только в постели проявляла свою необузданную натуру. Ни одну женщину он так не желал, как Элизу. Только ее Риз представлял рядом с собой, только ее он хотел целовать перед сном. Но разве можно воскресить их чувства, постараться построить отношения заново? Они причинили друг другу столько боли!..
Элиза промокнула губы салфеткой, отложила ее в сторону и задала вопрос, волновавший ее с самого начала вечера:
– Риз, зачем ты пригласил меня? Ведь не для урока танцев?
Риз откинулся на спинку кресла и исподлобья посмотрел на Элизу. Возможно, пришло время им обоим открыть душу.
– Ты когда-нибудь хотела рассказать своей семье о нашем браке? – спросил Риз.
– Так все дело в этом? – воскликнула Элиза.
– Нет, все дело в мести. Я приехал с намерением причинить тебе боль, – выпалил Риз.
Элиза напряглась, а ее глаза наполнились слезами.
– Я знаю, – ответила она. – Что ж, могу тебя поздравить, ты в этом преуспел.
Риз набрал в легкие больше воздуха Нелегко признаваться в дурных поступках.
– Я хотел похвастаться своим успехом, показать, какого положения достиг. Хотел заставить тебя пожалеть о своем решении уйти от меня.
– Я жалела. Много раз, – прошептала Элиза и встала со своего места. – Я хочу немедленно подписать документы о разводе. Игра окончена.
Риз отрицательно покачал головой и спокойно приказал:
– Сядь, Элиза.
– Зачем? Почему я должна позволять…
– Потому что ты хотела услышать правду. И это действительно не игра. Все зашло слишком далеко, – перебил ее Риз.
– Ты прав, – согласилась Элиза. – Это не игра. Это развод.
– Ты так жаждешь развода? – спросил Риз. Если она так стремится официально порвать с ним, что ж, он даст ей такую возможность.
Элиза гневно сверкнула глазами и воскликнула:
– А чего хочешь ты?
Оркестр заиграл медленную лирическую балладу, Риз встал и протянул Элизе руку.
– Сейчас больше всего на свете я хочу потанцевать со своей женой.
– А мистер Паркер всегда получает желаемое?
– Тебе виднее, – скромно ответил Риз. – Пожалуйста, окажи мне честь, прими приглашение.
– А ты хорошо танцуешь? – уже не так агрессивно спросила Элиза.
По ее тону Риз догадался, что буря миновала и Элиза немного успокоилась.
– Давай же, – уговаривал он ее. – Я хочу обнять тебя.
Элиза взяла протянутую руку, и они закружились под чарующие звуки музыки. Некоторое время Элиза держала дистанцию, но потом расслабилась и положила голову на грудь Риза.
– От тебя так приятно пахнет, – прошептал Риз.
– Не надейся, – откликнулась Элиза. – Эту ночь я не проведу с тобой.
Признание Риза о мести больно ранило Элизу. Но в то же время она была благодарна ему за его честность. Им давно следовало поговорить откровенно. К тому же Риз остаток вечера вел себя чрезвычайно тактично. Он довез ее до дома и нежно поцеловал на ночь.
Утро началось с приятной новости. Позвонив в общество, занимающееся организацией благотворительного вечера, Элиза узнала об огромном пожертвовании, сделанном одним человеком, не пожелавшим назвать сове имя.
Но Элиза и без того знала, кто это сделал. Только Риз мог поступить так благородно, не ища какую-то выгоду, как делали многие организации и частные лица. Одни хотели увидеть свое имя на первых полосах газет, другие таким образом пытались сократить размер своих налогов.
Время пролетело быстро, и вот уже Риз стоит на пороге ее дома в элегантном смокинге. Она тоже выглядела в этот вечер сногсшибательно – в кремовом платье с глубоким вырезом.
По сверкающим глазам Риза она поняла, что тот оценил ее наряд. Они сели в машину и за считанные минуты доехали до отеля, где Риз снимал номер.
Когда они зашли в лифт, Риз обернулся к Элизе и прошептал ей на ухо:
– С тех самых пор, как мы выяснили отношения, я мечтаю лишь об одном. – Риз обнял Элизу и нежно поцеловал ее. Потом его губы соскользнули ниже, к шее, ключицам, линии декольте. Отогнув край выреза платья, Риз с вожделением начал ласкать грудь.
Элиза не мешала ему. Наоборот, она уперлась спиной в стену лифта и откинула голову. В этот момент лифт замер, и двери медленно открылись на пятнадцатом этаже. Риз отпрянул от Элизы и поправил ее платье.
– Еще никогда я не делал этого в лифте, – улыбаясь, пробормотал он.
