых лет. И мне кажется, Меркор помнит многое, даже о том, как был змеем.
— По-моему, он всегда выглядит печальным. И добрым, хотя остальные драконы вовсе не отличаются добротой.
Элис присела на корточки, заглядывая под путаницу ветвей и палых листьев.
— Думаю, он помнит больше остальных, — откликнулась она голосом одновременно сосредоточенным и рассеянным. — Я как-то провела приятный вечер за беседой с ним. И он был куда откровенней остальных драконов, хоть и отделывался общими фразами, не упоминая о личных, наследных воспоминаниях. Но все равно он выражал мысли, которых я не слышала еще ни от одного дракона.
Элис ткнула острогой в воду и попыталась отпихнуть с дороги спутанный ком водорослей. Навстречу ей метнулась рыба. Женщина кинулась на нее с громким криком и плеском, но рыба уже уплыла.
— В следующий раз, когда тебе покажется, что рыба может быть где-то рядом, просто ткни острогой. Если ты потревожишь воду рядом с ней, она уйдет. С тем же успехом можно и ударить наугад — может, что и вытащишь.
— Верно.
Элис разочарованно выдохнула и двинулась дальше. Тимара последовала за ней.
— Меркор сказал что-то необычное? — напомнила она женщине.
— О, да, сказал. Он много говорил о Кельсингре. Сказал, что этот город много значил и для драконов, и для Старших. Там была особая серебристая вода, которая очень нравилась драконам. Он не смог или не захотел объяснить подробнее. Однако добавил, что это было важное место, потому что именно там Старшие и драконы встречались и договаривались. Его слова совсем иначе показали мне взаимодействие Старших и драконов. Словно соседние королевства, они вели переговоры и заключали соглашения. Но, когда я это упомянула, Меркор сказал, что это больше походило на симбиоз.
— Симбиоз?
