напряжение нашло свое отражение, например, в предложении Хрущева об одновременном роспуске НАТО и Организации Варшавского договора.
Совсем иной была позиция Пекина и Мао, который постепенно стал иконой леворадикальных сил всего мира. Мао выдвигал идею всеобщей революционной войны с капитализмом и империализмом, по его мнению, спор между двумя системами мог решиться только военным путем. «Если половина человечества окажется уничтоженной, то еще останется половина, зато империализм будет полностью уничтожен», – говорил китайский лидер, подразумевая, что в борьбе с Западом не стоит обращать внимания на большое количество жертв. Он призывал русских при необходимости отступать до Уральских гор, где в борьбу уже вступят китайцы. Хрущев, не особо стесняясь в выражениях, назвал все эти рассуждения Мао «детским лепетом», что, естественно, еще больше ухудшило отношения между двумя лидерами и их странами.
Сильно обиделся Мао на Советский Союз и его лидера в 1959 году, когда СССР фактически отказался поддержать Китай в его конфликте с Индией. Этот конфликт интересен тем, что за десять лет до противостояния на Даманском он достаточно ясно продемонстрировал всю серьезность намерений КНР любыми, в том числе и военными, средствами добиваться возвращения «исконно китайских» территорий. Не исключено, что китайско-индийский конфликт был своего рода «разведкой боем» перед возможной войной с СССР (правда, следует опять же отметить, что в те времена в военно-техническом плане Советский Союз и Индия находились в совершенно разных «весовых категориях»).
Эскалация отношений с Индией проходила, по сути, по тому же сценарию, что и ухудшение отношений с СССР. Индия, только-только получившая независимость, как и Китай, стала претендовать на роль лидера региона и всего движения «молодых», недавно получивших свободу государств. Но в отличие от Пекина, Дели поддерживал хорошие отношения как с социалистическими, так и с капиталистическими государствами. Такая гибкая политика позволяла Индии добиваться больших успехов в деле укрепления своего влияния, что не нравилось китайским руководителям во главе с Мао.
Предтечей конфликта стала уже известная нам «картографическая агрессия», когда на китайских картах и в учебниках принадлежащие Индии территории обозначались как собственность Китая. Затем были обмен нотами протеста, гневные публикации в прессе, мелкие стычки на границе. Наконец 23 января 1959 года Чжоу Эньлай впервые официально заявил, что «индийско-китайская граница никогда не была формально определена, что не существует никаких договоров и соглашений, подписанных центральным правительством Китая и правительством Индии, относительно границы между двумя странами».
Одним из главных объектов спора между двумя государствами стала дорога, проходившая через плато Аксайчин в индийском штате Джамму и Кашмир. Эта трасса, соединявшая Тибет с китайской провинцией Синьцзян, имела огромное стратегическое значение для КНР. Пекин пытался закрепить всю линию прохождения дороги за собой, что, естественно, не вызывало восторга в Дели.
Масла в огонь подлило и восстание в Тибете в марте 1959 года, жестоко подавленное китайскими войсками. Духовный и политический (до присоединения Тибета к Китаю) лидер Тибета Далай-лама бежал в Индию. Вскоре после этого КНР предъявила претензии на плато Аксайчин, ряд других территорий в районах горных перевалов и всю восточную часть индийской территории, прилегающую к границе Китая от Бирмы до Бутана. Летом перестрелки на границе переросли в серьезные столкновения между регулярными частями китайской и индийской армий.
В этой ситуации в трудном положении оказался и Советский Союз, ведь обе стороны конфликта пока еще считались союзниками СССР. В Кремле заняли нейтральную (и, по большому счету, единственно правильную в сложившейся обстановке) позицию: в заявлении ТАСС от 9 сентября 1959 года советское правительство просто призвало Дели и Пекин к мирному урегулированию спора. Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру назвал это заявление справедливым, в Пекине же посчитали, что такая позиция является нарушением заключенного в 1950 году «Большого» советско-китайского договора[14].
К началу 1960-х годов отношения между СССР и Китаем становились уже не просто прохладными, а все сильнее и сильнее переходили в состояние самой настоящей «холодной» войны.
Никита Хрущев начал открыто выступать против Китая и его руководства, подвергнув критике народные коммуны, политику «Большого скачка» (попытку Мао на основе марксистской теории достичь экономического роста путем резкой коллективизации и объединения населения в коммуны; она, по сути, закончилась грандиозной катастрофой для китайской экономики) и «чванливых руководителей, имеющихся в социалистическом лагере». Пекин ответил опубликованной 14 апреля 1960 года в журнале «Хунци» теоретической статьей под названием «Да здравствует ленинизм!», приуроченной к девяностолетию со дня рождения Ленина, в которой, среди прочего, содержались подробные обвинения в адрес внешнеполитического курса СССР.
В том же, 1960 году Советский Союз отозвал всех своих советников и специалистов, помогавших развивать народное хозяйство Китая (на тот момент их насчитывалось около 1600). В Кремле этот шаг мотивировали тем, что в КНР развернулась «антисоветская кампания, что условия для наших специалистов в Китае стали невыносимыми». Пошел и обратный процесс – из Союза на родину стали принудительно возвращаться учившиеся в советских университетах и институтах китайские студенты.
С 1960 года стала обостряться и обстановка на границе между двумя государствами. 7520 километров советско-китайской границы стали превращаться в зону постоянной напряженности. Мелкие переходы границы с китайской стороны начались еще с середины 1950-х, а первый крупный инцидент произошел летом 1960 года. В районе перевала Буз-Айгыр в Киргизии группа китайских граждан (по национальности – киргизов), выпасавших отару овец, совершила переход на территорию СССР. В ответ на требования советских пограничников покинуть территорию Союза они заявили, что находятся в этом районе по указанию своего руководства и что это не советская, а китайская территория. Спор и обмен нотами продолжался до октября, когда из-за наступивших холодов китайские скотоводы покинули этот участок. Оказалось, что СССР и Китай по-разному понимают принадлежность этого участка и линию прохождения границы, но выразили готовность провести консультации по этому вопросу. Выступая на пресс- конференции в столице Непала Катманду и отвечая на вопрос о наличии спорных участков на советско- китайской границе, премьер Госсовета Чжоу Эньлай заметил: «На картах есть незначительные расхождения. Но их очень легко решить мирным путем…»
Действительно, тогда казалось, что, несмотря на все разногласия, СССР и Китаю все же удастся без особых проблем прийти к компромиссу. Обе стороны предпринимали определенные шаги в этом направлении. Осенью 1960 года по указу Политбюро ЦК КПСС была создана межведомственная комиссия из представителей МИДа, КГБ и Министерства обороны с целью подбора и изучения договорных актов по границе с КНР, на основе которых она могла сделать доклад политическому руководству страны.
Изучив соответствующие документы, комиссия в своем заключении отметила, что, за исключением участка на Памире южнее перевала Уз-Бель, вся пограничная линия советско-китайской границы определена договорами. При этом было указано, что в договорах описание местности, по которой проходит граница, имеет недостаточно конкретный характер, а карты, прилагаемые к договорным актам, составлены примитивно и имеют слишком мелкий масштаб. По состоянию на 1960 год из 141 необходимого погранзнака в нормальном состоянии находились 40, в разрушенном виде – 77, а 24 знака вообще отсутствовали на местности. То есть как договорные документы, так и состояние границы не давали полного и четкого представления о пограничной линии.
По мнению членов комиссии, на границе было 26 участков, которые могли стать предметом переговоров с китайской стороной. Из них в половине случаев имелись серьезные расхождения в картах сторон, а еще в половине не было проведено четкого распределения островов на реках Амур и Уссури. В том числе и Даманского… И еще один момент, имеющий непосредственное отношение к конфликту вокруг Даманского. Комиссия, в случае проведения переговоров по поводу границы, предлагала проводить ее не по берегам рек, а по линии середины главного фарватера на судоходных реках и по линии середины реки на несудоходных реках. То есть не так, как она была обозначена красной линией на той самой карте, прилагавшейся к Пекинскому договору 1860 года, по которой граница шла по китайскому берегу. Из этого следовало, что если бы на возможных переговорах советская сторона следовала этим рекомендациям, то многие острова, в том числе и Даманский, должны были отойти Китаю. Значит, если бы так случилось, то получается, что для конфликта 1969 года уже просто не было бы повода? Конечно, не все так просто. Но так
